Мир продолжал меняться. Мы обогатили свой быт и облегчили труд благодаря все более сложным машинам. В отличие от человека, машины управлялись линейными алгоритмами и бинарным кодом. Для того чтобы добиваться от машин желаемых действий, появились «переводчики на машинный». Операторы, кодеры, программисты, инженеры. Люди, транслирующие человеческую волю – сложную, многозначную эмоционально-нагруженную, социально-обусловленную, личностно-разную, ситуативно-варьирующуюся, – машинам. На их, машинном, понятном, бинарном языке. Мы учились понимать машины и говорить на их языке.
Изменилось то, как мы потребляем, к чему стремимся. Раньше пассивной аудитории проталкивали продукт – дескать, «Купи!», «Обладай!», «Получи!», «Тебе надо!», «Как, ты еще не?». А теперь вместо этого активная аудитория выбирает: а, мол, каким тоном ты тут со мной ведешь беседу, господин производитель, и платишь ли налоги, и не эксплуатируешь ли детей Индонезии? Центр власти сместился к покупателю. Ему больше нельзя сказать: «Лучше для мужчины нет!» – он ответит «пфф» и сам разберется, что ему лучше. Вместо пассивного потребителя возник активный, владеющий Искусством Выбирать Свое.
Расчетливость перестала быть решающей для достижения успеха. Аналитика, прогнозирование, расчеты – все идет на аутсорсинг программам. Мы движемся к тому, чтобы не мы подстраивались под машины, а машины подстраивались под нас. Поняли, распознали, считали наш сложный нелинейный отягощенный всем чем только можно код. Вот зачем растет поколение рефлексирующих, эмпатичных, «цифровых» детей. Наши беспардонно чувствительные дети – это эволюция. Чувства управляют нашей жизнью. Чувства – а не события, мысли, достижения – делают ее счастливой или несчастной. Мы развили рациональный интеллект, чтобы достигать высот, совершать открытия, добиваться побед и статуса, которые позволят нам чувствовать. Вместо производственного винтика с набором функций возникает эмпиричный творец, владеющий Искусством Понимать Чувства.
Раньше основной задачей брака была экономическая защищенность и стабильность будущей молодой семьи. Жертвой этого становились чувства, свобода, самовыражение. Задача родителей заключалась в подготовке ребенка к максимально успешной жизни, прежде всего экономической: его надо было обучить прибыльному ремеслу, дать лучшее образование, выдать замуж/женить удачно, научить вписываться в социум. Поэтому столько же сил тратилось на подавление всего, что мешает этой цели. Сейчас мы стремимся растить прежде всего счастливых людей. Как же определить это эфемерное понятие счастья, которого мы желаем для своих детей? Не уверена, что есть полноценное определение, но, мне кажется, оно предполагает такие вещи, как психологическое благополучие, мир с самим собой, умение выстраивать близкие отношения, умение заботиться о себе. Иными словами, счастье гораздо меньше зависит от последней модели айфона и количества лайков на TikTok, и гораздо больше – от бережного отношения к себе, наличия близкого поддерживающего круга, хорошего здоровья, понимания своих нужд, занятия любимым делом. Иными словами, счастье – это жизнь человека, владеющего Искусством Жить Собой.
И именно это искусство я хочу передать детям.
– И есть какой-то конкретный план, как этого достичь?
– Плановая экономика ушла в прошлое. Я доверяю процессу.
Семимильными шагами по миру идет альтернатива привычной системе построения нового «цель – план – исполнение».
В бизнесе и инновациях Lean и Agile становятся ведущими принципами разработки. Не сначала сесть, много подумать, провести стратегическую сессию, полгода исследовать рынок, расписывать концепции продукта и цены, исходя из этого создать многостраничный бизнес-план по внедрению, а потом пойти его воплощать, скрестив пальчики.
А взять идею и сразу пойти ее воплощать, вот так, на сырую, с ошибками. И посмотреть, что получится, измерить результат. А потом, если надо, поменять идею и еще раз попробовать. И еще. И так, пока наконец не найдешь ту волшебную формулу, которая всем нужна.
Я сама выросла в культуре «цель – план – исполнение». Под лозунгами «Если ты не знаешь, куда идешь, то ты никуда не придешь», «Цель без плана – просто пожелание», «Разница между целью и мечтой – наличие плана». Но мы живем в мире с такой скоростью перемен, что план годичной давности устаревает раньше, чем закончится год. Мы понятия не имеем, какие навыки и способности будут востребованы, когда вырастут наши дети, но мы знаем, что востребовать их будут наши дети.
Мы уходим от принципа: «Мы точно знаем, что надо, и сейчас это будем строить», – к принципу: «Мы точно не знаем, что надо, будем строить, смотреть и пробовать».
До последнего поколения детей растили исходя из «что надо сделать сейчас, чтобы на выходе получить задуманное». То есть по принципу цели.
Как вырастить хорошего ребенка? Готовый продукт должен быть здоровым, спортивным, учтивым, обладать денежной профессией (лучше менеджер или юрист), прочитать школьную программу по литературе, прослушать программу филармонии, уметь приготовить себе яичницу и пришить пуговицу. Посему в план входили паровые котлетки, закаливание, спортивные секции, кружок шахмат, спецшкола, инструмент, московский вуз.
Но мир все такой же быстрый и такой же непредсказуемый. И все больше деталей плана оказывались непригодными. Страна разорившихся в 1990-е инженеров произвела, по их мнению, идеально спланированное поколение менеджеров и юристов. Которые оказались особо никому не нужны, а нужны оказались программисты и биохимики.
И чем быстрее мир, тем сложнее с планами.
Развитие психологии и нейробиологии также сменило фокус с «ничего, меня били – и человеком вырос» на «а каковы витальные потребности ребенка в четыре года?». Чуть ли не впервые за историю человечества, то, как воспитывать ребенка в четыре года, определяется не генеральным планом на 20 лет вперед, а тем, что ребенку нужно сейчас. Потому что ничего не остается, кроме как признать, что мы понятия не имеем, что будет нужно через 20 лет.
И в отношении детей так же. И в отношении себя – так же.
Фокус на потребностях. Гибкость. Движение через фидбэк.
Мой муж говорил, что жалеет, что ему в детстве не дали еще каких-то умений. У него была музыкалка с двумя инструментами, спорт, танцы, коньки, настольный теннис. Из самостоятельного выбора – компьютер. А вот могли бы еще впихнуть английский, говорит он, заставить, настоять. Сейчас бы пригодилось.
Мне видится в этом очередной пример плановой экономики: я = набор умений. В план забыли включить что-то важное.
У меня же был какой-то рандомный набор самовыбранных кружков. Меня никуда не заставляли ходить, я дрейфовала от вьетнамского бойфренда до китайского языка и от Шолохова до любви к писательству. Я почти ничего не умею профессионально, но я очень много о чем имею практическое представление. И поэтому сама идея: «Мне не дали в детстве английского/танцев/пластики/музыки» – мне непонятна. Когда ты все детство пробуешь, непонятно, как это и куда должны были дать. Ты не выносишь из детства глубоко профессиональных навыков, ты выносишь один очень важный навык: в любой непонятной ситуации – пробуй.
