Именно это значительное усиление боевой мощи англо-французских войск во Франции и Бельгии позволило французам и британцам на совещании в Шантийи обещать своим союзникам, что в 1916 году они продолжат совместное наступление. Это наступление, о чем 29 декабря Жоффр договорился с генералом сэром Дугласом Хейгом — новым командующим британскими экспедиционными силами, должно было осуществляться на центральном участке Западного фронта. Первоначально Жоффр ратовал за несколько предварительных атак, в продолжение своей тактики изматывания противника. Хейг, который не хотел растрачивать силы на такие операции, выдвинул встречное предложение — наступление британцев во Фландрии, согласованное по времени с французским наступлением южнее, как это уже было в 1915-м. В качестве компромисса Жоффр согласился нанести удар вдоль Соммы, к которой нодходили позиции британских войск. Когда ситуация позволит, французские подразделения к северу от Соммы соединятся с основными силами армий на юге и союзники получат, как утверждал Жоффр, четкую линию соприкосновения, которая станет осью совместного наступления в грядущем году. Хейг, сомневавшийся в военной логике такой операции, сначала соглашался только спрямить выступ, оставшийся от неудачного немецкого наступления на Париж, но интересы англо-французского сотрудничества в конечном счете взяли верх.
План, составленный без учета намерений противника, обычно бывает обречен на неудачу. Так произошло и в 1916 году. Пока Жоффр и Хейг разрабатывали диспозиции для операции на Сомме, итальянцы готовились возобновить сражение за горы над рекой Изонцо, а русские строили планы возврата потерянной Польши, Конрад фон Гетцендорф закладывал основу австрийской «карательной экспедиции» против ненавистных итальянцев с неожиданного направления, из Трентино, а Эрих фон Фалькенхайн, ошибочно считавший, что русские после нескольких немецких побед, начало которым положила битва при Танненберге, а кульминацией стало сражение на участке Горлице-Тарнув, окончательно разгромлены, планировал собственную крупную карательную экспедицию против французов под Верденом.
Свои аргументы Фалькенхайн изложил в письме кайзеру, которое написал в канун Рождества 1915 года. Цель Германии, настаивал начальник Генерального штаба, должна состоять в том, чтобы сломить дух Британии, на промышленную и морскую мощь которой опираются союзники. Поэтому он выступает за возобновление неограниченной подводной войны. В то же время (возможно, Фалькенхайн вполне обоснованно предполагал, что его предложение об атаках подводных лодок будет отвергнуто) необходимо уничтожить союзников Британии на континенте. Италия слишком слаба и не заслуживает того, чтобы на нее был направлен главный удар. С другой стороны, Россия связывает немецкие войска, которые могли бы использоваться на других фронтах, но ей невозможно нанести удар, который оказал бы решающее влияние на исход войны. Фалькенхайн пришел к следующему выводу: «Даже если мы не можем ожидать масштабной революции, у нас имеются основания считать, что внутренние проблемы России заставят ее сдаться в течение относительно короткого периода. Значит, можно не сомневаться, что в этот период она не восстановит свою военную репутацию». Но даже ослабленную Россию очень сложно вывести из войны из-за отсутствия стратегической цели: захват Санкт-Петербурга будет иметь лишь символическое значение, наступление на Москву требует преодоления огромных пустых пространств, а до Украины, хотя она и является лакомым куском, дойти можно только через Румынию, нейтралитет которой нарушать нежелательно. Охарактеризовав действия в Египте, Месопотамии и Салониках как ненужные и признав, что британский участок Западного фронта слишком хорошо укреплен, чтобы начинать наступление там, Фалькенхайн пришел к выводу, что, поскольку действовать необходимо — «…Германия и ее союзники не могут бесконечно обороняться», — наступать надо во Франции. «Напряжение в этой стране, — писал он дальше, — подходит к критической точке, хотя Франция известна своим выдающимся патриотизмом. Если мы сумеем открыть глаза ее народу на тот факт, что в военном отношении им больше не на что надеяться, эта критическая точка будет достигнута и лучший меч Англии окажется выбит из ее руки». Оперативным выводом из анализа, сделанного Фалькенхайном, было ограниченное наступление на жизненно важном участке, которое «… заставит французов бросить туда все имеющиеся людские резервы. Если они это сделают, Франция истечет кровью»
[451].
