После неудачного наступления австрийцев в декабре 1914 года сербская армия была развернута на северной и восточной границах страны. Макензен решил нанести удар южнее — там, где Болгария могла бы вынудить сербов распылить силы для защиты Македонии. Сербы располагали всего 11 слабыми дивизиями. Артиллерия у них оставляла желать много лучшего. Болгары способны были выставить против них шесть дивизий, австрийцы семь, а немцы десять — всего 23. Все немецкие дивизии, за исключением одной, были кадровыми и входили в состав 11-й армии — той самой, что оказалась на острие атаки в Горлице-Тарнуве (ее должны были перебросить к Дунаю по железной дороге). Командовал всей группой Макс фон Гальвиц, руководивший взятием Намюра
[418].
Соотношение сил оказалось не в пользу сербов, хотя им пришлось держать оборону на родной земле, в труднопроходимой местности, за широкими реками без мостов — Савой и Дунаем, причем ширина последнего превышала 1,5 километра. Воевода Путник выставил неоднородную по своим боевым качествам армию численностью 200.000 солдат и офицеров против 330.000 у Макензена. У сербов имелось 300 пушек, в то время как немцы располагали 1200 орудиями. Единственной надеждой сербов было привлечение на Балканы войск союзников через греческий порт Салоники. Этот план они предложили еще в ноябре 1914 года. План обсуждался союзниками и был отвергнут в пользу решения о высадке на Галлиполи
[419]. Сербы рассчитывали, что вмешательство союзников позволит им разгромить болгар на юге раньше, чем немцы и австрийцы начнут наступление на севере, и поэтому обратились с просьбой вернуться к этому плану. Британцы, надеявшиеся подкупом добиться пассивности Болгарии, отказали сербам и посоветовали им отдать территорию Македонии, но те считали такую цену слишком высокой даже перед лицом неминуемой катастрофы. Стимул начать высадку в Салониках пришел с неожиданной стороны. В тот день, когда Болгария объявила мобилизацию, греческий премьер-министр Элефтериос Венизелос сообщил правительствам Великобритании и Франции следующее: если они направят в Салоники войска численностью 150.000 человек, он добьется, чтобы его страна вступила в войну на их стороне, руководствуясь положениями договора между Сербией и Грецией.
Венизелос, которого называли критским львом — в 1905 году он добился независимости своего острова от Турции, стал бы крупной политической фигурой в любой стране, а в маленьком греческом королевстве ему просто не было равных. Он являлся сторонником «великой идеи» — возвращения в состав страны греческих общин на островах Эгейского моря и на побережье Малой Азии — и верил в необходимость помощи союзников для достижения этой цели, а также в их победу в войне. Вследствие этого Венизелос считал организацию помощи Сербии не только реальной, но и необходимой. По его настоянию Британия и Франция согласились немедленно направить войска в Салоники, сначала небольшую группу, а затем все требуемые 150.000 человек — согласно его интерпретации договора между Сербией и Грецией, это оправдает отказ Греции от нейтралитета. Однако Венизелос переоценил прочность своих позиций дома. Король Константин не только приходился кайзеру зятем, но и считал, что в интересах страны сохранять нейтралитет. 5 октября он отправил Венизелоса в отставку. Критский лев вернется в политику в октябре 1916 года, сформирует правительство в Салониках, которое Британия признает законным, а после отречения Константина в июне 1917-го при полной поддержке народа вновь станет премьер-министром, но осенью 1915 года все это было невозможно предвидеть. Тем временем союзники взялись за дело сами. Греция, сохранявшая нейтралитет и не имевшая возможности сопротивляться, была вынуждена смириться с прибытием франко-британских (впоследствии и русских) экспедиционных сил, частично сформированных из подразделений, отведенных с Галлиполи. Салоники превратились в огромную базу союзников, и в октябре их авангард начал выдвигаться оттуда в сербскую часть Македонии.
Они прибыли слишком поздно. Сербам уже ничем нельзя было помочь. 5 октября немцы и австрийцы начали обстрел занятых противником берегов Савы и Дуная, а через день форсировали обе реки. Непогода и огонь сербов уничтожили часть понтонов, но австрийская 3-я и немецкая 11-я армии сумели захватить плацдармы. 9 октября они вошли в Белград. План Макензена предусматривал закрепление на занятых позициях, а затем охват сербских армий, вытесненных южнее, в центр страны. В соответствии с подписанным месяц назад договором 11 октября болгары должны были пересечь сербскую границу на востоке и одновременно направить войска на юг, чтобы противостоять французам и британцам в Македонии, а немцы и австрийцы продолжили бы наступление с севера. На бумаге все было гладко, но в реальности помешали те самые пресловутые овраги — особенности местности и климата в условиях приближающейся балканской зимы, а также способность сербов стойко переносить тяготы и лишения. Жители Центральных Балкан, в 1915 году самого бедного региона Европы, привыкли к сезонным трудностям, бездорожью и резким перепадам температуры, отличались храбростью, приобретенной в борьбе с суровыми зимами и турецким владычеством, придерживались традиций кровной мести, дополненной верностью клану, и славились презрением к опасности. Давление немцев после взятия Белграда было сильным, но им не удалось прижать сербов к какой-либо труднопреодолимой преграде. Трижды они были близки к успеху, в частности в Косове, которое турки захватили еще в 1389 году, но сербская армия, отягощенная десятками тысяч беженцев и практически неиспользуемой артиллерией, сумела оторваться от противника и ускользнуть в направлении Черногории — братского княжества, Албании и моря. Престарелый король Петр шел в центре колонны, пробивавшейся к побережью, а ослабевшего воеводу Путника преданные солдаты несли в закрытом паланкине через заснеженные горные перевалы. Выдержать переход через Черногорию могла только армия горцев, и многие сербы погибли от болезней, голода и холода, отбившись от колонн. Тем не менее в начале декабря около 140.000 человек (из 200-тысячной армии) пересекли границу с Албанией, которая в 1913 году получила независимость и оставалась нейтральной, а затем спустились к албанским портам на Адриатике. Затем корабли, в основном итальянские, доставили их на остров Корфу — вместе с несчастными австрийскими пленными, которым тоже пришлось проделать весь нелегкий путь. Преследовавшая сербов австрийская 3-я армия захватила Черногорию, а болгарские части — ни немцы, ни австрийцы не хотели видеть их на Адриатике — повернули от границы назад, чтобы присоединиться к контрнаступлению против союзников, вторгшихся в Македонию.
Другие болгарские подразделения уже сорвали попытки французов и британцев облегчить положение сербов в Македонии, и 12 декабря две дивизии союзников — французская 156-я и британская 10-я, обе переброшенные из Галлиполи, которые пересекли границу Сербии в октябре, вернулись на территорию Греции. Британское правительство, здраво рассудив, что операция в Салониках уже не имеет смысла, теперь убеждало французов в необходимости вообще отозвать войска. Французы, у которых разразился политический кризис, колебались. Аристид Бриан, в октябре сменивший Вивиани на посту премьер-министра, с самого начала поддерживал высадку в Салониках и превратил позицию по этому вопросу в показатель доверия себе и своему правительству.
