Все еще негодовавшая в душе Овальская вдохнула ароматный запах любимой пиццы и без всяких дополнительных уговоров принялась уминать предложенный обед. Галиви неторопливо ел свой кусок пиццы.
– Так что у тебя случилось? – мягко поинтересовался руководитель «Моссада».
Кейла засунула в рот последний кусочек, стараясь побыстрее его проглотить.
– Я не знаю, причастен ты к этой операции или нет, но сегодня на меня устроили настоящую охоту люди из «Кидома».
– Но, Кейла, откуда ты знаешь, что это были сотрудники нашего спецподразделения?
– Эфраим, я не первый год работаю в разведке и хорошо знаю почерк каждого отдела «Моссада». Это были бойцы «Кидома», к тому же их выдали особые насечки на автоматах, таких больше ни у кого нет.
– Странно! – задумчиво произнес Галиви. – Я не давал команды никому. Тем более подразделение «Кидом» у нас серьезно засекречено и не может действовать на территории Израиля. Это нарушение всех правил. Ты же сама знаешь, что там служат настоящие убийцы, которых по закону надо привлекать к уголовной ответственности за совершенные по всему миру преступления. Они не могли действовать в Иерусалиме, да еще так открыто. А то получается, что Израиль официально признал этих людей, которых разыскивают правоохранительные органы многих государств, и даже Интерпол требует их экстрадиции, на что мы всегда отвечаем банальным отказом, ссылаясь на то, что таких людей в нашей стране просто нет.
– Как ты хорошо говоришь! Но тогда, будь любезен, скажи, кто же охотился за мной, да еще прямо у резиденции главы правительства?
– Не знаю, Кейла. Подожди минуточку, – Галиви достал телефон и нажал специальную кнопку. Как только на другом конце подняли трубку, Галиви спросил: – Скажите, кто приказал сегодня действовать отряду «Кидом» в Иерусалиме?
Абонент, отчеканивая по-военному, четко доложил:
– В городе по приказу премьер-министра проводится секретная спецоперация по поиску особо опасных террористов, проникших в нашу столицу.
– Команду дал сам глава правительства?
– Нет! Звонили из канцелярии по распоряжению премьер-министра.
– Вы получили приказ в письменном виде?
– Нет, были даны только устные указания.
Голос руководителя «Моссада» стал жестким:
– Вы что, забыли, что действия отряда «Кидом» на территории Израиля запрещены?
– Никак нет. Но ослушаться распоряжения главы правительства я не имел права.
– Тогда почему вы мне не доложили об этом?
Голос в трубке задрожал:
– Извините, они сказали, чтобы вас не тревожили и что они сами все согласуют с вами.
– Срочно отзывайте своих людей, пока не поднялся скандал, вы нарушаете закон, – Галиви говорил спокойно, не повышая голоса.
Однако на другом конце раздался озадаченный возглас:
– А как же тогда поступать с распоряжением премьер-министра?
– Ваше подразделение подчиняется мне, и прошу выполнять мое распоряжение.
– Но…
– Никаких но. Это мой приказ, если не выполните – будете сразу уволены со службы и отданы под трибунал, – голос руководителя «Моссада» оставался спокойным, но в нем зазвучали жесткие нотки, от чего даже Овальской стало не по себе. – Выполняйте мои указания. Даю на все пятнадцать минут. – Галиви отключил телефон и обратился к Овальской: – Как пицца сегодня?
Кейла пожала плечами:
– Как обычно, здесь она самая вкусная.
– Отлично. А теперь объясни мне, как ты попала в такой переплет с этими ребятами из «Кидома»? Ведь, наверное, они охотились не за тобой.
– От тебя ничего не скроешь, – Овальская развела руками. – Я попала в эту переделку случайно. Зашла к своему агенту домой. Ты его помнишь, это молодой парень, тот, который один прошел конкурс на поступление в «Моссад» по объявлению.
– Конечно помню, Менахем Овадья, – Галиви улыбнулся, – интересный юноша, я его хорошо запомнил, единственный, кто смог выдержать мой взгляд.
О том, что первым опустил глаза сам Галиви, руководитель «Моссада» скромно умолчал.
– Ладно, Кейла, это все мелочи, что было дальше?
– Я пришла к своему агенту, а буквально через пять минут в его квартиру ворвался подозрительный тип с пистолетом в руках, по странному стечению обстоятельств, тоже сотрудник «Моссада». Правда, я не понимаю, как он попал в наши ряды. У него отвратительный послужной список, приехал к нам из России, психика неустойчивая, погряз в криминале, затем бежал в Палестину, где сколотил банду, а сейчас, оказывается, он агент нашей организации, хотя на самом деле является обычным наемным убийцей. Его удалось обезвредить. Но то, что я услышала от него, сильно поразило меня. Оказывается, он был направлен в квартиру моего агента, чтобы убить Овадью по заданию некоего Моше Айтона, возглавляющего в «Моссаде» тайный отдел. Как понимать такое признание?
– Но у нас нет никакого Моше Айтона, – Галиви не отрывал глаз от возмущенного лица полковника. – Может быть, он просто бандит или грабитель, случайно напавший на дом твоего агента и, попавшись с поличным, прикрывшийся нашей организацией?
– Слишком много случайностей в семье Овадьи. Сначала убили его родителей, затем деда, а сейчас взялись за него самого. Таких случайностей не бывает. Что плохого сделал мой лучший агент «Моссаду»? – Овальская повысила голос. – Брось играть, Эфраим. Зачем ты хотел убить его? Ведь такие операции без твоего ведома не происходят!
– Это не мой человек, Кейла, клянусь тебе. То нападение было, скорее всего, трагической случайностью.
– Я могла бы тебе поверить, но тогда почему следом за первым убийцей в квартиру нагрянули сотрудники «Кидома»? – Овальская от возбуждения даже привстала, не обращая внимания на пронзительный взгляд шефа. – Зачем нужно было убивать Овадью?
– Я не знаю, – Галиви опустил глаза. – Поверь мне, я не причастен к этим событиям.
– Не верю! – полковник Овальская внезапно достала из кармана пистолет и направила на руководителя разведки. – Признавайся, ты работаешь на коэнов и выполняешь их преступные приказы? Хочешь, чтобы их человек стал Машиахом? Ты прекрасно знаешь, что они ведут к власти преступника и головореза. Зачем ты предал родину ради столь мерзких людей?
Галиви поднял глаза, наполненные обидой:
– Ты хочешь меня убить? Я не боюсь смерти, можешь стрелять. Но мне непонятно, как ты можешь, зная меня много лет, подозревать в столь коварных преступлениях. Я никогда не работал на коэнов, хотя они много раз выходили на меня, предлагали большие деньги. Пробовали шантажировать, но я выгнал их представителя, предупредив, что если они еще раз обратятся ко мне, то обязательно арестую их, несмотря на влиятельных покровителей. Для меня всегда Израиль стоял на первом месте, я служу народу, а не кучке избранных людей.
