– Я рад, баронесса, что мне удалось уговорить вас простить графа и пригласить его на вечер. Нам необходимо поговорить всем вместе, – Нурчук-хаир отошёл от окна и сел в уже ставшее его любимым кресло. – А к кому их этих двух мужчин вы относитесь с большим доверием, мадам? Прошу ответить без дамских уловок, мне это действительно важно в свете наших дел.
– Ни к кому! – баронесса явно ничего и никому прощать пока не собиралась. – Я их буду лишь терпеть ради вас!
– Поверьте, сударыня, мне доложили, что в тот вечер мы разминулись с графом всего на четверть часа. Если бы вы так не торопили меня, то ваш кавалер сам бы сопровождал вас до дома. Не злитесь на него, он возвращался за вами, если даже, как вы считаете, он и покидал маскарад по делам. Хотя этого тоже никто подтвердить не может! Возможно, всему виной только ваше нетерпение.
– Ваши слова я также проверить не могу и считаю, что вы говорите их лишь для моего спокойствия. Я ценю это и благодарю вас, князь, но графа это не извиняет никаким образом в моих глазах. И будет о нём! – Туреева злилась и кусала край кружевного платка.
– Хорошо, – послушно сдался Нурчук-хаир. – Ну, а корнет-то в чём провинился?
– Надоел! – Мария Францевна швырнула порванный платок на рояль и села напротив князя. – Меня мучает моё вынужденное бездействие! Что мне делать, князь? Что с поисками Канцлера?
– Я нашёл его, милая баронесса.
– Да что вы! – Туреева всплеснула руками. – А мы всё это время говорим о какой-то ерунде? Ну, выкладывайте!
– В ближайшие дни нам организуют личную встречу. Это всё, что я могу вам сказать.
– Опять «несколько дней»! Опять ждать! – Мария вскочила и стала ходить по комнате, как зверь в загоне. – А время идёт!
– Вы торопитесь куда-то? – удивлённо спросил князь.
– Я – нет, – баронесса прикусила губу, как бывало всегда, когда она о чём-то задумывалась или в чём-то сомневалась внутренне. – Но вы не всё знаете, князь. В моём рассказе я тогда опустила некоторые подробности, имеющие значение только для нас, женщин. Дабы не докучать лишними деталями, которые раздражают вас, мужчин.
– Вы с кем-то путаете меня, сударыня! – Нурчук-хаир нахмурился. – Я просил вас доверять мне всё до последнего факта или предположения, я уж сам буду определять важность того или иного аспекта. Будьте добры, излагайте.
И баронесса поведала ему о беременности своей гостьи, предстоящем ненавистном замужестве родственницы и тайном языке цветов, условленном между ними. Нурчук-хаир долго сидел молча, и по его непроницаемому лицу нельзя было понять – злится он или доволен новыми открывшимися обстоятельствами. Наконец, он вышел из своих дум, поднял глаза и почти приказным тоном велел:
– Отправляйтесь-ка вы, баронесса, к себе в усадьбу. Успокойте вашу гостью, но ничего конкретного ей не сообщайте. И возвращайтесь только ко вторнику. Я пришлю сюда мастеров и дом приведут в порядок в ваше отсутствие. Поезжайте!
– Но… – попыталась возразить Туреева.
– Я думаю и у меня будет, что вам сказать к тому дню, – отвечал князь тоном, не терпящим возражений. – А, пока – прощайте!
* * *
Утром за графом Корделаки был послан вестовой от обер-полицмейстера с просьбой прибыть незамедлительно. Графу всё равно нечем было заняться, и он поспешил на зов. Генерал на этот раз принял его радушно – у себя в кабинете, но перейдя в ту его часть, что предназначалась для посетителей, дабы величественный стол не разлучал их при беседе. Граф принял это за хороший знак.
– Приветствую вас, Кондратий Львович. Что за спешность? Всё-таки нужно моё опознание? Но я ведь вам говорил уже, что я только голоса слышал.
– И это тоже неплохо было бы, голубчик! – старый генерал смотрел на графа с какой-то надеждой. – Но, если только позже. Вы, батенька, везучий оказались, с налёту на прохиндеев нарвались, а мы вот – уж вторую неделю за ними охотимся. Так что прошу если не помощи следствию, то хотя бы разъяснений мне лично, по старой дружбе.
– Всё, чем могу!
– Знаете ли, что в ту маскарадную ночь ещё и дворцовая охрана опростоволосилась, упустила воришек. Но там-то ерундовина вовсе, я случайно узнал, они даже заявлять посовестились.
– Кто-то из гостей прихватил с собой золочёный поднос? – пошутил граф.
– Да в том-то и дело, что двое дворцовых жуликов уж больно на нашу парочку смахивают. По вашему описанию мы их тогда вычислили, но арестовывать на постоялом дворе не стали.
– Так что стряслось во дворце? – напомнил граф.
– Разбиты окна вольера, где устроен был временный штаб по сбору благотворительных средств. Уж под утро, – обер-полицмейстер тяжко вздохнул. – Вы ничего не слыхали?
– Никак нет, – граф презрительно поморщился, ему даже слушать было противно про тех, кто покушался обобрать увечных воинов. – Но, надеюсь, казна не пострадала?
– Да-да, с этим всё в порядке. Средства увезли на карете казначейства ещё затемно, воришки могли не знать о том, потому и охрана была уж снята.
– Так что ж? Только побитые стёкла? – спросил Корделаки.
– Видно со злости прихватили талисманы дарителей – нож с чеканкой и вышитый кисет. Ценности как таковой не представляют, потому погоню за ними и не предпринимали. Но воришки порядком нашумели и были замечены лакеями, потому имеем подробное описание.
– Так вы думаете, Кондратий Львович, что они оттуда прямиком направились на постоялый двор, где я их и застал?
– По времени это вполне возможно, голубчик, – генерал вздохнул. – А по разговорам – ничего подобного не упоминалось?
– Нет. Не припомню, – граф искренне старался воспроизвести в воображении каждое слово разбойников. – Может совпадение, ошибка?
– Да нет, милый друг мой. Одного-то из них мы уже взяли. Кинжала при нём не было, а вот это… – генерал поднялся, обошёл свой массивный стол, из ящика извлёк нечто тряпичное, бросил на столешницу ближе к графу и остался сидеть в привычном кресле. – Он и есть – ворованный кисет, вышивка цветами. По вашему наущению послал я своих людей проследить за подозреваемыми, что они дальше замыслят. Так, не поверите, они по монастырям пошли! Мои люди после них заходили, спрашивали, так те двое эту вот самую вышивку монашкам предъявляли, да интересовались, не знает ли кто мастерицу. Ночевали тоже в божьем месте. И на другой день всё в округе толклись, в Петербург не порывались. Лишь сегодня ночью обозначили свою сущность – чуть не подожгли частные владения, да там слуги смышлёные, сами их повязали. Тут и мои молодцы подоспели, приняли обоих. Один, правда, сбежал после, да это уж наша вина полностью. Эх, старею!
– Поджигатели – это они, точно! – граф вскочил с дивана. – Дайте глянуть на злодея, прошу вас, генерал. Мне у него про одну вещь спросить надобно!
– Без толку, голубчик! Молчит, от всего отпирается. Денька три подождать придётся, знаем мы таких!
