Я застыла: в коридоре кто-то затаился, и не успела до конца осознать, кто бы это мог быть, как дверь с треском распахнулась, и я вскрикнула от яркого света.
— Кто вы такие?! — парень встал между незнакомцами и мной.
— Серега, не влезай! — крикнула сестра и резко заголосила после звонкого удара, похожего на пощечину. — Не трогайте малого, вы обещали! Только она!
— Милый, не вмешивайся. Меня никто не обидит, — забившись к спинке дивана, я пыталась проморгаться и надеялась, что парень поверит.
Когда глаза адаптировались к освещению, я смогла увидеть вошедших и тут же поняла — они не оставят здесь живых.
— Я пойду с вами сама, не стану пытаться сбежать и делать глупости, только не трогайте их. Прошу.
— Не доросла еще ставить мне условия, — злобно ощерился высокий мужик в темной одеяеде, что стоял ближе всех и достал пистолет.
*****
Я гладила дрожащими пальцами неподвижное лицо с удивленно распахнутыми глазами, размазывая кровь по бледной коже. Почти ребенок. Глупый, влюбленный, ласковый… Когда его душа вырвалась из раскуроченного тела, она на несколько мгновений прильнула ко мне, и я закричала от отчаяния. Мое звено, родная цепь…
Меня скрутило от нечеловеческой боли. Именно такую: содрогающуюся и хрипящую, меня выволокли прочь, мимо распростертого сломанного тела Леи, протащили по лестнице и запихнули в багажник автомобиля.
1.10
Еще в детстве бабушка энергетически сливалась с моей душой. Будучи менее опытной, я не могла руководить процессом, но очень хорошо запомнила ощущения: счастье, лучистое и обволакивающее, с послевкусием гармоничного завершения. Это воспоминание грело меня многие годы, даря надежду, что однажды я соединюсь с другими звеньями, замкнув цепь. Невероятным казалось встретить близкую душу при жизни, да еще в мужской оболочке. Для моей проклятой семьи это было почти нереально. Когда я вернулась из школы, бабушки не было в живых. По официальной версии она утонула, но я слишком ясно помнила наш разговор:
— Вся наша цепь уходит при невыясненных, сомнительных обстоятельствах. Твоя мать погибла в аварии, которой просто быть не могло. Моя дочь никогда бы не села за руль беременной, в этом я уверена.
— У нас нет мужчин. Почему так?
— Мы обречены воплощаться лишь в женщин, а наши спутники давно… — бабушка гулко сглотнула, пряча слезы, — …уже очень давно не возвращаются. Смирись с тем, что никогда не найдешь себе родную пару или родишь сына с близкой душой. Это не для нас. Увы.
— Нечестно, — обиженно хмыкнула я, и бабушка с бездонной грустью смотрела в окно.
— Однажды я расскажу тебе… но не сейчас…
Другого времени у нас не было. И то, что я была заключена в основу, могло означать, что и другие звенья возможно захвачены. По долгу службы мне было положено знать, что каждая душа имеет отличный от других энергетический потенциал. Души палачей обладали мощным зарядом, позволяющим поглощать эмоции и подчинять себе окружающих, заставляя их… уходить. В цепях таких не бывало больше одной, но помня свою бабушку и зная от нее, какой была моя мать… Неужели все так просто? Мою цепь разбили на звенья и забирали Ловцы… в качестве аккумуляторов. Вовсе не потому, что мы были с изъяном, а из-за того, что мы были слишком энергоемкие. Так просто… так кощунственно…
Меня выдернули из тесного пространства и потащили, закинув на плечо. Казалось все равно, что происходит с моим телом. В груди пульсировало нечто темное и не поддающееся контролю, душа корчилась в невидимых, но оттого не менее реальных муках. Хотелось кричать громко и надрывно, выть не останавливаясь, но я не могла себе этого позволить. Не сейчас. Может, для этого никогда не придет время. Возможно, я просто не доживу до этого момента.
Оказавшись на жестком полу, я зашипела, подвернув руку, и охнула от существенного тычка в живот. Свернувшись калачиком, я восстанавливала дыхание и ждала…
Услышав в отдалении нетерпеливый голос Антона, я заставила себя сначала сесть, а затем, опираясь на здоровую руку, подняться на ноги. Комната была мне знакома. Горько усмехнувшись, я оценила шутку судьбы, забросившую меня в дом, где я обрела новое тело. В камине тлели угли, тусклые лампы в светильниках на стенах нагнетали мрачную атмосферу. Оценив антураж, я выпрямилась и смогла скрестить ладони на животе. Остановившись в дверном проеме и сумев справиться с секундным замешательством, Антон прищурился и окинул меня неверящим взглядом.
— Ты же сдохла! — рявкнул он, тряхнув головой и стремительно преодолевая пространство между нами.
Резко вздернув меня за подбородок, он запрокинул мою голову, рассматривая шею. Резко шагнув назад, я немного качнулась, обходя кресло.
— Может мне начать разлагаться, чтобы тебя порадовать? — язвительно протянула я и улыбнулась, заметив замешательство на излишне, на мой вкус, миловидном лице.
— Как тебе это удалось?
— Даже не предложишь девушке выпить? Ну и манеры, — я постаралась придать себе ленивый вид и, откупорив бутылку, вдохнула терпкий аромат напитка. — Будешь?
Возмущенно вскинувшись, мужчина открыл рот, но так и не нашелся с ответом, и я, ядовито ухмыльнувшись, плеснув жидкость в широкий стакан, облокотилась на портал камина. Угли рассыпались с сухим треском, веяло жаром. На мгновение я позволила себе закрыть глаза и собраться. Мне не удастся уйти живой. Если Антон не убьет меня вновь — это сделают те, что притащили меня сюда. Головорезы не погнушаются испачкаться в моей крови.
— Жалко ковер, — задумчиво пробормотав, я пояснила чуть громче. — Как этот-то очищать будут, ума не приложу, крови будет в разы больше…
— Ты дура? — изумленно спросил мужчина, хватая бутылку и глотая прямо из горлышка.
— Непроходимая и неубиваемая, — подтвердила я. — Еще раз проверишь или сразу поговорим?
— О чем? — молодец, не подавился. Закашлялся только, выпучив глаза, и… все же подавился.
— О самом главном, — поставила на полку опустевший стакан, проходя мимо, от души стукнула мужчину между лопаток и села в кресло.
Растерянно стряхнув с рубашки слюну и спиртное, Антон сел напротив и уставился тяжелым взглядом в пол.
— Я точно знаю, что убил тебя. Перерезал глотку ножом. Пришлось выбросить его. Жалко, — мужчина сожалением скривил губы. — Хороший был нож, ручной работы. Мне его подарили на днюху.
— Действительно жалко, — "посочувствовала" я.
— Столько крови мне видеть не приходилось… — Антон словно не замечал меня. — Ты была мертвой. Однозначно. Но ты здесь… а значит… Не может быть… просто никак не может… Хотя с другой стороны… — прекратив бормотать он, уставился на меня и с бесноватой улыбкой заключил. — Ты использовала чип и потому выжила!
Я была готова к чему угодно, но только не к мужчине, внезапно нависшему надо мной, сжимая подлокотники кресла до жалобного скрипа. Втиснувшись в мягкую спинку, я со страхом смотрела в полыхающие яростью глаза. Безумные глаза.
