— В какое окно стреляли?
— Третье от угла.
— Угу. След от снегоступов, выходит, по сугробу вот сюда поднимались, — соскочив с коня, принялся указывать пальцем Мишка. — А вот на заборе… — он попытался влезть на сугроб, но нога провалилась. — Прикажите доску пошире принести, — повернулся он к офицеру.
Тот отдал команду двум подошедшим солдатам и снова настороженно уставился на парня. Мишка бродил по дороге у следов, то и дело посматривая на указанное окно. Дождавшись доски, он аккуратно уложил её на снег и, взобравшись на сугроб, поднял руки так, словно держал в руках оружие. Потом, покачав головой, снова попросил:
— Пусть один из солдат в то окно встанет. Как купец стоял, когда убили.
— Выполнять, — рявкнул контрразведчик.
Спустя пару минут в нужном окне замаячил солдат. Снова вскинув руки, Мишка качнулся из стороны в сторону и, оглянувшись, задумчиво посмотрел на забор. Затем, ковырнув снег в паре мест, сместился ещё дальше и, подтянувшись на руках, уселся прямо на угловой столб. Вскинув руки, он примерился и, усмехнувшись, решительно заявил:
— Отсюда он стрелял. И голову хорошо видно, и снега вон меньше, чем на остальных столбах.
— Твою мать! — с сердцем выдохнул офицер. — Так просто, и никто не понял.
— Не просто, — выдохнул Мишка, спрыгнув на дорогу. — Чтобы туда залезть, нужно быть уверенным, что в сугроб не провалишься. Отсюда и след снегоступов. А главное, там места мало. Я бы с такого насеста стрелять не рискнул. Отдачей скинуть может, а для ног упора нет. Но хунхузов трое было. Вот и получается, что один на заборе сидел, а остальные ему ноги держали. Отсюда и выстрел точный. На сугроб же никто не влезал?
— Нет. Только с дороги осмотрели, — кивнул контрразведчик.
— Вот потому и не заметили, что со столба снег сметён. Ну, вроде всё, — улыбнулся Мишка, отряхивая одежду.
— Спасибо, Миша. Порадовал, — хлопнул его по плечу контрразведчик. — За мной должок.
— А что вы там насчёт биноклей говорили? — лукаво улыбнулся парень.
— В конторе заберёшь, — рассмеялся офицер. — У дежурного для тебя оставлю.
— Благодарствую, Владимир Алексеевич, — склонил Мишка голову.
— Что, сильно надо? — заинтересованно спросил офицер.
— На промысле не особо, а вот в погоне обязательно, — серьёзно ответил парень.
— Будут. Сегодня же, — кивнул контрразведчик. — Ты куда сейчас?
— Хочу к уряднику зайти, проведать. Да в депо заехать нужно.
— Действуй. И, ежели что, сразу на меня ссылайся. Пусть только попробуют не пустить, — многообещающе усмехнулся офицер.
— Владимир Алексеевич, вы там про фунты и соверены говорили, так я привёз малость, — сделал вид, что вспомнил об этом, парень.
— Малость — это сколько? — иронично поинтересовался контрразведчик, при этом глядя на него очень серьёзным, цепким взглядом.
— Семьсот фунтов английских и полтора десятка соверенов золотых.
— С собой? — коротко спросил офицер.
— Так точно.
— После того как урядника навестишь, прямо ко мне в контору ступай. Там всё решим. Но не раньше, чем через три часа. У меня ещё дела есть. А ежели опоздаю, подожди, сделай милость, — с улыбкой закончил контрразведчик.
— Дождусь, — кивнул Мишка без улыбки. — Обещал, значит, слово держать должен.
— Уговорились, — кивнул контрразведчик и, усевшись в возок, тряхнул поводьями.
Усевшись в седло, Мишка направил коня к булочной. Выезжая из дому, он прихватил с собой немного гостинцев в виде горшочка с коровьим маслом, красной икрой и копчёным глухарём. А сейчас хотел добавить к тому ещё немного сладостей, до которых урядник был весьма охоч. А заодно набрать гостинцев и для своей женской половины. Привязав Монгола к коновязи, он вошёл в одуряющие запахи лавки и, с улыбкой поздоровавшись с хозяйкой, предался греху чревоугодия.
Нагрузившись кульками и пакетами, он завернул свою часть покупок в мешок из овчинной шкуры и отправился к уряднику на дом. Встретила его невысокая, с широкой костью женщина, супруга урядника. С ходу узнав парня, она молча посторонилась и, дождавшись, когда он снимет верхнюю одежду, рукой указала в нужную сторону. Войдя, Мишка невольно поморщился. В комнате стоял спертый запах и было жарко натоплено.
Увидев Мишку, толстяк бледно улыбнулся и сделал попытку приподняться. Быстро подойдя к постели, парень пожал протянутую руку и принялся выкладывать на тумбочку гостинцы, попутно поясняя, где что лежит. Услышав, что он не поленился заехать в булочную, урядник благодарно улыбнулся и, вздохнув, устало сказал:
— Видишь, как бывает, Миша. Тебя винил, а настоящих бандитов упустил.
— Не упустили, дядя Николай. Нет их больше, — отмахнулся парень.
— Мне-то не ври, — скривился урядник. — Весь барабан выпустил, и не попал. Позорище, а не полицейский.
— Вы их наследить заставили. А утром я по тому следу и прошёл. Так что нет их больше, — твёрдо повторил Мишка, глядя ему в глаза.
— Неужто догнал? — вскинулся толстяк.
— Догнал. Ещё и контрразведчика нашего порадовал. Письмо у них было. От кого кому не скажу. Не читал, но судя по тому, как Владимир Алексеевич забегал, дело серьёзное.
Вошедшая супруга урядника принялась прибирать гостинцы, но, не удержавшись, вдруг спросила, глядя Мишке в глаза:
— А ты чего сорвался-то? Небось награду объявили?
— Не было награды, Степанида Фёдоровна, — выпрямившись в полный рост, ответил Мишка, отвечая ей не менее тяжёлым взглядом. — Да только я добро помнить умею. Мне Николай Аристархович в тяжёлые времена помощь оказал, не дал сгинуть. Вот и пошел, чтобы отомстить.
— А что ж тогда на службу не вернулся? — фыркнула женщина.
— Степанида! — рявкнул урядник так, что стёкла задребезжали. — Не твоего ума дело. Место своё знай. С лучшим охотником говоришь, а не с голью перекатной.
— Так он же бросил тебя, Коленька, — жалостливо запричитала супруга, но толстяк не дал ей закончить, зарычав в ответ:
— Я сказал, рот закрой. Сказано, не твоё дело. Там не всё так просто было. Ты меньше баб на базаре слушай. А что там на самом деле было, только мы знаем. И то, что он сюда меня проведать пришёл, само за себя говорит. Так что замолчь и марш самовар ставить. Совсем распустилась.
Вжав голову в плечи и бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Степанида унесла гостинцы, и вскоре от крыльца потянуло дымком. Урядник, проводив жену сердитым взглядом, расправил усы и, вздохнув, проворчал:
— Прости её, Миша. Дура баба. Наслушалась слухов, вот и несёт незнамо чего.
— Господь с вами, дядя Николай, — отмахнулся Мишка. — Я не в обиде. Главное, что дело сделано. И место, с которого в купца стреляли, я сегодня нашёл. Контрразведчик упросил. В общем, поправляйтесь спокойно. Некому боле безобразия чинить.
