Вопрос «А что я хочу от жизни?» тоже относительно нов. Сплином и поисками себя увлекалась избранная кучка богатых наследников, в то время как большинство наших прародителей не имела возможности задуматься: а охота ли мне сбивать руки в пахоте или тачать сапоги в темной каморке? Работали, чтобы есть, ели, чтобы жить.
Наше поколение стоит перед разверзшимся новым горизонтом возможностей, желаний и вкусов и чешет репу: дескать, что со всем этим делать? Как дети, упивающиеся свободой не чистить зубы, мы топчем все, что включает в себя понятия «долг» или «надо». Как дети, ворвавшиеся на ярмарку, до тошноты уедаемся, упиваемся и укатываемся впечатлениями.
Одни пробуют обуздать обрушившуюся на них бесконечность возможностей по старинке: контроль, слежка, рационы, завесы, замеры и контроль. Другие ныряют с головой в поиски и впечатления, выныривают в Азии, любят, молятся, едят.
Мы тревожимся за своих детей: а как они справятся с этой лавиной? Как будто между «запретный плод сладок» и «гуляй, рванина» нет ни тонов, ни оттенков. Постоянно, как биржи в период депрессии, осыпаются критерии всего. Куда бросаться? В холотропное дыхание, программирование, арт-терапию, спасение лесов Амазонки, стартапы, телесные практики? Кому верить – Тони Роббинсу или далай-ламе? Спорт – это абьюз ребенка или здоровый дух? Мне на марафон похудения, уборки по Мари Кондо, сексуальности, сценарного дела, валяния из войлока или прокачки соцсетей? На что ставить, в какую банку складывать, куда бежать?
У меня есть компас:
1. Делай, что должно.
2. Делай хо-ро-шо.
3. Делай не то, что делают все.
4. Доверяй интуиции.
5. Когда интуиция молчит, см. п. 1.
– Что значит «должно»? Никто никому ничего не должен!
– Лично я должна себе.
В нас нет ничего лишнего. Мышцы-сгибатели и мышцы-разгибатели – подрежь одну, и рука повиснет плетью. Эгоизм дополняется альтруизмом, самолюбие – скромностью, злость – добротой, панцирь – эмпатией, а гедонизм – долгом.
Отклонение маятника в одну сторону влечет за собой отклонение в сторону другую. Но если маятник повиснет, часы встанут. Баланс – это не замерший маятник, а движение. Отклонишься влево – упадешь, вправо – упадешь, и вот идешь, раскачиваясь, по тонкой проволоке – вправо-влево, вправо-влево. Замрешь – не сможешь идти. Пошел – отклонился, вынужден балансировать.
Долгое время в нашей культуре слишком важную роль играла идея о значимости долга. Мы были должны всем – родителям, школе, стране, коллективу. Это отклонение от баланса привело к естественному качку в обратную сторону: гедонизму. Жить только здесь и сейчас, только для себя, только в удовольствие и быть никому ничем не обязанными. Немедленное удовлетворение потребностей: захотелось – сделал, почувствовал – выполнил, надоело – бросил. В таком подходе много прекрасного: внимание к себе, своему телу, потребностям, минутным увлечениям и секундным порывам. Гедонизм – это про «быстро», «приятно», «хорошо» и «немедленно». А долг – про «надо» во имя чего-то неосязаемого, дальнего, негарантированного.
Мое «делай, что должно» – это мой камертон, совесть, которая показывает путь, когда все стандартные мотивы – смысл, вознаграждение, выгода, воля, интерес – отказали. Мое «должно» – автопилот, сила, которая базируется на моих глубинных ценностях, моем «хорошо» и «плохо», «правильно» и «неправильно». Мое «должно» заставляет меня сдерживать гнев и отказываться от сиюминутной выгоды ради чего-то большего.
Мое «должно» – это про горизонт.
Про не мусорить и не давать взятку, потому что мы хотим другого общества для наших детей.
Про не наорать и не шлепнуть, когда очень хочется, чтобы отстали, а поддержать и принять, хоть это и трудно.
Вот есть ребенок, он голоден, устал и орет. И если дать ему сейчас, за полчаса до еды, конфету, мы решим сиюминутную проблему ора, но усложним отношения с разочарованием и тщетностью в дальней перспективе. Иногда мой выбор будет один. Иногда – другой, противоположный.
Мы каждый день проживаем подобный конфликт: поспать или доделать, сдержаться или позволить себе, быстро и легко – или сложно, но правильно. Серьезные, неблагодарные, важные вещи не совершить без этого важного «должно». Но радость, легкость, наслаждение невозможны без умения позволять себе и баловать себя. И то и другое приносит счастье, разное счастье, и то и другое приносит разочарование, разное разочарование.
Дети учатся находить этот баланс в своей жизни, повторяя пример родителей. Потакающий родитель подаст пример того, как жить в хотении, и не научит справляться с лишениями и трудностями ради высшей цели. Принципиальный и упертый родитель покажет путь жертвенности и упорства, но не даст опыта того, как позволять себе глотки воздуха на пути.
Я человек больших целей и тащу себя к ним сквозь усталость, недосып и отказ от мелких радостей. И я компенсирую это плевком в сторону диет, режима, порядка в доме, сдержанности, строгости и прочего.
Я выбираю, где быть моему «делай, что должно».
И выбираю, где я никому ничего не должна.
Что мне «должно»?
Глава 4
Сложные языковые уравнения
Нормально ≠ мне подходит
– Это вообще нормально?
– Нормально для кого?
Как-то провела два вечера со свекровью и поймала себя на том, что отвыкла от общения в формате оценок. Отвыкла настолько, что оценки не просто перестали меня задевать – они превратились в какой-то иностранный язык.
«Ты считаешь это хорошо, что у тебя дети плохо говорят по-русски?»; «А папа достаточно детьми занимается?»; «А у тебя работа хорошая?»; «А начальник хороший?»; «А платят нормально?»; «А Тесса, мне кажется, стала миловиднее, да?»; «А Сашина диета – это нормально?»; «А зачем тебе кикбоксинг, ты же не собираешься драться?»; «А это вообще нормально?»
Оценки сводят меня с ума.
Я теряюсь в ответах.
Могу сказать, что мне грустно, что дети предпочитают говорить на английском, но в то же время мне не хочется принуждать их к русскому.
Могу объяснить, почему так. Не могу сказать, хорошо ли это. Для кого? С какой точки зрения?
Могу поделиться, как во мне борются чувства вины, лени и тщетности.
Я не знаю, хорошая ли моя работа и нормально ли мне платят.
Я знаю, что…
