— Вот и встретились, тварь, — прошипел Мишка, опуская прицел.
Сняв рукавицу, он несколько раз сжал кулак, разминая пальцы, и прижал винтовку к плечу. Целиться с открытого прицела на таком расстоянии оказалось сложно, но он был уверен, что всё получится. Откуда взялась такая уверенность, он и сам не понял. Не спеша совместив прицел с фигуркой купца, парень задержал дыхание и плавно нажал на спуск. Винтовка лягнулась, и человек в комнате исчез. Спрыгнув с забора, Мишка спустился на дорогу и, на ходу свинчивая прицел, поспешил обратно.
Где-то на улицах поднялся лёгкий переполох, и зазвучали свистки. Глушитель всё-таки сработал, немного приглушив и смазав звук. Именно этого парень и добивался. Прокравшись тёмными улицами до самой околицы к тому месту, где оставил лыжи, Мишка снова остановился и принялся вслушиваться в происходящее в чистой части посёлка. Быстро сменив снегоступы на лыжи, он уже развернулся, чтобы отправиться в обратный путь, когда в посёлке раздался пронзительный женский крик:
— Уби-или-и-и!!!
— Ага, убили, — зло усмехнулся Мишка и помчался обратно.
Он успел отойти от посёлка километров на пять, когда неожиданно повалил снег.
— Даже природа на моей стороне, — улыбнулся парень, вскинув голову и глядя на плавно кружащиеся снежинки.
В станицу он вбежал уже под утро. Едва успев спрятать все орудия и улечься в постель, парень услышал, как в своей комнате зашебуршила тётка. Отвернувшись к стене, парень натянул одеяло до уха и сделал вид, что спокойно спит. Глафира отправилась доить корову, а Мишка и вправду уснул. Проснулся он часа через три. К его собственному удивлению, умудрившись отлично выспаться.
Быстро умывшись и позавтракав, парень воспользовался тем, что тётка была занята по хозяйству, и сумел незаметно сунуть снегоступы в печь. Следом отправился и ружейный приклад. Ствол закончил свой путь в куче железа. Согнутый и непригодный к использованию. Только глушитель Мишка решил оставить. Эта его дикая самоделка оказалась действенной, так что он просто сунул его в ящик с обрезками кожи. Всё. Теперь никто и никогда не сможет связать его с происшествием, случившимся ночью. Даже если будет очень стараться.
А спустя ещё четыре часа в дом постучали. Это были урядник, контрразведчик и городской голова. Увидев эту делегацию, Мишка только в затылке почесал. Пропустив их в дом, парень дождался, когда нежданные гости присядут к столу и, вздохнув, спросил:
— Чем обязан, господа?
— Ты знаешь, что случилось ночью? — с ходу начал голова.
— Где случилось? — чуть усмехнувшись, уточнил Мишка.
— В посёлке, где же ещё? — еле сдерживаясь, ответил голова, начиная заводиться.
— Господин голова, позвольте нам, — остановил его контрразведчик.
— Извольте, — скривился тот.
— Миша, где ты был этой ночью? — повернулся офицер к парню.
— Дома. Спал. Да что случилось-то?
— Купца Кособородова убили. Одним выстрелом. Стреляли с большого расстояния. Тебе такой выстрел сделать под силу. Тем более что у тебя и прицел оптический есть. Твоя работа?
— Нет. Спал я, Владимир Алексеевич. Да и смысла мне теперь не было это делать. Из деревни-то я ушёл. Так что нет больше у него власти пакостить мне. А что убили, так я и не удивлён. Всё к тому шло.
— Ты на снегоступах ходить умеешь? — помолчав, спросил контрразведчик.
— Никогда не пробовал, — покачал головой парень. — Мне на лыжах привычнее. А из чего стреляли хоть?
— Судя по калибру, «Арисака».
— Не моё оружие. Я эти винтовки не уважаю. Да и крепления у меня только на англичанке и на винчестере есть. Так что не я это был, — усмехнулся Мишка.
— Но такая винтовка у тебя есть, — не отступил контрразведчик.
— Три штуки. Одна тёткина. В её комнате висит. А остальные приготовил хантам отвезти. Хотите посмотреть?
— Если позволишь, — понимающе усмехнулся офицер.
Мишка принёс все три ствола, и контрразведчик, ловко орудуя затворами, быстро осмотрел всё оружие. Убедившись, что все стволы вычищены до блеска и выглядят как новенькие, он вздохнул и, отодвинув оружие, сказал, повернувшись к голове:
— Как я и говорил. Бесполезно.
* * *
Гости, кроме урядника, покинули дом, а толстяк, устало привалившись к стене и расправляя свои легендарные усы, тихо спросил:
— Как же так-то, Миша? Ведь просил тебя.
— Не ко мне вопрос, Николай Аристархович, — ушёл Мишка в глухую несознанку. — Я хоть и злой на него был, да только крови не хотел. Да и какой мне теперь смысл всё это затевать, зная, что сразу на меня подумают? Я уж про снегоступы и не вспоминаю. Нет их у меня и никогда не было.
— А прицел? — напомнил урядник про главный аргумент.
— А что прицел? — пожал плечами Мишка. — Крепления под прицел у меня на других винтовках стоят. Показать могу, да вы их и так видели. Ну сами вспомните, было хоть раз, чтобы я японкой пользовался?
— Нет, — подумав, мотнул толстяк головой. — А почему, кстати?
— Патрон лёгкий. Да и сама винтовка для меня больно лёгкая. В руках не чую.
— А что, винчестер тяжелее? — нашёлся урядник.
— Там сама винтовка другая, — принялся пояснять парень. — Она по-другому в руках лежит. И способ перезарядки другой. А по калибру так он англичанке не уступает.
Подхватив со стола одну из винтовок, Мишка принялся пояснять, что он имеет в виду, то и дело прикладывая оружие к плечу. Слушая эту лекцию, толстяк только глазами хлопал. Потом, взяв со стола другую винтовку, он неловко приложился и попытался навести прицел на оконный переплёт. Заметив, как подрагивает срез ствола, Мишка чуть улыбнулся и, одним движением поправив его хват, отметил:
— У вас силы в руках поболее, чем у меня будет, а винтовка всё одно пляшет. И как тогда на дальнюю дистанцию стрелять станете? Со скольких шагов там стреляли?
— Не знаю. Места толком так и не нашли. Определили только, что один человек у забора топтался, — вздохнул урядник, откладывая оружие.
— Вот тут я совсем не понял, — делано возмутился Мишка. — А чего тогда сразу ко мне пришли? Крайнего нашли, что ли?!
— Так ссора с ним у тебя большая вышла, вот и подумали, что ты обиды не стерпел, — смущённо пояснил урядник.
— Угу, а то, что он с хунхузами дела вёл, не считается? — хмыкнул Мишка. — Голова, небось, на меня пальцем указал? Ещё, небось, и на то упирал, что я любому сдачи дать готов?
В ответ толстяк только кивнул. Потом, смущённо покосившись на парня, удручённо развёл руками:
— Говорил я ему, что ты бы давно ему башку снёс, если б хотел. Так нет, упёрся.
— Да и хрен с ним, с дураком, — махнул Мишка рукой, неожиданно успокаиваясь. — Сейчас самовар поставлю. Чай пить станем. Как раньше, — улыбнулся он толстяку, легко поднимаясь.
