– А, значит моего имени среди друзей он не повторял?
– Нет. А расспрашивать было уже некого – он забылся.
– Может быть, припомните, как именно вы услышали про меня впервые? – баронесса прикусила губу. – Он называл меня «Мария» или только по фамилии?
– «Туреева»! – Салтыкова даже кивнула головой в знак того, что это она помнит точно. – Он сказал что-то типа того: «Если баронесса Туреева напишет наши имена, то тогда уж точно…». Но что «тогда» я не поняла.
– Ах, вот как! – Туреева рассмеялась от радости. – Вы не представляете, милая, насколько мы сейчас продвинулись к разгадке тайны! Позвольте, я вас поцелую. Надежд наших только что прибавилось. До свидания, выходите первой.
Баронесса вернулась домой исполненная желания действовать, а именно подробно расспросить Елизавету де Вилье про перстень и имя её избранника. Она в тот же час поехала бы к ней, но её задержало ещё одно небольшое событие. При входе в дом её встретил сам Никодимыч, оттеснив ливрейного лакея и сообщив, что барыню дожидается гость.
– Давно? – спросила Мария Францевна своего верного дворецкого.
– Да уж гораздо более часа будет. Он почти вслед за вашим отъездом и пришёл! Мы предупреждали, что вы только уехали, а он ни в какую! Не поддался! Не пущали, да разве ж ему откажешь! Уж не серчайте на нас, барыня… Расположился ждать. Попросил не беспокоить, сказал, что воспользуется случаем подремать в кресле. Вроде как ночь не спал.
– Каков же этот господин? Пожилой? – Туреева отдала лакею зонтик и перчатки и улыбкой отпустила.
– Никак нет! – Никодимыч неодобрительно покачал головой. – Это азиат ваш!
– Нурчук-хаир? – удивилась баронесса. – Подремать в кресле… Точно он?
– Он, он! – семенил за ней вверх по лестнице Никодимыч. – Устал, видать. Даже споткнулся. Вот на этом самом месте. Я уж извинялся, по всему судя – я и не доглядел. Моя вина! Прошу, говорю ему, прощения! С вечера, по всей вероятности, ковёр завернулся, как поиски-то шли.
– Нурчук-хаир? – снова изумилась хозяйка. – Споткнулся? Да, ну! И что он?
– А он только спросил, что искали. Я говорю – драгоценность одну. Он: «Нашли?». Никак нет, говорю. Мы его в Синей гостиной расположили, что рядом с вашими апартаментами. Так ли?
– Так, так. Всё так, Никодимыч! Спасибо, иди.
Баронесса миновала двери спальни и будуара и вошла в гостиную. Бодрый, жизнерадостный и полный сил Нурчук-хаир с улыбкой бросился ей навстречу целовать руку.
– Я рада видеть вас в здравии, князь! – протянула она ему ладонь. – Вы прямо сияете весь! Отдых в моём кресле явно пошел вам на пользу. Чем могу служить?
– Это я надеюсь услужить вам, дорогая баронесса, – они присели за круглый столик из карельской березы в кресла, обитые синим бархатом. – Ночные события и утренние размышления по их поводу привели меня к мысли, что ваш дом может подвергаться опасности нападения. Виной тому вчерашний сеанс предсказаний и одна вещь, побывавшая на нём. За ней теперь охотятся.
– Кольцо мадемуазель де Вилье? – приподняла брови баронесса.
– Так точно! – Нурчук-хаир смотрел на неё восхищенно. – Я каждый раз убеждаюсь в вашем блестящем разуме и острой проницательности, мадам. Надеюсь, вы отнесётесь серьёзно к угрозе проникновения и предупредите слуг? Не смею вам советовать, но безопасней бы было, если вы сами смогли уехать отсюда хотя бы на несколько дней.
– Я благодарю вас, князь! Это очень мило, что вы заботитесь о моём благополучии. Но хочу вас успокоить. Во-первых, через час я уезжаю, это было решено ещё с утра. И потом… Кольца этого нет в доме! Его искали и не нашли.
– Не нашли – не значит, что его нет, – ироничная улыбка мелькнула на губах князя, но он тут же стал серьёзен: – Тем более, это вряд ли известно тем, кто желает его забрать во что бы то ни стало. Но вы уезжаете – и это главное.
И князь встал, явно собираясь откланяться.
– Как! – всплеснула руками баронесса. – И это всё, ради чего вы ждали меня почти два часа?
– Дорогая баронесса! Я считаю вас своим другом, – Нурчук-хаир чуть склонил голову набок, смотря на баронессу пристальным взглядом своих раскосых глаз, но тут же снова расплылся в улыбке. – А что такое два часа, чтобы предупредить друга об опасности? Я ухожу успокоенным. Прощайте!
* * *
– Вот, таков мой рассказ! – закончила повествование баронесса и посмотрела на Корделаки.
– И что, ваша гостья подтвердила эти догадки?
– По некоторым причинам я не могу открыть ей всю картину и спросить напрямик. Но она нарисовала мне знак, что был на перстне – восьмиконечный крест. А полное имя её избранника… Нет, не скажу. Но поверьте, я всё больше убеждаюсь, что Полина Андреевна рассказала мне трагическую историю пропажи именно жениха де Вилье.
– Восьмиконечный крест, Канцлер, Магистр… – задумчиво перечислял Корделаки. – Я не особо силён в тайных обществах. Масоны? Иллюминаты?
– Всё гораздо проще, – посмотрела на него Туреева. – Мальтийский орден, ещё недавно вполне признанное сообщество Госпитальеров. Только я думала, что после смерти императора Павла они прекратили деятельность в нашем государстве. А может просто перестали быть на виду. Кстати, вы не знаете, кто был избран Великим Магистром после него?
– Да я и про него-то не знал, – развёл руками Илья Казимирович. – Он умер, когда я был в таком возрасте, что подобные вещи интересуют только, если про них говорят в семье. У нас не говорили. А вам тогда и вовсе было…
– А мой отец был Рыцарем, я почти уверена, – заявила вдруг Мария Францевна. – И дядюшка Андрэ тоже, по всей вероятности. Но это, действительно, было так давно… Значит, сейчас Орден существует без Гроссмейстера и готовятся его выборы? По всей вероятности, в этом как-то заинтересован барон Качинский. И какую-то роль играет родовой замок Салтыковых. Надо искать этого Канцлера, пусть спасает своего раненого посланца.
– И какова моя роль в этой пьесе? – спросил Корделаки.
– Все мои компаньонки глупы и ненадёжны для такого предприятия. Я выбрала вас, – безапелляционно командовала баронесса. – Достаньте до завтра билеты на благотворительный вечер и сопроводите меня туда. Мы будем искать Канцлера вместе. Я узнавала, бал будет костюмированным, так что мы приедем туда неузнанными. Верней – я. А вам, граф, придётся пожертвовать собой, снять маску при входе и подтвердить моё дворянское происхождение. Возьмёте вы на себя такой труд?
– Не знаю, не знаю, – Корделаки впал в глубокую напускную задумчивость. – Всего сутки на получение билетов? Да ещё и костюмы надо раздобыть. Не собираетесь же вы считать за маску переодевание в мальчика?
– А что, вы думаете этого недостаточно? – расстроилась Мария Францевна.
– Ну, почему же! – продолжал мнимые раздумья граф. – Этого вполне хватит, чтобы провести спросонья подслеповатого камердинера. Ну, а если вас пригласит на танец ваш бывший любовник?
