– Я завтра же куплю кольца, обещаю вам, – граф поклонился с подобострастием. – Хотя и не понимаю смысла этого действия.
– Ах, прекратите, граф! – теперь устало вздохнула и баронесса. – Покажите мне мою комнату, давайте уже ложиться?
Корделаки проводил её на дальнюю половину дома, сам зажёг свечи в канделябрах и откланялся. Уже затворяя за ним двери, баронесса с какой-то странной тоской в глазах произнесла и вовсе не известно с чего сказанную фразу:
– Действительно! Что ли женились бы вы уж скорей, Корделаки!
* * *
Граф настоял, чтобы баронесса не ехала верхом. Теперь он скакал рядом со своей же каретой. Поиски их завершились тем, что они с баронессой подобрали себе по два костюма. Туреева после долгих раздумий решила пренебречь простейшей маскарадной уловкой смены одежды своего пола на противоположный, и не удержалась от соблазнительного и богато расшитого наряда Шахразады. Граф оделся гусаром. Да-да, ещё только выйдя из полка, он так тосковал по недавнему боевому прошлому, что заказал себе карнавальный наряд практически неотличимый от подлинного, только таким сочетанием расцветок рейтуз, ментика и доломана не смогло бы похвастаться ни одно из когда-либо существовавших формирований. В своём давешнем губернском путешествии ему не удалось побриться, а, вернувшись в Петербург, он тотчас же унёсся из дому. Так что к нынешнему вечеру у него образовались уже вполне осязаемые усики, и образ был завершён.
Вторым, верхним костюмом, по общему размышлению, могли стать только какие-нибудь плащи или широкие накидки. Граф выбрал себе тёмно-синее одеяние звездочёта. Баронесса, не найдя ничего более подходящего, остановила свой взгляд на ярко-красной мантии с колпаком, прикрывавшим лицо полностью, и с прорезями для глаз. Отыскав среди вороха пик, секир и прочего оружия, не имеющего отношения к подлинности, огромный бутафорский топор, Туреева заткнула его за простую, грубую, толщиной в палец верёвку, послужившую поясом, завершив тем свой костюм палача,
– Если вы не забудете при ходьбе чуть шире ставить ноги, то в этих сапожищах вполне можете сойти за мужчину. Вы ведь так к этому стремились! – предварил их выход на публику Корделаки. – Но тогда не забывайте и про голос.
Они прибыли на маскарад, когда основная часть гостей давно съехалась. Уже начинало темнеть. Приближённые к императорской фамилии в ожидании ходили по залам, отведённым для гуляний, а прочие гости рассеялись по аллеям сада. И вот раздались призывы глашатаев, и под звуки оркестра роговой музыки на аллеи выехала кавалькада со свитой, приветствуя всех приглашённых. Возглавляли вереницу ярких персонажей хозяева вечера – Марс и Беллона, в коих те, кто смел, позволили себе узнать великокняжескую чету.
– Неужто сама она? – раздался удивлённый мужской возглас в толпе гостей рядом с баронессой и графом.
– Она, она! – отвечал невидимому собеседнику женский голос. – А кому ж ещё быть-то!
– Да как же… – настаивал первый голос. – Говорят, что дитё она недавно потеряла, да в Константиновском дворце слёзы льёт.
– Ничего не попишешь, а обязанности! Принимать гостей из императорской семьи кто-то должен, а старшие-то братья в своей Польше сидят, носа не кажут.
– Ты это, давай-ка, цыц! – мужской голос перешёл на шёпот. – Не твоего ума дело! Вот я и смотрю, она бледненькая какая. А, так всегда цветок цветочком!
– Ба! Да это ж маска на ней! – и голоса удалились вовсе.
Туреева и Корделаки остались на месте, оно было выбрано очень удачно – с краю подъездной аллеи и напротив дверей дворца, которые были распахнуты. На фоне льющегося из них потока света было хорошо видно всех входящих и выходящих.
– И как вы собираетесь узнать среди этой ряженой толпы незнакомого вовсе человека? – спросил вдруг осознавший всю абсурдность их авантюры граф.
– Не знаю, – отвечала баронесса. – Я пока не думала об этом. Вы – мужчина, могли бы что-нибудь придумать в конце концов!
– Великолепно! – Корделаки закатил глаза. – Ну, давайте хоть оглядимся. Вы никого тут не признали пока? В залы нам скорей всего не попасть, там будут только те, кто приглашён на ужин.
– Никого не вижу из знакомых. Надо походить, послушать ещё разговоры, – Туреева облокотилась на руку графа, чтобы поправить сползшее голенище сапога.
– Баронесса, баронесса! – шёпотом стал вразумлять её граф. – Палачи не ищут опоры у своих спутников, вы забываетесь. И, кстати, о голосах. Будьте любезны басить. И как прикажете величать вас в этом обличии?
Палач моментально выпрямился, тем более, что к ним как раз приближалась кавалькада хозяев бала. На Марсе, поверх туники, всех атрибутов и регалий божества, была надета кираса с латами, выкрашенными чёрной краской. Каска офицера Лейб-гвардии Кавалергардского полка с выбитым государственным гербом на налобнике и чёрным же плюмажем по всей видимости должна была напоминать собравшимся о битве, произошедшей восемь лет назад в эти же дни. Поводом собрания был сбор средств увечным воинам минувшей войны.
Беллона приветствовала гостей на всём протяжении пути, посылая благожелательные взмахи то в одну, то в другую сторону. За главной парой – кто на повозках, кто в открытых колесницах, а кто пешком – следовал кортеж сопровождения. Жрицы Богини Войны, одетые в чёрные одежды и колпаки, очень напоминающие тот, что был нынче на баронессе, размахивали двойными секирами. Воины в доспехах всех времён и народов бряцали разнообразным оружием. Фавны, сирены и прочие нумины
[8] создавали неимоверную суматоху, лично приветствуя и обнимая стоящих на обочине масок. Перемежали божеств, воинствующих рыцарей и амазонок представители различных народов в ярких национальных костюмах, пестрящих всей широтой палитры.
Избыток украшений из золота и драгоценных камней искрился, отражая огни зажжённых вдоль дорожек парка светильников и факелов. Шум и свет сопровождали шествие и медленно удалялись вместе с ним. Несмотря на обилие чёрного цвета, процессия вовсе не казалась траурной, а только, может быть, лишь слишком торжественной для повода повеселиться.
– Вы только с цветом не угадали! – заметил граф. – А так могли бы слиться с приближёнными богини. А вот, кажется, появляются и знакомые!
Из удаляющейся вереницы заморских гостей, сопровождающих божественных особ, пробирался к краю процессии Арабский Принц. Он на ходу, не останавливаясь и не снимая маски, крикнул Звездочёту: «Времена года!» и его увлекла за собой ликующая свита.
– Это точно нам? – удивилась Мария Францевна.
– Надеюсь, – ответил ей Звездочёт и на всякий случай огляделся.
– А как же вас узнали в маске? – низким голосом спросил Палач.
– Думаю, что у Арабского Принца тут неплохие шпионы, а у них, в свою очередь, прелестные отношения с привратниками, которые видели моё лицо, – граф улыбнулся. – Теперь только остается найти то, что имелось в виду под временами года.