Эрих фон Фалькенхайн уже наметил этот самый жизненно важный участок — крепость Верден на излучине Мёза, изолированную в результате операций 1914 года. Верден был открыт для атаки с трех сторон, имел плохие коммуникации с тылами и находился всего в 20 километрах от крупного железнодорожного узла, захваченного немцами. Начальник Генерального штаба быстро добился одобрения кайзера на то, что назовут операцией «Правосудие», и, хотя не согласившийся с ним Гетцендорф продолжал готовить собственный план наступления на Итальянском фронте, начал сосредоточивать дивизии, которые доведут «выдающийся патриотизм» французов до критической точки.
1. Наступление на Верден
Верден был крепостью еще во времена Римской империи, и его оборонительные сооружения много раз обновлялись — в XVII веке Вобаном, затем Наполеоном III, а в последний раз в 1885 году, когда расположенные по кругу отдельные форты продублировали еще одним кольцом в 8 километрах от центра города. Впоследствии новые форты укрепили бетоном и строительной броней, но после разрушения в 1914 году немецкой тяжелой артиллерией Льежа и Намюра французы утратили веру в крепости. Орудия фортов Вердена сняли и отправили на передовую — теперь это была полевая артиллерия. В 1914-м вокруг Вердена шли бои, но затем о его значении как опорного пункта забыли. Верден превратился в «пассивный сектор», а гарнизон крепости уменьшался вплоть до февраля 1916 года, когда он состоял всего из трех дивизий 30-го корпуса — 72-й местного резерва, 51-й резервной из Лилля и кадровой из Безансона.
Битва при Вердене
37-я алжирская дивизия находилась в резерве. Среди подразделений гарнизона, входящих в состав этих дивизий, самыми известными были 56-й и 59-й егерские батальоны, которые в 1914 году освободили от немцев Буа-де-Кор и с тех пор защищали его. Командовал ими подполковник Эмиль Дриан, член парламента от этой местности, постоянный нарушитель субординации и автор многочисленных сенсационных книг о будущих военных конфликтах, самой популярной из которых стала «Завтрашняя война», предсказывавшая великую победу Франции над Германией и получившая награду Французской академии. Зоной ответственности Дриана стал самый дальний сектор обороны Вердена на восточном берегу Мёза
[452].
В январе и феврале 1916 года напротив этой, а также соседних позиций Фалькенхайн сосредоточил подкрепление, приданное 5-й армии под командованием кронпринца: 10 дивизий, в том числе шесть регулярных, при массивной поддержке артиллерии. Среди 542 тяжелых орудий было 13 гаубиц калибром 420 миллиметров и 17 калибром 305 миллиметров, которые 18 месяцами ранее уничтожили бельгийские форты. Для них, а также для орудий среднего калибра и полевой артиллерии накопили боезапас в 2.500.000 снарядов. Вся французская линия обороны на фронте протяженностью 13 километров — по одной немецкой дивизии и 100 орудий на каждый километр — должна была быть плотно накрыта огнем во время артподготовки, чтобы ни единая траншея не избежала попадания, чтобы не осталось никаких возможностей для снабжения, а враг нигде не чувствовал себя в безопасности. План Фалькенхайна был груб и прост. Французы, вынужденные сражаться на жизненно важном, но узком участке Западного фронта, растратят резервы на эту изнурительную битву, где перевес был отнюдь не на их стороне, и неизбежно потерпят поражение. Если они откажутся от боя, то потеряют Верден. Если примут бой, то потеряют армию.
