Всё лучше равнодушия…
Адриана
После душа быстро проскользнула в свою комнату, стараясь не встретиться взглядом ни с кем из ребят. Поначалу они были на моей стороне, но теперь переметнулись на сторону Алана. И я их понимала — он им близок. Да и мне самой не хотелось бы причинять лишнюю душевную боль кому-то из них.
Сложная ситуация, а выхода из неё пока не видела. Очень хотелось просто полежать в объятьях Дилана или Тайлера. Но и тот, и другой попытаются поговорить об Алане, или будут с молчаливым укором в глазах смотреть на меня. А это совсем не то, чего бы мне хотелось.
Не спеша, переоделась в пижаму. Ложиться спать ещё рано, значит, можно полежать и почитать книгу. Запоздало вспомнила, что все книги уже упакованы для переезда. Это снова расстроило меня. Я злилась и на ситуацию, на Колина, и на ребят, на Алана…
Словно в ответ на мои мысли, раздался стук в дверь.
— Да, входи!
Я старалась не допустить в голосе раздражения, ведь ни Дилан, ни Тайлер ни в чём не виноваты. Но на пороге показался Алан. На секунду замешкался, шагнул в комнату и плотно закрыл за собой дверь. На его бледном лице лихорадочно блестели глаза, сухие губы были искусаны. Он как будто осунулся, даже волосы выглядели безжизненными. И я не смогла прогнать его.
Эльф медленно опустился на колени, не сводя с меня обречённого взгляда с крупицами надежды. Ауру отчаяния, окружавшую его, можно было практически пощупать.
Я села на кровать и устало потёрла виски, на пару секунд прикрыв глаза, не в силах смотреть на него. Алан был совсем близко, надеялся поймать мой взгляд.
— Я не люблю этого, ты же знаешь, — я сдалась первой.
— Прости, — прошелестел он, не меняя позы.
— Алан, зачем ты пришёл? Я ещё не готова обсуждать это.
— Я знаю, что виноват… что сделал тебе больно. Избей меня… наложи запреты на любое своеволие… сделай что угодно, но, молю, не игнорируй… поговори со мной! — это уже практически был крик его души, произнесённый тихим шёпотом.
— А о чём говорить, и что это изменит? Ты принял очень важное решение за меня, полностью изменил мою жизнь. Но я тебе уже сказала всё, что думаю по этому поводу. А что на счёт Тайлера и Дилана? О них ты не думал? Тайлер только-только укрепился со своим маленьким бизнесом по продаже выпечки. Теперь всё это бросать… А с Диланом… есть большая вероятность, что кто-то узнает в нём интуита. И я так и не поняла: тебе какая выгода от всего этого? Ты не мог не знать мою реакцию. В чём смысл? — я развернулась к нему всем телом, ожидая ответа.
— Тайлер может заняться продажей выпечки в любом городе, не думаю, что это будет проблемой. Дилану стоит просто избегать чьих-либо прикосновений, как и прежде. В итоге ему всё равно придётся жить в столице, ведь он будет там учиться. Да, я догадывался, что мой поступок сильно разозлит тебя, но искренне считал, что оно того стоит. Ты достойна лучшей жизни. Тем более, что сможешь вернуться, если не понравится. Но не думал, что ты настолько не хочешь в столицу… Я принял неверное решение, — он говорил быстро, будто боялся, что я его прерву и вновь потянутся долгие недели игнора.
В чём-то он был прав, но раз уж пришёл — выясним всё до конца. Алан едва ощутимо коснулся моей ноги, но тут же отдёрнул руку, запнувшись на полуслове. Я сделала вид, что ничего не заметила. Омерзения, как опасалась, это невинное прикосновение не вызвало, но всё же было внутреннее неприятие.
— Ты так и не понял?.. Не имеет значения, хочу я переводиться в столичный участок или нет. Меня злит, что ты даже не попытался поговорить со мной, убедить, узнать все причины… Ты пошёл по пути наименьшего сопротивления. О каком тогда доверии может идти речь? — с горечью спросила я, смотря в его зелёные глаза, наполненные раскаянием, отчаянием и страхом.
— Сильно злишься? — на пределе слышимости спросил он.
— Очень. И ещё обида мучает, — чего теперь скрывать.
— Прости… Меньше всего хотел тебя обидеть… Порка помогает приглушить эти чувства, — внезапно выдал он.
— Что-о?! Не зли меня! — я аж опешила.
— Тебе станет легче, ведь ты частично отплатишь за свою обиду и душевную боль, сбросишь негатив. Я это заслужил… Во многих свободных семьях, когда дети совершают плохой поступок, их наказывают и злятся после этого меньше, — поспешно добавил Алан.
Надо же так всё перекрутить! С другой стороны, я и сама помнила, как в детстве несколько раз провинилась, за что пострадала моя пятая точка, но папа больше не злился…
— Ладно… я согласна, — медленно сказала я, до конца не веря, что иду на это, но эмоции требовали выхода. Так почему бы не воспользоваться?
— Я могу срезать и замочить розги, они за ночь хорошо промокнут и к утру будут готовы… — пока не передумала, Алана быстро предложил вариант.
— Нет. С розгами обращайся к Тайлеру, если так хочется. Сам провёл аналогию с детьми. Так что просто приспусти штаны, стань у кровати и обопрись на неё руками, — стараясь не думать о том, что сейчас здесь произойдёт и почему я достала из шкафа ремень.
Злость на Алана никуда не делась, как и обида, но к ним прибавилось ещё… возбуждение… предвкушение… Чего? Того, что я сейчас буду отомщена очень своеобразным, даже нелепым образом?.. Возможно…
Алан, не сказав ни слова, выполнил всё в точности, как сказала. На несколько секунд я всё же замешкалась, засомневавшись в правильности своих действий. Но подумала о вынужденном переезде, неудобствах, связанным с ним, неделях нервотрёпки… И всё это по вине одного конкретного эльфа.
Я крепко сжала ремень и нанесла первый удар…
Глава 31
Алан
Когда Адриана согласилась, я едва сдержался, чтобы не расплыться в радостной улыбке. Надеюсь, ей действительно станет легче, а моё чувство вины хоть немного уменьшится. До последнего боялся, что передумает. На данный момент это нужно было нам обоим.
Но первый удар развеял всё сомнения. Меня понемногу отпускало, леденящий холод, сковывавший душу, постепенно отступал, давая вздохнуть полной грудью.
Да, меня всё ещё не простили, и неизвестно, простят ли когда-нибудь окончательно. Но наказание лучше полнейшего равнодушия. Я наслаждался вниманием Адрианым. И зрела надежда, что после порки меня будут игнорировать меньше. Может быть, больше не станет смотреть на меня, как на пустое место.
Груз вины меньше не стал. Для этого едва ощутимых шлепков ремня, которые больше согревают, чем причиняют боль, явно недостаточно. Просить бить сильнее я не решался.
Но всё быстро прекратилось. В душе вновь всколыхнулся страх: она передумала? Не захотела продолжать?
— Одевайся, — услышал её тихий бесцветный голос.
Быстро натянув штаны, обернулся— она убирала ремень на место, и я не видел её лица, не мог понять, какие эмоции она испытывает.
