— Пожалуйста, конечно, только поясни за что, — промямлила я, мягкая кровать и лежачее положение уже успели разморить тело.
— Как за что?! — удивилась Вера. — Разве не ты подтолкнула Ярослава Павловича мне помочь?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — неохотно оторвав голову от подушки, я присела. — Но жажду узнать подробности. О какой помощи речь?
— Сегодня утром не успела я переодеться в униформу, как Маргарита Степановна сообщила, что Ярослав Павлович отпускает меня в отпуск, более того, он оплатил две путевки на меня и Маришку в санаторий, — поведала девушка, резво жестикулируя руками, видно она буквально задыхается от переполняющих её чувств. — А ещё он внёс моё имя в список своего благотворительного фонда, и теперь мне ежемесячно будут перечислять денежное довольствие без ограничения по сроку. Вероника, там сумма больше моей зарплаты! Представляешь?
— Класс! — показала я большой палец. Понимаю, Маришку деньги от ДЦП не излечат, зато жизнь её мамы мощно облегчат. Конечно, счастье не в деньгах, но когда они есть, проще. И отдыхом можно ребёнка побаловать, и в группу реабилитации, которая Вере была просто не по карману, отдать. В общем, Ярослав только что вырос в моих глазах на три головы и полностью реабилитировался. Да, он не подарок, но хорошего и доброго в нём гораздо больше, чем недостатков.
Пока я мысленно отмывала Койдана от его предыдущих грехов, Вера не удержалась, подбежала ко мне и обняла.
— Я знаю, хоть ты и отпираешься, но это всё ты организовала, — шепнула мне на ухо девушка, и кольцо её рук сжалось сильней.
— Я только подняла вопрос, а решил его Ярослав, — напомнила я.
Окрылённая Вера уехала домой. Сон, как ни странно, тоже пропал, зато осталась куча раскиданных вещей, которая укором лежала как бельмо на безукоризненном интерьере комнаты.
И всё бы ничего, развешать всё и разложить по полкам не так уж и трудно, дело в том, что половина гардероба вызывает во мне недоумение, если не сказать отвращение.
Поддела пальцем прозрачный топ и сама себя спросила. Разве осмелюсь я когда-нибудь его надеть? Нет. Радикальное и верное решение предложил щенок. Он, подпрыгнув, сцапал развратную тряпку и, мотая мордочкой в разные стороны, яростно разорвал топ в клочья.
— Умница, — воскликнула я. — Вещи мои, что хочу то и ворочу! Зачем мне это барахло? Выкину всё к чертям на помойку и забуду.
Сгоняла на кухню, обзавелась упаковкой мусорных мешков и то, что не досталось на растерзание Малышу, без сожаления отправляю на выброс.
«Интересно, как мне быть беленькой?» — подумала я, рассматривая блондинистый парик, подошла к зеркалу и натянула на голову шевелюру. «А, между прочим, мне хорошо!»
— Что, Ника, новый образ примеряешь? — послышался голос Ярослава из коридора. От неожиданности чуть не подпрыгнула, буду знать, как дверь в комнату настежь оставлять.
— Ой, ты меня напугал!.. — держась за сердце, взвизгнула я. — Думала, ты в офис давно уехал.
— Нет, я решил дома поработать. А ты со светлыми волосами совсем другая. Не узнать. А если вон ту шляпу ещё надеть, давай посмотрим, что получится, — уверенно шагнув в спальню, предложил Койдан, и головной убор с большими полями моментально нарисовался у меня на голове. — Что-то похожее я уже видел, — глядя на меня в упор, задумался Ярослав.
Койдан поправил парик, как-то нехорошо прищурился и выдал:
— Незнакомка, а я вас знаю!
— Правда? — округлила глаза. — Я что, надевала его уже при тебе? — ужаснулась и резко повернулась к зеркалу. — Когда? Как осмелилась выйти на люди с гнездом на голове?
Ярослав приблизился со стороны спины, обнял за талию и, положив мне на плечо подбородок, внимательно, так же, как и я, смотрит на наше отражение.
— Нет. Обознался!
— А-ах… — развернулась я к мужчине лицом и шлепнула его по груди, — ты надо мной прикололся! — улыбнулась я, но как только наши взгляды сошлись, а Ярослав подтянул меня на себя, и наши тела прикоснулись, весёлость спала. — Яр, ты чудесный и добрый человек. Ко мне забегала горничная, она на седьмом небе от счастья. Спасибо тебе, — поднялась я на цыпочки и поцеловала мужчину в щёку.
— И всё?.. — выгнул бровь Ярослав и чуток наклонился.
Поцеловала, но теперь другую щёку.
— Да-а, не балуешь ты меня, — смешливо отметил Ярослав и ждет продолжения.
Выдохнула, внутренне настроилась на более весомую благодарность, но не успели мои губы, коснуться губ Ярослава, как мужчина зашипел:
— Обещаю, если эта собачонка ещё раз меня цапнет, я из неё кусок мыла сварю.
— Малыш! — прикрикнула я на щенка, который с упоением вгрызался в штанину Ярослава. — А ну прекрати безобразничать, — оттащила мохнатого друга от «добычи», подняла его на руки и потрепала за ухо. — Ярослав наш друг. Не вздумай его больше кусать, вообще-то мы под его крышей живём.
— Ника, ты ему ещё скажи, что для меня ему шею свернуть – плёвое дело.
— Не шути так, — обижено буркнула я и прижала Малыша.
— А я и не шучу, — Койдан наклонился к мордочке щенка. — Слышал, псина? Бойся.
— Яр…
— Ну не люблю я собак, — бросил Койдан и кивнул на два полных пакета у стены. — Своеобразный способ хранения одежды.
— Я собираюсь её выкинуть.
Ярослав подошел к одному из пакетов и вынул из него то ли широкий пояс, то ли короткую юбку из сетки, щедро украшенную бусинками, и хмыкнул:
— Верное, правда, запоздалое решение. Хорошо, не буду тебе мешать. Как освободишься, найди меня, поговорим насчёт поездки в твой родной город.
Ярослав
Где были мои глаза, а главное - чутьё? Да, блондинкой Ника выглядит по-другому, но не до такой же степени, чтобы она находилась в двух метрах, и я её не узнал. Конечно, Одинцова грамотно подошла к проблеме смены имиджа, даже глаза у неё были другого цвета — синего. Помню, ещё тогда подумал, какие-то вампирские у девушки зрачки. Линзы, мать его.
Выходит, за нос она меня водила, практически, с самого начла знакомства. Неприятно, да ладно, я и не сомневался, что Ника та ещё штучка.
Зато, переступая порог спальни Одинцовой, окончательно определился, что даже если она симулирует амнезию, я оставлю девушку возле себя. Вероникин статус и срок наших отношений покажет время и её поведение. Только играть мы будем по моим правилам, но для этого надо хоть наизнанку вывернуться, но найти ответы на два вопроса. Притворяется всё-таки Одинцова насчёт потери памяти или нет, и что толкнуло её на шпионаж. Если с первым вопросом, пока Ника не оступится, всё туманно, то на второй не так уж сложно ответить. Первопричина воровства в основном банальна — деньги. Отлично. Девушка мечтает о сытой и богатой жизни, я готов ей её предоставить. Сложней, если Нику шантажировали или угрожали, хотя если разузнать, как и чем, то и такой рычаг давления на первых порах сгодится. А потом, когда Ника пригреется и привыкнет к определённому образу жизни, сама уходить не захочет.
