– Извини за все беды, которые я принес твоему роду, готов искупить грехи, дать тебе сколько угодно денег и разрешить жить среди людей, но помоги мне вызвать дух пророка Самуила, только он может посоветовать, как мне поступить в столь сложной ситуации.
– Эх, царь, – старуха подняла крышку котелка и попробовала беззубым ртом варево. – Я могу сделать все, что ты пожелаешь, но ты возьмешь на себя еще больше грехов, которые тебе никогда не простит Господь.
– Вызови дух пророка! – Саул ближе подсел к колдунье, не обращая внимания на смрадный запах, который шел от нее.
Только сейчас он заметил, что ее руки были в гнойных язвах. На лице провалился нос, нижняя челюсть прогнила, обнажив желтые кости.
– Что ж, твоя воля, – она полезла в оборванные лохмотья, достала узелок, с трудом развязала его и, вынув содержимое, бросила в огонь.
В темной пещере вспыхнул яркий огнь, осветив зелеными лучами изуродованное лицо старухи, потянулся серый дым, в котором зашевелилась белая тень. Саулу стало страшно, тень из огня колыхнулась в его сторону. Царь, дрожа всем телом, подался назад.
– Задавай свой вопрос, дух Самуила стоит перед тобой, – колдунья вытянула руки, стараясь удержать зеленый огонь перед собой.
Царь опустился на колени:
– Здравствуй, пророк! Это я – твой ученик.
Облик в огне выпрямился, но голоса не подал.
– Самуил, прости меня, я пренебрегал тобой при жизни, хотя очень любил. Знаю, ты держишь на меня большие обиды, но сегодня речь идет не обо мне, – царь склонил голову перед призраком из прошлого. – Помоги мне спасти Израиль, дай совет, как побороть страшного врага, как уберечь людей от неминуемой гибели.
Старуха тянула руки к костру, изо всех сил стараясь удержать огонь, который то вспыхивал, то гаснул.
– Самуил, прошу, не покидай меня, твой совет нужен не только мне, а всему еврейскому народу, которому ты служил достойно столько лет.
Дух пророка дребезжал вместе с огнем, молча глядя на Саула.
– Учитель, не гневайся на меня, мы все смертны и грешны, но свой грех я готов искупить, только спаси Израиль.
Саул обратился к колдунье:
– Почему пророк не хочет говорить со мной?
Царь бросил умоляющий взгляд на колдунью, которую трясло от нечеловеческого напряжения.
– Эх, царь, не все так просто, обиды забираются и в другой мир, и никакими мольбами не стереть их, – прошипела колдунья.
– Но что мне делать? – взмолился Саул. – Помоги мне поговорить с пророком.
Она с трудом улыбнулась своими изуродованными челюстями:
– Хорошо, постараюсь.
Колдунья достала из узелка еще снадобье и вновь бросила в костер. Огонь вырос до потолка. Теперь Саул увидел едва заметный облик старца, он был в длинной одежде, белая борода и волосы почти сливались с дымом.
– Самуил! Умоляю тебя, помоги мне!
Дух обернулся к царю. Черты лица были стерты дымом, он смотрел на бывшего своего ученика свысока.
– Прошу тебя, помоги! – взмолился царь.
Тихий шепот раздался сверху, эхом отражаясь от каменных стен грота:
– Бог отвернулся от тебя, Саул! Моей обиды на тебя нет! Ты ослушался не меня, а Всевышнего, и теперь нет силы, которая будет вести тебя дальше.
– Но Самуил! Я хочу защитить свой народ от смертельного врага, разве ты мне не поможешь сохранить детей Моисея и Авраама?
Огонь стал гаснуть. Старуху колотила страшная судорога, она с огромным трудом удерживала силой своих мыслей огонь.
– Нет! Спасать народ отныне будешь не ты.
– Но кто же тогда? Ведь царь израильский я! – правитель вскочил на ноги, готовый схватить в объятия своего любимого человека.
– Нет, Саул! Бог отвернулся от тебя за твою гордыню, жестокость, грубость и тиранию. Ты больше не царь. Отец наш небесный выбрал для евреев другого правителя.
Внезапно огонь стал метаться в разные стороны. Колдунья начала терять сознание, дух исчез.
***
Царь Израиля, некогда разбивший филистимлян и покоривший сердца иудеев, стоял на вершине горы в полном унынии. Чувство страха, доселе никогда не свойственное ему перед битвой, медленно вползало в душу, неумолимо заполняя ее уголки. Он не мог поднять руки, крикнуть, пришпорить коня и даже сдвинуться с места. Железная воля царя была полностью парализована.
Армия филистимлян двинулась в бой. Тысячи колесниц ринулись вперед с криком и топотом, оставляя после себя длинный шлейф пыли, за ними рванулась конница, размахивая острыми саблями над головой. Следом стройными рядами двинулись пехотинцы. Колесницы ворвались в строй ощетинившихся длинными копьями израильских солдат. Крики, стоны, вопли атакующих филистимлян. Войско Саула еще держалось, ожидая появления царя. Но правитель молча смотрел на бойню с вершины горы, не имея сил сдвинуться с места. За колесницами подоспели всадники противника.
– Мой повелитель, враг наступает. Наши солдаты ждут вас. Они верят, что только вы можете разгромить врага и вселить веру в победу, – взмолился Ариэль, помощник царя.
Саул с огромным трудом повернул голову в его сторону:
– Нет! В этот раз удача отвернулась от нас.
Царь попробовал пришпорить коня, но у него ничего не получилось. Ряды израильтян дрогнули, армия еще сдерживала неумолимый натиск филистимлян.
– Повелитель, у нас еще есть возможность победить! Прошу вас, возьмите себя в руки! – молодой человек со слезами на глазах умолял правителя и в это время заметил, что больше сотни всадников противника мчатся на гору. Ариэль схватил коня правителя за уздцы и помчался прочь. Филистимляне стали окружать царя израильского.
– Остановись! – Саул очнулся.
Помощник придержал коня.
– Повелитель, давайте попробуем прорваться.
– Нет, мне не спастись, я обречен. Это кара небесная.
Филистимляне стремительно приближались.
– Ариэль, убей меня! Убей! Я не должен попасть к врагу, лучше умереть, чем испытать страшное унижение. Убей! Что ты стоишь?
Молодой человек стоял, с ужасом глядя на правителя:
– Я не могу!
– Прошу тебя! – Саул спрыгнул с коня и встал на колени. – Выполни мою последнюю просьбу. Убей меня! Спаси мою честь!
Топот копыт вражеской конницы раздавался совсем рядом. Ариэль зарыдал:
– Не могу!
– Будь мужчиной! – Саул обнажил шею.
Со слезами на глазах помощник выхватил меч и, закрыв глаза, со всей силы ударил им царя. Затем закрепил эфес окровавленного меча в земле, острием верх, и бросился на него грудью.
Глава 20
Менахем решил подождать старика у входа в синагогу, а пока зашел в сувенирную лавку, расположенную на другой стороне улицы. Он долго разглядывал безделушки, взятые с полок, вертел их в руках, при этом не упуская из виду вход в молельный дом. В синагогу никто не входил и не выходил из нее.
