В это время со стороны Восточного Иерусалима к солдатам подошел странный старик высокого роста в черном балахоне, лица не было видно под большим капюшоном. Солдат грубо остановил его: «Эй ты! Куда прёшь? А ну остановись!» Менахем, заинтригованный этим незнакомцем, остановился посмотреть, что будет дальше. Старик приподнял капюшон до уровня глаз и бросил короткий взгляд на молодого солдата, отчего тот внезапно осекся и извинился. Военный побледнел, в его наглых вызывающих глазах появился почти животный страх. Солдат трусливо попятился назад, почтительно пропуская незнакомца, боясь задать вопросы. Что это было? Овадья застыл. Он на себе ощутил неведомую силу старика, особенно его взгляда, в котором было нечто невероятно магическое. У агента «Моссада» по спине пробежала легкая нервная дрожь. Он опытным взглядом успел разглядеть черты лица старика и сразу узнал его. Мужчина пошел дальше степенной походкой, не обращая ни на кого внимания. «Это же тот самый старик из мечети Аль-Акса! – Овадья не мог поверить глазам. – Человек, которого нет ни в одной базе данных Израиля».
Незнакомец, пройдя переулок, свернул налево, в сторону улицы, ведущей к Стене Плача. Овадья, расталкивая локтями исламских паломников, бросился за ним. Но толпа плотной стеной тащила его к солдатам. Он с огромным трудом вырвался из людского потока, несколько пуговиц на куртке были вырваны с мясом, но Овадья не придал этому никакого значения. Его внимание было сконцентрировано на загадочном старике, случайно появившемся из ниоткуда. Он устремился за незнакомцем, стараясь не потерять его из вида. Улица уходила в самую глубь старинного квартала, становясь совсем узкой и темной. Молодой человек шел за стариком на расстоянии около десяти метров, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Перед небольшими магазинчиками торговцы, выставив свой товар, продавали сувениры, пряности, орехи, различную церковную утварь. Человек в черном балахоне шел быстрым шагом, умело лавируя в толпе людей. Внезапно он остановился, будто почувствовав что-то неладное. Постояв некоторое время, незаметно оглянулся. Взглядом быстро оценил ситуацию. Менахем успел вовремя наклониться и взять в руки сувенир, лежавший на низком столике перед торговцем.
– Почем это изваяние Христа? – поинтересовался Овадья.
Торговец, грузный мужчина лет пятидесяти с арабской внешностью и большим выпуклым животом, не глядя на покупателя, лениво перебирая в руках четки, буркнул:
– Тридцать шекелей.
– А почему так дорого? – Менахем искренне удивился столь высокой цене за маленький деревянный сувенир, краем глаза следя за незнакомцем.
– Не хочешь – не бери! – лавочник был явно не в настроении.
Старик еще раз осмотрелся, как бы принюхиваясь ко всему, что его окружало. Не обнаружив ничего подозрительного, он успокоился, нехорошие ощущения рассеялись, и он двинулся дальше. Овадья молча положил сувенир на столик, выдержав паузу, осторожно направился за таинственным человеком, держась от него на приличном расстоянии.
В узкой улочке было совсем темно, только отдельные блики солнца едва пробивались из-под больших крыш домов, которые стояли плотным рядом, образуя между собой узкий проход. Менахем прищурил глаза, стараясь не упустить старика из вида. Несколько хасидов спешили по своим делам, широко шагая по каменным плитам, косички на их висках небрежно раскачивались, полы расстегнутых пальто развевались в разные стороны, в спешке они случайно толкнули его. Молодой человек невольно обернулся, чтобы посмотреть на ортодоксальных иудеев, которые ему не очень-то нравились, в этот момент его внезапно охватило чувство тревоги. Овадья в панике бросил взгляд на старика, но незнакомец исчез. Менахем побежал вперед, но загадочного человека нигде не было. Сердце забилось от возбуждения и страшного разочарования. Куда же он мог деться?! Глаза начали прощупывать буквально каждый уголок этой части улицы. На мгновение они замерли. Между двумя магазинчиками едва заметной темной полоской выделился узкий переулок. Старик мог исчезнуть только здесь, протиснувшись между двумя прилавками. Темный узкий проход между двумя домами вел в самую неизведанную часть старого города. Менахем не раздумывая бросился туда. Две стены смотрели друг на друга, свет почти не попадал сюда, несмотря на то, что молодой человек был худощавого телосложения, ему пришлось идти боком. Под ногами громко шлепала грязь, Менахем сбавил темп и двигался дальше, осторожно нащупывая путь. В мрачном, грязном проулке дорога никак не заканчивалась, дома выстроились в бесконечный каменный массив. Стало совсем темно, проход свернул влево, и только сейчас Овадья увидел проблески света в конце своеобразного тоннеля. Он вглядывался в темноту, стараясь заметить впереди высокую фигуру человека, за которым так спешил. За проулком открылся небольшой дворик. Агент острым взглядом обнаружил на каменных плитах едва заметные отпечатки грязных ботинок, они вели к выходу. Он поспешил на улицу, где опять передвигалась огромная масса людей, следы направились направо, но дальше терялись. Овадья подпрыгнул, стараясь разглядеть таинственного старика, но тот как сквозь землю провалился. Понурив голову, молодой человек поплелся дальше. Он поднял глаза, прямо перед ним стояла знакомая синагога.
***
Толпа старцев утром вновь собралась во дворе пророка, почтительно ожидая появления Самуила. На этот раз хозяин дома был спокоен и даже приветлив. Выйдя из дома, он первым обратился к гостям:
– Здравствуйте, старейшины. Рад видеть вас вновь.
Изид решительно шагнул ему навстречу:
– Благодарю тебя, Самуил, за то, что принял нас сегодня более приветливо, но мы снова пришли со своим вопросом. Нам нужен царь. Это решение всего народа, и мы ждать больше не можем.
– Что же, воля народа для меня закон, – пророк с почтением поклонился. – Будет вам царь.
Изид выждал паузу.
– Самуил, у нас мало времени, враги подходят к нашим границам, любое промедление смерти подобно.
– Будет вам царь, наберитесь терпения. Идите по домам. Бог услышал вашу просьбу и скоро сообщит вам имя своего посланника.
Старейшины недоверчиво смотрели на Самуила, перешептываясь между собой. Они явно не собирались никуда уходить.
– Завтра будет у вас царь, – пророк выдавил из себя улыбку. – Утром собирайтесь на площади, я представлю вам царя.
Старики еще некоторое время постояли на месте, а затем стали неторопливо покидать двор.
Вечером Самуила охватило уныние, он не знал, где найти царя и как поступить завтра. В дверь постучали. Пророк, погрузившись в глубокую задумчивость, не обратил внимания на стук. В дверь снова постучали, но уже громче. Самуил пришел в себя, с трудом встав, направился к двери. На пороге стоял очень высокий и красивый юноша, который, увидев седовласого старика, от смущения опустил глаза.
– Извините, не подскажете, здесь живет пророк Самуил?
– А что ты хотел, отрок?
Молодой человек растерялся и еще сильнее покраснел, его щеки покрылись багровым румянцем юности:
– Я простой пастух по имени Саул. Уже седьмой день, как у меня пропали ослицы. Бедные животные в опасности, их могут загрызть волки, и сердце мое не находит себе покоя от переживания за них.
