– Счастливец я, – коротко ответил барон, и Туреевой понадобилось всё её самообладание и светское воспитание, чтобы не выразить тех чувств, которые вызваны были этим заявлением.
– Мои поздравления. Так значит, вы ещё какое-то время задержитесь в столице? – спросила она, чуть придя в себя. – Это приятно! Надеюсь, вы как-нибудь согласитесь отобедать у меня вместе?
– Нет-нет! Мы отбываем через день-два. Нечего тут прохлаждаться, у нас обоих ещё много дел в замке.
– В замке?
– Полина Андреевна унаследовала от батюшки замок на озере.
– Ах, да! Замок дядюшки Андрэ. Но ведь он, кажется, передавался по какому-то там договору?
– Ах, баронесса! – вдруг расплылся в улыбке барон, что делало его лицо ещё более зловещим. – Оставим эти меркантильные материи. Так вы говорите нам надо остаться. Для чего?
– Как же! Для получения сегодняшнего заказа, – и Туреева растеряно указала на дверь модистки.
– Как? – удивился в свою очередь барон. – Разве надо долго ждать? Я думал, что «лучшее» подразумевает и «быстрое».
– Ну, что вы, барон! – Мария Францевна снова села на своего конька. – «Быстро»! Тогда вам нужен салон готового платья, зачем же такие деньги платить? А тут – всё степенно и обстоятельно! Сегодня Полина Андреевна только выберет фасоны, материи и отделку. За многим из выбранного пошлют заказ в Париж. А уж после получения оного приступят к самому делу. А, чтобы платья сели идеально, потребуется ещё несколько примерок. А как же!
– Надеюсь, они успеют к свадьбе? – барон потёр лоб. – Вы просвещаете меня, милая баронесса, в таких вещах! Я и не подозревал…
– А что, день уже назначен?
– Точно нет, но событие должно произойти до конца октября. Полина Андреевна дала мне в этом твёрдое слово.
– Не беспокойтесь, я потороплю мадам Анриетту, она всегда очень благосклонна к невестам. Позвольте откланяться и передавайте Полине Андреевне от меня привет и поздравления, если мы с ней разминёмся. Прощайте.
* * *
– Дорогая моя Анриетта! Как приятно, что вы лично вышли встретить меня, – баронесса привычно расположилась в одном из кабинетов салона, когда к ней спустилась сама хозяйка. – Скажите, какой доход приносит ваше заведение? Ну, например, сколько стоит ваш день?
– Мадам хочет перекупить у меня моё дело? – с улыбкой спросила модистка.
– Мадам хочет арендовать его. Этого хватит? – Туреева выложила из кошелька деньги. – У вас сейчас обслуживается одна молоденькая барышня. Узнать её можно по очень бледному цвету лица. Прошу вас, Анриетта, проводите её сюда после всех ваших дел, нам хотелось бы спокойно поговорить без помех. И устройте так, чтобы нас не могли застать врасплох, а ваши девушки, при случае, правильно отвечали интересующимся лицам на расспросы про любую из нас. Благодарю! Вы всегда были очень сообразительны!
– Может быть, прикажете подать чай, мадам? Или кофе?
– Лучше лимонаду! – обмахивалась Туреева. – Сегодня не по-августовски жарко! И пусть нас не беспокоят, хорошо?
Она терпеливо ждала, пока в дверь не вошла бледная Полина Андреевна.
– Здравствуйте, моя милая, – Мария взяла её руки в свои. – А вы, оказывается, невеста?
– О, боже! Вы уже знаете? Откуда? – глаза Полины Андреевны наполнились слезами.
– Я встретилась с ним у входа. Не пугайтесь! Он ни о чём не догадался. Мы можем сказать ему, что и вовсе не виделись сегодня, если вам так будет легче.
– Спасибо вам, что пришли. Не знаю, с чего и начать, – Салтыкова, так настойчиво добивавшаяся встречи, теперь, получив желаемое, кажется, растерялась.
– Давайте присядем, – предложила Туреева. – Начнём с главного. Свадьба.
– Ах, это. Да, по мере приближения срока это становится всё важней. Когда я обещалась, имело вес нечто более значительное. Жизнь человека. Условие замужества стало платой за поездку в Санкт-Петербург. А ведь в начале лета я даже не помышляла о подобном, хотя и Пендоцкий, и сам Ардалион Тимофеевич вслед за ним убеждали меня в смене статуса опекаемой на положение жены с самого начала.
– Простите, – баронесса остановила начавшую повествование взахлёб Полину. – Дорогая моя, я не очень хорошо знаю положение вещей. Я помню вашего батюшку по его визитам и подаркам, когда была ещё девочкой. Но я уже давно упустила ваше семейство из виду, даже о кончине дядюшки Андрэ узнала много позже. Кто такой Пендоцкий и что вы называете началом?
– О господи! – вздохнула Полина, присела, опустила глаза и немного помолчав снова посмотрела на Марию: – А ведь началом я назвала то, что по сути является концом. Кончину папеньки, когда я осталась одна. Мы жили довольно уединённо. В округе нет больше дворянских семей – только мы да дом барона Качинского. Они с папенькой родственники, хоть барон и не терпит упоминания об этом. Не знаю, что тому причиной. Может быть, зависть? Наш дом, конечно, гораздо больше и богаче, да ещё и стоит посреди озера на острове – Качинский всё время величает его замком. Мне кажется, что он для него имеет гораздо большую привлекательность, чем я сама. Ни о каких чувствах между нами, как вы понимаете, не может идти и речи. Я всегда смеялась над его притязаниями и легко переводила всё в шутку. Но тут подвернулся этот случай, и Качинский выдвинул мне ультиматум.
– Что за случай, Полина Андреевна?
– Вокруг наших домов сплошные леса, переходящие в болота. Никаких развлечений, кроме верховых прогулок, практически нет. Лето – единственное время, когда можно насладиться прогулками пешими. Я очень хорошо знаю окрестности, так как ещё с детства исходила там все тропы, а при желании могу пройти по болотам там, где пришлый человек сразу попадёт в трясину. В детстве, подобно крестьянским детям, я набирала целые туеса клюквы и морошки. Я всегда жду первых тёплых дней и могу пробыть в чаще до сумерек. И в тот день я привязала Арбалета на опушке, а сама бродила невдалеке, собирая на полянах цветы. И вдруг мимо нас проскакал всадник. Это было так неожиданно, что я даже приняла его за одного из тех мифических героев, что действуют только в древних сказаниях. Он скакал не по дороге, а сокращая путь, прямо через лес. Я тут же поспешила домой, потому что ехать он мог только к Качинскому или ко мне. Барон на правах опекуна навещает меня в любое угодное для него время. В этот вечер они прибыли втроём: гонец, барон и Пендоцкий. Пендоцкий – всегдашний спутник барона Качинского, он то ли его друг, то ли слуга… Знаете, Мария Францевна! Он так давно живёт в доме барона, что, мне кажется, он был всегда. Они вместе охотятся, вместе выезжают в гости, вместе проводят свои химические опыты – у барона в доме целая лаборатория. И мне он так же неприятен, как мой вынужденный опекун. Я до сих пор не понимаю, что заставило отца написать то злосчастное завещание! Может быть, он рассердился на меня за что-то и решил проучить или припугнуть? Я не помню уже… Он точно переписал бы завещание снова! Но, как назло, внезапно умер через неделю после приезда нотариуса прямо у меня на руках.
