– Так что же в нём необычного? Расскажите нам, князь! – попросила баронесса. – Мне кажется, что вы уже полностью представляете себе не только роль этого кольца, но и всю пьесу целиком, не так ли?
– Благодарю, сударыня, – князь поднялся и отошёл к камину, так, чтобы видеть всех троих слушателей сразу, они развернулись к нему и приготовились внимать. – Перстень сей есть знак полномочий посланца Ордена Госпитальеров и может быть использован им, как печать при скреплении сделок. Он, как вы верно заметили, не представляет особой ценности для непосвящённых, но был узнан с одного взгляда на том злополучном сеансе двумя людьми, имеющими к тайнам Ордена близкое отношение. Один из них, ваш покорный слуга, сомневался сначала, так как не ожидал увидеть подобный знак в руках столь молодой дамы, но после событий трагического толка, уверился в своих подозрениях. Когда я узнал о поджоге в её доме, я понял, что перстень ищут. Когда нашему общему другу магистру ударом проломили голову, а я опоздал к нему с предупреждением, то это дело стало и моим.
– Боже! Мне никто не говорил, что с магистром поступили так жестоко! – корнет искренне ужаснулся услышанному.
– Теперь его жизнь вне опасности, – продолжал Нурчук-хаир. – Не понимая в те дни, каким образом эта печать попала в руки Елизаветы де Вилье, и какие силы желают завладеть кольцом, я прежде всего решил убрать с игровой доски сам предмет охоты. Я также приношу вам искренние извинения, мадам, но тогда я не доверял никому. Помните день, когда я ожидал вас около двух часов, любезно допущенный слугами в эту самую гостиную?
– Да, конечно, – кивнула Туреева. – Вы что, просто стащили его тогда?
– Можно сказать и так, – улыбнулся князь. – Хотя я предпочитаю выражение «спас». Я спас перстень от дальнейших перемещений и от использования в корыстных целях злоумышленников.
– Но где вы его взяли? – удивлённо спросил корнет.
– А там, куда вы его надели, друг мой! – отвечал князь. – Я располагал временем для раздумий и осмотра. По некоторым косвенным сведениям, я понял, что накануне уже предпринимались активные поиски кольца, но успехом они не увенчались. Стало быть, все места, предназначенные для сокрытия такого мелкого предмета, уже обысканы. Ящики сто раз выдвинуты, вазы перевёрнуты, шкатулки вытрясены, ковры подняты и так далее. Но также я понимал, что, либо кольцо у хозяйки, и тогда только прямой вопрос может решить его судьбу. Либо он достался злоумышленникам. Либо его прихватил случайный человек. Вор среди гостей баронессы? Маловероятно. Скорей – шутник или насмешник. Стало быть, если перстень спрятан в этом доме, то он находится в таком месте, откуда его можно достать быстро и без усилий, дабы шутка удалась. Я отринул нижнюю часть интерьера, уже прочёсанную слугами, и остановился на полосе от высоты груди стоящего человека до его вытянутой вверх руки. И стал досконально осматривать всё в этом пространстве. Вы помните, что спрашивал у вас сегодня корнет про каминную полку, сударыня?
– Шкатулка? Нет! – Туреева припоминала. – Кольцо висело на завитке канделябра?
– Почти. Оно было надето как диадема на лоб одной из каминных статуэток. Что за живописную группу они олицетворяли, баронесса?
– Четыре сезона года.
– Ясно. По всей видимости, новое украшение от корнета получила фигура, символизирующая Осень. Ведь так, корнет?
– Так. Вы – колдун, ваша светлость! – корнет смотрел на князя с восхищением.
– Всё это великолепно, князь, мы восхищены вашими способностями, – баронесса не могла в силу характера благосклонно принять такое вольное обращение с предметами, находящимися в её собственном доме и немного злилась, – но, позволительно ли будет спросить, каким образом вы связаны с Мальтийским Орденом, и кто тот второй зритель, что узнал кольцо? По всей вероятности, последующие события не обошлись без этого узнавания, не так ли?
– Так, баронесса, – князь опустил голову в полупоклоне. – Я надеюсь оправдаться перед вами сейчас, но для этого нам придётся вернуться на некоторое время назад, господа. Для меня важно ваше расположение, более того, мне важно донести до вас всех, какой честью для меня является доверие нашего государя. Почему это стало возможным можно понять, только выслушав мою историю.
– Просим, – Корделаки ответил за всех. – Мы никуда не спешим.
Рассказ князя Нурчук-хаира
– Я – сын того вольного степного народа, который в империи принято называть киргиз-кайсаками, а сами мы между собой испокон звались по именованию тех родов, к которым считали себя принадлежащими, объединённых в три орды – Малую, Среднюю и Большую. Редко, кто использовал общее для кочевых наций наименование «хасак», но пришло время, и оно стало забываться, так как желания и стремления степных народностей, родов, орд менялись и часто расходились в своих интересах. Как ни слаба нынче власть китайского императора, а он до сих пор посылает отряды воинов собирать ясак – дань – с моего народа. Некоторые из наших племён посчитали лучшим для себя принять подданство Китая. Кокандский властитель, ещё более алчный в своих притязаниях, обложил наш народ зякетом – податью, и многие воины ушли под его крыло. Оставшиеся кочевники постоянно отражали набеги то джунгаров, то калмыков, то башкиров…
Но были и такие, кто возжелал жизни спокойной, под покровительством руки сильной и щедрой. Таким прибежищем могла бы стать Российская Империя, и впервые с просьбой о подданстве киргизские ханы обращались ещё к царю Петру Первому, но он участия в проблемах кочевых племён принимать не стал. Но время шло, и менялись отношения. Первой на верность России присягнула Малая орда. Позже Средняя орда сначала установила с Россией торговые отношения, а потом обратилась с просьбой принять и её в российское подданство. Царица Екатерина Вторая эту просьбу удовлетворила, повелев учредить в Оренбурге пограничную экспедицию.
Но грабежи и набеги, междоусобицы и баранты
[9] продолжаются в степи до сих пор. Десятилетия длятся и переговоры между российскими самодержцами и представителями моего народа, что в последнее время осложняется желанием части наших родов признать над собой власть хивинского хана. Но вот в феврале прошлого года в подданство российского императора вступили и киргизы Большой орды, которые устали от вражды и войн и давно желают поменять ружья на аркан и плеть.
Как я и говорил раньше, сам я родился в Петербурге, в степи бываю редко. Русский язык для меня – родной, и, хотя никто из нашей семьи не принимал православия, но я вырос среди людей этой веры. Я продолжаю дело своего отца и надеюсь в самом ближайшем будущем увидеть не только доброе отношение государя ко мне лично, но и видимые результаты нашей переговорной деятельности. Думаю, лучшее их выражение может воплотиться в предоставлении нам сибирских земель, которые хоть и не смогут полностью заменить нам родовые владения, но дадут моим страждущим братьям и сёстрам возможность вести жизнь не только кочевую, но и оседлую. Вот такое долгое предисловие, господа. И хотя эта история никак не связана с предстоящим нам всем поручением, мне хотелось, чтобы вы все полнее представляли мою искреннюю заинтересованность в соблюдении интересов Его Императорского Величества. И как дворянина, и как его доверенного лица, и как подданного Государства Российского.
