— Прошу тебя… — откинувшись на его плечо, пробормотала я и вспыхнула от горячего дыхания, обжегшего мое ухо, — пусти.
Но отпустил меня отец. Молодой полиморф стиснул меня еще крепче, буквально оттащил в сторону, отворачивая ото всех и прикрывая собственным вибрирующим от силы и рычания телом.
— Караиса, только не вырывайся, — сдавленно взмолилась где-то позади Мари.
Понимая, что бороться с ним бесполезно, я едва заметно стала раскачиваться, напевая:
— Тихо-тихо плачет небо Под ущербною луной.
Мне бы счастья, мне бы, мне бы Хоть немного быть с тобой. Гладить взглядом и губами, Слышать хриплый голос твой,
И ловить твое дыханье Под ущербною луной.
Горячие ладони уже не причиняли боль, хоть и держали крепко. Мужчина дышал шумно, уткнувшись носом в мои волосы, и раскачивался вместе со мной.
— Я напугал тебя, — он легко поцеловал меня в висок.
— Немного, — не стала я спорить.
— Иногда мы бываем… дикими.
— Полиморфы всегда чуть-чуть дикие, — усмехнулась я, успокаивающе потираясь щекой о его плечо.
— Как ты нас назвала? — напрягшись, спросил Вит, и я поняла, что сказала что-то лишнее.
Осторожно развернувшись в кольце его рук, я подняла голову и утонула в янтарном чарующем взгляде. Он не пугал, не настораживал… на мгновение мне показалось, что я дома — там, где никогда не бывала прежде. В реальность меня вернула волна нескрываемого беспокойства, и руки, легонько встряхнувшие за плечи.
— Караиса, ответь, откуда ты знаешь это понятие?
— Ты не можешь притвориться, что не слышал? — я закусила губу, случайно раскровив ранку изнутри.
— Нам всем притвориться?
Я совсем выпала из реальности, забыв об остальных в этой комнате. К собственному стыду я забыла обо всем. Тяжело вздохнув, я спрятала лицо на груди у Вита, возможно, это был последний шанс коснуться его. Когда я сделала шаг назад, его руки разомкнулись, выпуская меня, и я вдруг так остро ощутила, что осталась одна. Обхватив себя руками, я отошла в угол и вскинула голову.
— Вы же полиморфы, двуипостасные. Что вас смущает?
— То, что ты это знаешь, милая, — как ребенку объяснила мне Мари. — Так назывались наши далекие предки, которые прибыли из материнской системы, которой уже не существует.
— Как называется ваша родина? — спросила я, уже зная ответ.
— Все наши планеты носят это название. Сейчас ты на планете Земля 4.
— Как давно… — с трудом удержавшись на ногах я, — ваши предки покинули родную систему?
— Примерно две тысячи лет назад. Местная звезда взорвалась…
— Солнце…
— Что?
— Она называлась Солнце, — закрыв ладонями лицо, просипела я.
— Караиса?
— Мы улучшали породу. Естественное рождение не оправдывало целей нашего общества. Необходимо было вывести идеальные генные сочетания, победить болезни. Это привело… — я прижалась к стене, — к пандемии. Чтобы выжить, нам пришлось экспериментировать, вживлять гены хищников… Это создало вас… Мы разделились, ненавидя друг друга, боясь, воюя. Нет… — в ушах набатом шумела кровь. — Этого не может быть. Я не могу…
Громкий стук заставил меня очнуться, и, проморгавшись, я поняла, что в дверь почему-то настойчиво стучат. Вит преодолел расстояние между нами, обнял, пряча свое лицо в моих волосах, и, втолкнув меня в крохотную каморку в углу, прикрыл за нами дверь. Кто-то вошел в комнату. Там, по всей видимости, происходило что-то важное, но здесь, в моем маленьком аду я цеплялась за тунику, пропитанную ароматом мха и мускуса, и плакала, сдерживая дрожь.
— Тихо, маленькая, — тягучий голос полковника, ласкал мою душу. — Никто тебя не обидит, я же обещал. Верь мне, я не подведу.
— Я не могла оказаться здесь, понимаешь? Мой мир погас тысячи лет назад, задолго до рождения твоих предков.
— Но ты как-то встречала моих предков?
— Они звали меня Луной, — доверительно прошептала я, замирая от странного ощущения… — Ты вошел в гон?
— Мы давно уже побороли этот инстинкт, — нервно ответил мужчина, неосознанно сминая мою спину.
— Ты отпустишь меня?
— Зачем тебе улетать? — прохрипел он угрожающе. — К кому ты стремишься?
— Ты слишком сильно меня сжимаешь, — к собственному стыду я практически дрожала от смеси страха и возбуждения. Пикантность этой ситуации была в том, что я прекрасно понимала — Вит точно знает, что я испытываю. — Ты приходил ко мне ночью?
— Я не прикасался к тебе, — он приподнял мое лицо за подбородок и стер пальцами слезы.
— Ты был в моем сне?
— В нашем, — его глаза светились.
— Манипулятор, — тот, кто не станет упрекать за мою сущность. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Вит не двигался, позволяя мне решить самой, что делать, но я не шевелилась, отчетливо осознавая, что хочу не его. Бездействовать полковник не собирался. Устроив мои ладони у себя на плечах, он вжал меня в стену всем телом. В реальности он оказался таким же горячим, как в видениях.
— Не надо, — слабо дернулась я. Вит рыкнул и впился в мои губы, сминая их одновременно чуть грубовато и тягуче сладко. Длительное воздержание сделало меня слишком слабой, и я заскулила в мужской рот, признавая свое поражение.
— Сладкая… Моя сладкая Луна… — пробормотал он, прикусывая мои губы.
— Остановись, — я попыталась отвернуться, прикусила его за губу, и он перехватил мою, сдавив ее клыками. Слюна стала вязкой, окрасившись кровью.
— На тебе метка! — рявкнул он внезапно, его страстность растворилась без следа. — Кто? — железной ладонью он сжал мое горло. — Кто? Твой муж не был вилором. Это любовник? Тот, кто ждет тебя в челноке?
— Вит… — хрипела я, вцепившись в его руку и пытаясь оторвать ее от шеи. — Прошу…
Мир перед глазами поплыл, в груди разгоралась боль. Наши тела были так близки, что оттолкнуть или ударить его я просто не могла. Он продолжал рычать, не замечая, что убивает меня. Гон, так опрометчиво отрицаемый им, накрыл полиморфа с головой. Почти теряя сознание, я положила пальцы на его лицо…
3.11
Качаясь и кашля, держась за стену, брела в абсолютной темноте в сторону узкой полоски света, подсказывающей направление выхода. Толкнув дверь, я вышла наружу. Часто моргая, чтобы привыкнуть к яркому освещению, наконец, осознала, где нахожусь. Кто-то шагнул в мою сторону, но я предупреждающе выставила перед собой ладонь, резко выбросив концентрированный сгусток силы. Раздался болезненный стон и звук падающего тела. Быть доброй расхотелось. Я устала, безумно устала быть жертвой: бежать, прятаться, умирать и пытаться спасти…
