Я вздрогнула.
Интересно, зачем ему это? Сердце гулко и нервно забилось. Что это все значит? Хочет поиграть вместо того, чтобы просто взять меня. Поиграть, как все они? Те, кто приходили ко мне и мучили! Все было обманом!?
Я не хотела думать и чувствовать этого, не хотела бояться Корвина, как своих мучителей. Но просто не могла по-другому… Испуганная часть меня заставляла нервы и мышцы напрягаться, а сердце биться тонко и нервно.
— Анна, повторяю — мне не нужны эти эмоции. Я не сделаю тебе ничего плохого. Пока всего лишь… помою тебя, — услышала я Корвина почти у самого уха. Глубокий низкий голос со знакомой мне хрипотцой возбуждения, когда мужчина сильно хочет тебя.
Его руки заскользили по моему телу. Сильные, жесткие, но очень бережные. Я выдохнула, чтобы сбросить напряжение. Оно ему не нравится, я должна хотя бы попробовать получить удовольствие, он хочет этого…
Горячие руки обтерли мои плечи, одна из них скользнула на грудь — лишь чтобы покрыть ее мылом, другая прошла от поясницы на ягодицы. А меня вдруг накрыло теплом, потом горячей волной…
Захотелось откинуться на его руки, отдаться самой, по своей воле. Чтобы он принял меня в объятья, положиться на него, и пусть эти сильные горячие руки делают, что угодно…
— Анна, скажи, — очень мягко спросил Корвин, и его скользнул по моей шее ласкающим, нежным движением, коснулся подбородка, осторожно развернул мое лицо. — Ты знаешь, что такое оргазм, ты испытывала его?
— Да, — растерянно ответила я.
Иногда Мендер заставлял меня испытывать оргазм. Он умел не только мучить. Женское тело он знал прекрасно, и иногда заставлял меня ощущать сексуальное наслаждение независимо от моего желания.
Это было… отвратительно. По сути, оставалось тем же насилием, а вызванные против воли сладкие волны смешивались со стыдом и отвращением. Сам он считал, что одаривает при этом высшим благом. И тренирует меня, чтобы могла показать клиенту нужные эмоции, если тому вдруг захочется не только боли.
Но так или иначе, я знала, что такое сексуальное наслаждение.
— Хорошо, — я не видела, но ощутила, что Корвин улыбнулся. Его руки стали требовательнее, а мне снова захотелось откинуться на них. Потом он сделал шаг, я ощутила как до моей талии дотронулось его восставшее естество. Горячая ладонь осторожно запрокинула мою голову.
И тут раздался резкий писк откуда-то из угла.
— Проклятье! — сказал Корвин. — Анна, дождись меня, пожалуйста, никуда не уходи!
Он резко отстранился, а я отважилась открыть глаза.
Странное разочарование волной накрыло меня. Как будто этот писк, может быть, оповещение о телефонном звонке разрушило необыкновенное, что почти начало мне нравится. Оторвало от меня руки, которым захотелось доверять…
Корвин быстро вышел из бассейна, навязал на пояс полотенце и пошел куда-то за угол. А я осталась наедине с мягкой ласкающей музыкой и полутемным бассейном.
После теплой воды и горячих рук Корвина мне с не смытым мылом на коже быстро стало прохладно. Хотелось сесть обратно в воду.
Но он ведь сказал дождаться его… Наверное, я должна так же стоять, как он меня оставил. Слишком привыкла, что за любое лишнее действие можно получить еще больше боли, еще большее наказание…
Я обняла обхватила себя руками и посмотрела на угол, за которым скрылся Корвин.
Мне хотелось, чтобы он вернулся. Хотелось чтобы внес определенность, расставил все по местам.
Прошло несколько минут, прежде чем Корвин появился. И я сжалась при виде него.
Что-то было не так…
Взгляд, прежде подернутый масляной истомой желания, пылал гневом.
Мне захотелось спрятаться, укрыться от него. Но мужчина с горящими глазами приближался.
Глава 8. На крючке
Я с мольбой смотрела на него. Корвин, такой, как ты был прежде, вернись, пожалуйста… Не превращайся в чудовище, прошу тебя! Я даже шептала это мысленно.
Он остановился на краю бассейна, и горячий взгляд из-под мрачноватых черных бровей уперся в мое лицо. И я заметила, что он смягчается, а потом новое пламя другой природы — не гнева, и не вожделения — пламя, смешанное с болью и горечью, рождается в недрах его взгляда.
— Что-то случилось? — тихо спросила я.
— Анна… Девочка… — только и сказал он. Резко шагнул в воду, и, прежде чем я поняла, что происходит, наклонился и подхватил меня на руки. Со мной на руках присел, так что мы оба скрылись под водой по самый подбородок, видимо, чтобы смыть мыло.
Резко поднялся, поставил меня на бортик. Словно из ниоткуда появилось огромное белое полотенце, и Корвин завернул меня в него. Снова поднял на руки и понес куда-то из зала с бассейнами.
А я забыла, как дышать, ошарашенная всем этим. Просто не понимала, что происходит, что он делает и почему. Только что хотел взять меня в бассейне, ласкал, и я почти перестала бояться, а теперь несет меня неизвестно куда… Наверное, к себе в спальню?
Но было так необычно ощущать себя на его руках. Подвешенная в воздухе, но с надежной опорой. Хотела откинуться в его руки, так и оказалось. Какой он сильный, как легко несет меня, это было приятно, даже сладкое незнакомое чувство опять зародилось в сердце.
Корвин принес меня не в свою, а в мою спальню. Опустил на постель.
Ловким движением сдернул полотенце, и я снова оказалась перед ним обнаженная. Да, он прав, на кровати удобнее, пронеслось у меня в голове…
Мгновение его горячий, странный взгляд бродил по моему голому телу. Но вдруг он резко накрыл меня одеялом и обнял одной рукой поверх него.
Потом положил ладонь мне на лоб, отвел волосы, коснулся щеки и чуть-чуть погладил большим пальцем.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, и я снова ощутила странную нить, что протянулась от него ко мне. Нить, которая делает нас равными друг другу. И какими-то… родными.
— Анна, послушай, — Корвин на секунду отвел глаза, но тут же снова посмотрел на меня. — Я не знаю в точности, что сделали с тобой. Но больше этого не повторится. Ты отвыкла доверять, отвыкла от всего, что наполняет жизнь людей. И я… сделаю все, чтобы помочь тебе снова… вернуть себя саму. Я хочу тебя, как полоумный… но не хочу брать тебя, испуганную и растерянную, не потому что ты сама захотела, а потому что жизнь толкает тебя в мои объятия. Не знаю в точности, что сделало тебя такой, но я не могу оставить все это как есть… Анна, я… — мужчина опять отвел глаза, словно боролся с самим собой. — Я сделаю все, чтобы ты смогла стать собой… И чтобы начала доверять мне по-настоящему… Чего бы ты хотела, Анна?
Я изумленно смотрела на него. Вернуть себя, доверяла, чего бы я хотела…
…Покоя, наверное, и к бабушке…
Но ком застыл в горле, мешая говорить, не давая мне высказать ни благодарность, ни пожелания. Ничего…
