Но умолчала о ещё одном мотиве моего поступка. Я могла бы просто перевести слова Колина на шутку или же перевести разговор на другую тему, не выставлять начальника так нагло. Но оставалась ещё причина, по которой Колин пришёл сюда.
Он просто не знал, как начать разговор, который рано или поздно всё же состоится. Но, как по мне, лучше позже, чем раньше. В ту ночь я без особых подробностей, но рассказала ему всё, что произошло. В том числе и о том, что легла под Райзека. Но не упомянула о причинах, которые меня на это сподвигли. Тогда, понятно, на меня давить не стали, ведь к делу это не относилось.
Я обставила всё так, что это просто моя реакция на угрозу своей жизни. Мол, пыталась таким нехитрым образом выторговать для себя шанс. Или даже заранее собиралась обезвредить Райзека во время секса. В это поверили все, кому было известно о произошедшем. Но не Колин, знавший меня лучше других. И ему нужно было знать, почему я так поступила.
Да, потом расскажу, никуда не денусь. Но не сегодня. И я, довольно улыбнувшись, окутала диагностическим заклинанием очередной артефакт, занявшись привычным делом.
Глава 14
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно, но однажды Колин вызвал меня в свой кабинет. Дилан, почувствовав мою тревогу, с беспокойством вскинулся, не зная, чем может помочь, но я его успокоила. Этот разговор должен был состояться уже давно, хватит тянуть. Да и не реагировала уже так остро на упоминание событий недельной давности.
— Ты ведь знаешь, о чём я хочу поговорить? — начал Колин после нескольких ничего не значащих реплик о моей работе и самочувствии.
— Догадываюсь, — вздохнув, не стала ходить вокруг да около, с удобством устраиваясь в кресле для посетителей.
— Я не знаю, как начать, чтобы тебя не обидеть, но…
— Не тяни, говори уже прямо, — поморщилась я.
— Так каким образом ты оказалась в постели с Райзеком? Он тебя не принуждал — это точно не в его духе. Да и выглядела ты потом не так, как жертва насилия. То есть ясно, что всё не добровольно, но и не силком. Чем он тебе угрожал, на что надавил? Мне нужно знать, чтоб в дальнейшем я мог тебя защитить, — начал Колин строгим тоном.
— От кого? — перебила его я, заинтересовавшись.
Не то, чтобы всерьёз опасалась, но всё же. Райзек в заключении, второй такой точно на моём пути попасться не может, а на задержания меня пока не берут. Так от кого меня можно желать защитить, в ком видит опасность?
— Да хоть от тебя самой. Что он сказал такого? Как вынудил пойти на это? — Колин повторил вопрос, упёршись локтями в стол и с напряжением всматриваясь в моё лицо, словно пытаясь на нём прочитать ответы.
— Он мне не угрожал. Наоборот, пообещал не причинять вреда и собирался вскоре покинуть мой дом. Я должна была его задержать, — пересилив себя, ответила ровным голосом, устремив свой взгляд в стол, с преувеличенным интересом рассматривая старые царапины на его поверхности.
— Не понимаю. Какой смысл пытаться задержать его, если неизвестно, чем всё закончится и получится ли освободиться? Демоны с ним! Пусть бы уходил, девочка моя, зачем? Всех не поймаешь, всех не спасёшь, запомни уже наконец! — воскликнул Колин, откинувшись на спинку кресла, растерянно мотнув головой.
— А мне было плевать уйдёт он или нет, веришь? — негромко хмыкнув, почти спокойно сказала тихо.
— Что? — Колин даже замер от удивления.
— Всех не спасёшь — это верно. Но я пыталась спасти тех, кого могла, — произнесла медленно, всё так же, избегая смотреть на дроу.
— Ты о ком сейчас? — недоумённо вскинул брови мужчина.
— О Тайлере, Алане и Дилане.
— О рабах, что ли? Зачем их спасать? Они не один год жили с Райзеком, если вернулся за ними — ничего особо смертельного им не грозило. Да и в любом случае они не стоят того, чтоб ради них так рисковать. Особенно тебе! — нахмурился Колин, на лице которого было открытым текстом написано непонимание.
— А это уже мне решать. Они живые, понимаешь? Со своими стремлениями, мнением, чувствами. И я буду их защищать, насколько смогу. Более того — через год планирую и вовсе освободить, дам возможность самим построить себе такую жизнь, какую захотят, — с вызовом высказалась я.
Понимала, что мои взгляды на жизнь немного отличаются от общепринятых, но ничего поделать не могла. В нашем доме никогда не было рабов отнюдь не потому, что мы не могли их себе позволить. Раньше к этому всему относилась нейтрально, особо не вникая в проблемы взаимоотношений хозяев с рабами, наивно веря, что законы в большинстве случаев соблюдаются. Но сейчас, столкнувшись со всем этим вплотную, ещё раз переосмыслила свои взгляды.
Тем не менее после этой моей фразы Колин будто бы по-новому на меня посмотрел и усмехнулся каким-то своим мыслям, практически мгновенно успокаиваясь.
— Вся в мать, чего ещё можно было ожидать? Тоже была поборницей за справедливость, защитницей обездоленных… Знаешь, мне многое хотелось бы сказать на этот счёт, но не буду. Это твоя жизнь и принимать решения, которые могут на неё повлиять, лишь тебе. Даже если не принимать во внимание то, что произошло, не скажу, что одобряю твою привязанность к этим рабам. Но, должен признать, их общество действительно повлияло на тебя положительно. Ты стала более живой, что ли. Как любила говорить твоя мать — они подарили тебе крылья. Не знаю, причина в этом шикарный секс или просто само осознание того, что ты несёшь за них ответственность, но это явно идёт тебе на пользу. И всё же не увлекайся слишком сильно. Хочется тебе — отпускай через год, твоё право, но будь осторожна. Ты же знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью или советом, — высказался Колин, посерьёзнев.
Я помолчала, что на это можно сказать — понятия не имела. Разговор, которого так опасалась, получился странным и непонятным. Тем не менее, неприятные воспоминания не всколыхнул, как опасалась, и одно уже радовало. Разве что упоминание о матери, которая умерла, когда я была ещё совсем маленькой, заставило загрустить.
— Знаю, Колин, и ценю это. Я пошла? — после непродолжительного молчания всё же ответила, поднимаясь со своего места.
— Погоди. Что не так с тем рабом, которого ты таскаешь с собой в участок? — поинтересовался Колин почти равнодушно.
— О чём ты? — я довольно искренне изобразила удивление.
— Вот только не надо. Твоё недоверие больно ранит. Во что ты успела ввязаться такое, о чём я не знаю? — спросил он, поморщившись.
В этот момент мне как никогда раньше захотелось рассказать ему всё и о магии Дилана, и об ошейнике, и о странных иллюзиях Райзека. Но я промолчала. Что собой представляет маг-иллюзионист в столице и так должны знать. А вот о Дилане и всем, что с ним связано, чувствую, лучше молчать. И дело здесь совсем не в недоверии. Подставлять начальника и вынуждать его нарушать закон совсем не хотелось. Рисковать Диланом тем более не могла. Поэтому улыбнулась ему как можно беззаботней и встала из-за стола.
