– Кроме этого письма за время моего отсутствия приносили что-нибудь? Почта была?
– Так точно! – доложил дворецкий. – Всё у вашего сиятельства на столе в кабинете.
– Благодарю.
Корделаки прошёл в кабинет и кроме трёх незначительных депеш обнаружил обещанное приглашение на два лица от кайсацкого князя. Бал-маскарад должен был состояться назавтра вечером.
Граф переоделся с дороги, велел было седлать, но вспомнил сцену с конём у ограды и передумал. Негоже было привлекать к себе лишнее внимание, особенно когда женщина предупредила об этом. А стремянному своему наказал у всех верховых в амуниции проверить наличие ножей, огнив и пороха с пистолетами.
– На войну, барин? Али в поход собрались? – обрадовался засидевшийся дома слуга, тоже бывший кавалерист.
– Просто никто не знает, где и когда его настигнет опасность или простая необходимость. Надо быть наготове! – отвечал барин.
– И то – добре! – согласился слуга, потом поняв, что барин уходит от конюшни пешком, скривился и произнес укоризненно: – Неужто, на ваньке поедете? Ваше сиятельство!
– Ничего, дружище! – граф натягивал перчатки. – Иногда полезно. Чванство – паче гордыни.
Граф сошёл с извозчика загодя и пешком, присматриваясь к обстановке, дошёл до владений Туреевой. Забор был глухим. Судя по тишине за ним, хозяева действительно ещё не возвращались. Он дёрнул шнур у ворот скорее для очистки совести, почти уверенный в том, что, как и в прошлый раз к нему никто не выйдет. Но ошибся. Выскочивший на крыльцо некто – но не Никодимыч – к воротам даже подходить не стал, а лишь крикнул издалека в сторону графа:
– А ну, геть отсюдова, я сказал! Не принимают! Нет никого в доме! Ещё раз затрезвоните, ей-богу, свистну городового! И как не стыдно! А ещё военный человек… – и за слугой парадная дверь захлопнулась.
Всё стало понятно – скорей всего здесь только что ошивался корнет. Корделаки вздохнул и начал обходить непроницаемую стену со стороны переулка. Там, где ветви перевешивались через неё, он привычным уже маршрутом перелез через преграду, хотя без коня это и было сделать гораздо сложнее. Попав во двор, граф не стал, как в прошлый раз стучаться и идти напролом, а вспомнил строки из письма: «любым способом». Он обошёл особняк кругом, и, примерно представляя расположение комнат во втором этаже, заметил еле-еле пробивающийся между портьерами свет. Её спальня? Кажется, да. Или смежный будуар. Если не вглядываться специально, то заметить освещение было довольно сложно, видимо, предпринимались специальные меры, чтобы дом казался нежилым.
Подобрав с земли горсть камешков, Корделаки сунул их в карман, и, глупо хихикнув, полез по стене. Где, используя лепнину и украшения вместо упора, где, цепляясь за нити дикого винограда, а где и просто с помощью одной только ловкости, он быстро продвигался вверх и вскоре оказался на маленьком балкончике с кованной чугунной оградой. Но до заветного окна было далеко, а карниз столь узок, что даже ногу не поставишь. Тут и пригодились боеприпасы. Кидать их почти параллельно стене было крайне сложно, и большая их часть упала обратно на землю, не достигнув цели. Но вот одно попадание! Второе. Свет потух вовсе. Потом чуть заметно дрогнули занавеси, видимо, кто-то смотрел в щель между ними. Потом долго ничего не происходило, и вдруг отдёрнулась штора у него за спиной и скрипнула балконная дверь.
– Быстро! – скомандовала баронесса.
Граф проскользнул внутрь и огляделся – они стояли в полутёмной Малой зале.
– Баронесса! Что бы вы ни поведали мне в дальнейшем, я уже благодарен вам по гроб жизни! – вещал Крделаки восхищённым шёпотом. – Вы заставляете меня совершать безумные вещи! А я уж, было, думал, что всё подобное осталось позади, и я вовсе забыл, что такое удаль. Извольте приказать мне добыть для вас что-нибудь чудесное – в каком-нибудь зловещем подземелье или прямо из-под облаков. Только что я испытал неимоверное ощущение витязя, уцепившегося за бороду карлы.
– Вы тоже читали эту прелестную сказку в «Сыне Отечества»? – баронесса приподняла брови и стала похожа на шаловливую Людмилу, как её представлял себе Илья Казимирович. – Да! Всех сокровищ мне не надобно, а вот шапка-невидимка не помешала бы. Скажите, вас никто не видел?
– Нет-нет! Тайна полностью соблюдена. Мне даже удалось не столкнуться с корнетом, ведь это он был здесь недавно?
– Бедный мальчик! – Мария вздохнула. – Это просто напасть какая-то. Ни разница в возрасте его не останавливает, ничто. Я уж думала, что, чем больше препятствий, тем упрямей он будет лезть на рожон, и решила подпустить ближе, чтоб ему наскучило. Так нет! Ходит.
– Окститесь! Какой возраст! – Корделаки впервые посмотрел на Марию Францевну с этой точки зрения и понял, что она, действительно, молода. Если бы не его сельское приключение, он, наверно, так и думал бы о баронессе, как привык, как было всегда – как о друге. Но тут он сравнил двух вдов и осознал, что, пожалуй, они с Амалией ровесницы. Он набрался смелости и задал вопрос, который и под дулом пистолета не произнёс бы ещё неделю назад: – А вы не думали, мадам, повторно выйти замуж?
– За кого? За корнета? – Мария Францевна обомлела. – Вы с ума сошли, Корделаки?
– Да нет, это я так… Вообще… – граф смешался и сделал неопределённый жест рукой в воздухе. – Так что произошло за время моего отсутствия? Что за срочность? И что за таинственность? – быстро сменил он тему. – Судя по запаху, вы недавно жгли письма. Или секретные договоры? Вы так таинственны, мадам! Дорогая баронесса, скажите, вы, случаем, не заморский лазутчик?
– Пойдёмте! – она вывела его в анфиладу, и, пройдя по ней, они остановились у дверей будуара. – Начнём с того, что ясней всяких слов.
* * *
Баронесса распахнула дверь будуара, запах гари стал более явственным, а взгляду графа предстала картина полнейшего разорения. Все ковры были подняты, мебель перевёрнута, картины сорваны со стен, пол усыпан черепками ваз и валяющимися повсюду канделябрами, каминными статуэтками и бумагами. Шкатулки были пусты, ширма сломана, обивка стен во многих местах висела клочьями, а занавеси на окнах почернели от копоти.
– Примерно такая же картина и в кабинете, где проходил сеанс магистра для публики, – рассказывала баронесса. – Спальню удалось отстоять только благодаря расторопности остававшихся в доме слуг, огонь не успел перекинуться дальше. У меня служат замечательные люди! Это всё произошло в первую же ночь после моего отъезда.
– Вас ограбили?
– Да, всё, что было на виду, забрали – браслеты, кольца, другие повседневные побрякушки. Но я не так глупа, чтобы держать фамильные драгоценности, где попало. Их не нашли.
– Но кто посмел? – граф был и возмущён, и озабочен пришедшей только что мыслью.
– Мои люди заметили огонь, но не успели застать грабителей, те скрылись раньше. Вы думаете?..
– Вы тоже так думаете! – граф посмотрел ей в глаза. – Слишком похожая картина. Это они же!
