- Не надо было бросать ее на столе, - фыркнула Дьюлла. – Он такой доверчивый, бедняжка!
- И милорд Вальдетюр весьма обижен и опечален, - сказал король со значением.
- Мне жаль, - быстро ответила Дьюлла,- но мое сердце никогда не будет принадлежать ему.
- Но способ сообщить ему об этом ты выбрала очень жестокий…
- Вальдетюр не держит зла на вашу дочь, - сказал Рик. – Он больше зол на меня, за то, что я не сказал ему обо всем раньше.
- Вы были удивительно скрытны, - согласился король, и в голосе его зазвучали металлические нотки.
- Но не будем же мы вспоминать об этом? – всполошилась Дьюлла, становясь между ними. - Сейчас все разрешилось, все так хорошо…
Король обуздал гнев с видимым усилием, а потом сказал:
- Пока будете жить здесь. Через год я смягчу указ о лишении привилегий, и вы сможете вернуться в столицу…
- Нет, я не хочу возвращаться, - сказала Дьюлла решительно. – Простите еще раз, отец, но столичная жизнь не для меня. Да и Рик не согласится. Ведь так? – спросила она, и Рику ничего не оставалось, как кивнуть.
- Она умеет убеждать, - сказал он.
- Но жизнь здесь… - начал король.
- Ваше величество, - перебил его Рик, - осмелюсь предложить вашей дочери и моей будущей супруге для проживания мой замок Свон. Мне кажется, ей понравится жить там.
Дьюлла ахнула:
- Свон?!
- Подарок Вальдетюра, - пояснил Рик. – Вернее, честный обмен, как он выразился. Мой брат решил, что ему, как милорду Босвелу, нужнее деревни, где возделывают лен, чем старый замок, от которого доход только с земельной ренты.
Взвизгнув, Дьюлла бросилась к нему на шею, но сразу же присмирела, вспомнив, что они не одни. Впрочем, оставалось еще одно дело…
- Могу я просить кое о чем, отец? – спросила она, взяв короля за руку.
- В разумных пределах, - проворчал тот, но было видно, что Дьюлла уже получила то, чего желала.
- Стелла-Гертруда чувствует себя несчастной, - сказала Дьюлла. - Она считает, что потеряла отцовскую любовь.
Король нахмурился и поджал губы. Дьюлла опасливо посмотрела на Рика.
- Его величество знает всё, - подтвердил он.
- Моя старшая дочь отправится в монастырь, замаливать грех убийства, - сказал король жестко. – И это не обсуждается.
- Вы вольны наказать ее, как вам угодно, - сказала Дьюлла, помолчав, - но не надо лишать детей родительской любви. Это только озлобит и подтолкнет к другим преступлениям. Мне бы не хотелось, чтобы вы были жестоким.
- Это мне решать, - сказал его величество. – А вас надо поженить завтра же, пока вы не учудили новый скандал на все королевство.
Свадьба состоялась на следующий день, и священник маленькой церкви был ошеломлен и взволнован присутствием самого короля. Молодых осыпали зерном и монетами и усадили в открытую карету, запряженную белоснежными лошадьми.
- Отец хочет праздновать до рассвета, - шепнула Дьюлла мужу, а ее рука тем временем незаметно для других и совершенно бесстыдно погладила его по внутренней стороне бедра, поднимаясь все выше.
- Ты что творишь, бесстыдница? – спросил Рик тоже шепотом, но не сделал ни попытки ее остановить.
- Да вот думаю – не надо ли нам тихонько сбежать? – спросила новобрачная, а потом опустила ресницы и с самым невинным видом, поглаживая пальчиками по восставшей мужской плоти, добавила: - Устроим оргию на всю ночь…
- Читаешь мои мысли, - ответил ей счастливый муж.
Эпилог.
На первый взгляд, судьба двух сестер сложилась совсем несправедливо.
Дьюлла оказалась в изгнании, вышла замуж за младшего Босвела, была лишена титула герцогини и прекрасных земель с виноградниками. Многие считали замок Свон неважной им заменой, а Кривобокого Рика в качестве мужа – сущим наказанием.
Старшая принцесса провела полгода в монастыре – говорили, что она отправилась туда замаливать грехи младшей сестры, а потом вышла замуж за принца из соседнего королевства, наследника трона.
Конечно же, со временем правду о том, что произошло в королевской семье, узнали все. Но, как это всегда бывает, правда не вызвала такого потрясения и таких горячих обсуждений, как скандал с прелюбодейкой и убийством. Кое-кто и вовсе этому не поверил. Но прошел год, второй и третий, и его величество зачастил в Свон, чтобы проведать внука, а потом и внучку. Все, кто видел отпрысков четы Босвел, говорили, что дети уродились, как картинки – черноволосые, черноглазые, очень похожие на отца и… очень красивые. И все отмечали, как нежно привязаны друг к другу сэр Вальдерик и леди Дьюлла, и как удивительно, что рядом с красавицей-женой Вальдерик вовсе не кажется уродливым, а леди Дьюлла остроумна и проницательна так же, как сэр Босвел, выигравший не одну битву благодаря хитрой стратегии.
Принцесса Стелла-Гертруда – а позже и королева – так и не смогла порадовать мужа наследником, и через десять лет была разведена по булле Святого Папы. Разводиться королева не желала, и устроила настоящую войну, пытаясь удержать корону. Это не удалось, и после нескольких месяцев наступлений, отступлений и осад Стелла-Гертруда была лишена королевских привилегий и отбыла в провинциальный замок, в почетное заточение, уступив место молодой и прекрасной принцессе, которая на следующий же год родила наследного принца.
Говорили, что годы не пощадили старшую принцессу, не добавив ее облику благообразия и забрав очарование, которое раньше скрадывало уродство. Верных людей возле бывшей королевы не осталось. Фрейлины Бригита и Равель покинули свою госпожу сразу после того, как Святой Папа дал разрешение на расторжение королевского брака, а леди Ровена оставила ее еще раньше, отказавшись от мирской жизни и уйдя в монастырь святой Кассильды и приняв имя сестры Моник. Ее кротость, ум и молитвенное усердие не остались незамеченными, и по прошествии десяти лет сестра Моник стала настоятельницей монастыря. Благодаря ее дипломатическому таланту, из Святой Земли были получены и перевезены в монастырь мощи святой Кассильды и несколько засохших роз – тех самых, которые выпали из ее подола, когда произошло чудо превращения хлебов.
Вальдетюр болезненно пережил предательство, и общение с братом возобновил не сразу, а с невесткой предпочитал и вовсе не заговаривать. С тех самых пор, как его помолвка с незаконной дочерью короля была расторгнута, он любил повторять, что красота – радость глазу и терновый шип в сердце, и в жены себе выбрал девушку вовсе не красивую, но весьма разумную. Графиня Босвел была под стать мужу ростом, и крепкой рукой держала милорда на пути супружеской верности. В ее присутствии никто из женщин, младше пятидесяти, не смел даже взглянуть на Вальдетюра Босвела и тем более сказать что-либо о его красоте.
Вопреки словам Дьюллы, Адалмер оставил адвокатское поприще и никогда больше не выступал в суде, считая свою победу не победой, а позорным провалом. Он продолжал служить Рику в качестве секретаря и крайне увлекся составлением речей – как сам объяснял свою приверженность к чернилам и перу. Но вскоре по всему королевству начали расходиться замечательные сказки некого господина Ремлада под названием «Сказки моей матушки Зайчихи».
