— Ну, это она малость погорячилась, — усмехнулся в ответ Мишка. — Это пока меня не трогают, я тихий. А если тронут, так ведь я и войну устроить могу. Сами знаете, мне кровь лить не привыкать. Озверею, все кровью умоются.
— Тихо, тихо, — осадил его контрразведчик. — Мне только отстрела всяких купцов и голов тут не хватало. В общем, так. В любой непонятной ситуации сразу ссылайся на меня. А потом при первой возможности едешь сюда и всё мне рассказываешь. Кто, чего, зачем и почему.
— И долго мне так бегать прикажете? — хмыкнул Мишка.
— Пока не разберёмся с этим делом. А дело, скажу тебе, брат Миша, очень непростое. Там такие люди замазаны, что наши с тобой головы смахнут, и не заметят.
— Ну, это если получится, — жёстко улыбнулся парень. — А вообще, давайте так. Любой посторонний, кто станет интересоваться ею или мной, должен быть мне известен. Ну, а дальше уже моё дело.
— Не так, — отрезал офицер. — В том, что ты любого пришлого в минуту уделаешь, я не сомневаюсь. Но мне они живыми нужны, чтобы через них остальной клубок разматывать.
— А вот это уж как получится, — фыркнул парень, поднимаясь.
* * *
Крещенские морозы разогнали жителей приграничья по домам, превратив всё вокруг в лубочную картинку, любоваться которой приходилось из окон. Холод стоял такой, что дыхание перехватывало. Мишка, помня, что до февраля на заимке делать нечего, с головой погрузился в работу над винтовкой. Попутно, дожидаясь, когда хоть чуть-чуть потеплеет, он решил испробовать нервы местного купечества на прочность.
Возвращаясь с заимки, он прихватил с собой десяток золотых слитков и всю наличность иностранной валюты. Кроме золотых соверенов. Всё это он решил превратить в наличные деньги и заодно понаблюдать за реакцией толстосумов. Ему вдруг захотелось выяснить, как глубоко пролегла коррупция. Ведь известие о том, что нищий таёжник за раз сдал десять кило золота и кучу фунтов должно было их взбудоражить не хуже гранаты на обеденном столе.
Так что, закончив с оружием и убедившись, что механизм винтовки работает без задержек и перекосов, парень начал готовиться к очередной провокации. Переложив слитки в крепкий кожаный мешок, он сунул в карман ровно тысячу фунтов и, оседлав коня, отправился в посёлок. Мороз не утихал, так что к банку Мишка подъехал основательно продрогшим. Приземистое, широкое здание отделения банка больше походило на какой-нибудь острог, чем на финансовое учреждение.
Пройдя в небольшой холл, парень с интересом осмотрелся и с ходу стал объектом внимания высокого, крепкого мужчины. Шагнув к парню, мужчина окинул его настороженным взглядом, особо обратив внимание на мешок, и, чуть слышно, задумчиво хмыкнув, негромко спросил:
— Что привело вас в это заведение, юноша?
— Я так понимаю, это тут золото принимают и иностранные деньги на наши меняют? — включил деревенского недотёпу Мишка.
— Верно. А у вас имеются эти предметы?
— А вы меня к нужному человеку отведите, там и узнаете, — хитро прищурился парень.
— Оружие есть? — подумав, спросил мужчина. — С оружием тут нельзя. Сдать придётся.
— Нож. Я ж не в тайгу шёл, чтобы с винтарём переться, — хмыкнул Мишка.
О том, что под мышкой висит револьвер, а в голенище унта и за спиной есть ещё два клинка, он даже не собирался упоминать. Его проверенный нож в кожаных расшитых ножнах открыто висел на поясе. По задумчивому взгляду мужчины было понятно, что он нюхом чует какой-то подвох, но никак не может понять, что не так. Мишке эти переглядки надоели, и он решил немного подтолкнуть процесс, мрачно проворчав:
— Верно мне в станице говорили, нужно в большой город ехать. Лучше уж я время потеряю, чем тут торчать попусту.
— Хорошо. Пойдёмте, — приняв решение, позвал мужчина и, развернувшись, направился в дальний конец коридора.
Подойдя к широкой, массивной двери с бронзовой ручкой, он негромко постучал и, приоткрыв дверь, коротко бросил Мишке:
— Подождите, доложу.
— Это пожалуйста, — не сумел промолчать парень, у которого с самого утра было какое-то шалое настроение.
Спустя полминуты мужчина снова появился в дверях и, распахнув их пошире, пригласил:
— Входите, юноша.
Войдя в шикарно, но строго оформленный кабинет, Мишка разглядел его хозяина и чуть было не расхохотался. Уж очень специфическим был у него профиль.
— Мне сказали, что вы хотите обменять валюту и сдать золото. Это верно, молодой человек? — с интересом спросил хозяин кабинета, подслеповато щурясь.
— Фунты английские принимаете? — спросил Мишка, улыбнувшись уголками губ.
— Конечно. А вы уверены, что они настоящие? — тут же последовал вопрос.
— Вот только не надо левых заходов, а то обижусь и устрою вам свидание с контрразведкой, — многообещающе оскалился парень, с ходу начав заводиться.
— Думаю, не ошибусь, если скажу, что вас зовут Миша-таёжник. Я прав? — подумав, осторожно уточнил хозяин кабинета.
— О как! — удивился Мишка. — Слухами земля полнится. Ну, раз вы меня знаете, пусть и заочно, может, тогда и сами представитесь?
Замерший у двери, словно статуя, мужчина тихо хмыкнул и, качнув головой, угрюмо спросил:
— А чего тогда у входа дураком прикидывался?
— Да кто там вашу маму знает, — пожал Мишка плечами. — Ещё вздумаете обманывать. А так сразу понятно станет, что тут за люди сидят.
— А вы не так просты, молодой человек, — одобрительно усмехнулся хозяин кабинета. — Меня зовут Соломон Моисеевич.
— Рад знакомству, — кивнул Мишка, доставая валюту. — Ровно тысяча фунтов. Не напомните, какой сейчас курс для обмена?
— Приятно иметь дело с серьёзным клиентом, — тихо рассмеялся Соломон Моисеевич. — Признаться, удивлён, что вам известны подобные понятия.
— Как любил повторять один мой знакомый, покойник, — произнёс Мишка, припомнив фразу из известного фильма, — я слишком много знал. Среди людей живу, уважаемый. На каторге люди всякие встречаются, так что слова «акции», «биржевые котировки» и «волатильность» мне тоже известны.
— Браво, молодой человек! — продолжал веселиться хозяин кабинета. — Вот честное слово, браво! Давно нас так рожами по столу не возили.
— Это вы про что? — не понял Мишка.
— Про то, что встречают по одёжке. Мы решили, что вы где-то сумели слегка намыть песку и прихватить у купца несколько марок. А тут…
Он махнул рукой и снова зашёлся в негромком, довольном смехе.
Наконец, успокоившись, он достал из стола пачку ассигнаций и, ловко пересчитав их, бросил на стол. Убрав остаток в стол, он подвинул деньги к парню, с улыбкой объявив:
— Извольте, молодой человек. Тысяча сто тридцать рублей. Решил немного округлить в вашу пользу. Так сказать, за науку и хорошее настроение.
