А доброе расположение нашего государя я приобрёл так. Однажды на охоте я заметил, что Его Величеству невообразимо скучно, так как никакого азарта из подобных забав он извлекать не склонен. Я занял его разговором о соколиной охоте, мы перешли и на другие темы и нашли много общего в суждениях и надеждах на будущее. Сказать «мы сдружились» я не смею, ибо только сам император может жаловать звание друга своему подданному, но мы с симпатией стали относиться друг к другу после того дня и охотно искали общества друг друга. Отбывая в Польшу на длительный срок, Его Императорское Величество почтили меня крайней степенью доверия, открыв некие свои личные склонности, предпочтения и опасения, предоставив мне право представлять во время отсутствия его интересы в Петербурге, как частного лица. Мне собственноручно был предан им на временное хранение медальон бальи Мальтийского Ордена, вот он, взгляните. Кроме того, мы ведём постоянную переписку через дипломатические каналы, отсюда верительные грамоты, предъявленные мною корнету.
* * *
– Позволительно ли нас, лиц частных, посвящать в ваши отношения с государем, князь? – спросил Корделаки. – Мы поверили бы вам и без столь интимных подробностей. Это лишнее, возможно?
– Благодарю за такт, господин граф! – князь обозначил поклон в сторону Корделаки. – Но я не думаю, что в моей прелюдии было что-то лишнее. Я многим кажусь чужестранцем, а мне бы хотелось получить не только ваше повиновение, но и доверие. А всё предъявленное нынче лишь должно служить подспорьем вашей миссии. К ней мы сейчас и перейдём, дамы и господа. Итак, Мальтийский Орден. Несмотря на направленность общих действий по искоренению деятельности тайных обществ на территории Российской Империи, в силу личных обстоятельств Государь испытывает склонность не препятствовать остаткам иоанитов в России. Его отец в своё время дал убежище в России большому числу рыцарей, изгнанных Наполеоном с острова Мальта во время его Египетского похода. В государственных интересах Российской Империи, возможно, были планы присоединить земли Ордена и тем самым расширить владения в Европе. Император Павел Первый принял предложенный ему сан Великого Магистра ордена. Как, может быть, вы слышали, в возникшем тогда Великом Российском православном приорстве было создано около ста государственных командорств, да ещё были и те, кто пожелал учредить командорства личные. Последовало высочайшее разрешение о родовых командорствах. Когда же интересы государства не получили ожидаемых преимуществ от подобного сотрудничества и разошлись с интересами Ордена, то был издан запрет на ношение знаков отличия, а три года назад упразднены наследные командорства. С того дня, дорогая баронесса, имущество вашего дяди наследует Полина Салтыкова как его дочь. Обычное наследство. Но этого, по всей вероятности, никак не может принять и допустить другой ваш дальний родственник – барон Качинский, видимо, рассчитывающий на него в силу своей принадлежности к командорству. Он и есть – второе лицо, опознавшее перстень. Орден долгое уже время существует без Великого Магистра, и в последние месяцы многое говорилось и предпринималось для его избрания. Зная о том, Его Императорское Величество ничем не поощряя данные усилия, всё же предоставил такую возможность госпитальерам, пока Орден не нашёл себе постоянного пристанища в каком-либо ином государстве. Государь попросил нескольких своих приближённых проследить за безопасностью послов и обеспечить им достойный приём в резиденции, которую изберут сами члены Ордена. Одним из претендентов на обустройство посольства стал замок, принадлежащей вашей родственнице. И, хотя он находится от столицы на расстоянии примерно двухсот восьмидесяти вёрст, долгое время был лидером в этом негласном соперничестве, пока не обнаружилось место гораздо более удобное и близкое.
– Памятуя о сеансе магистра и его предсказании позвольте выразить догадку, что удалённость вновь выбранной резиденции не превышает двадцати восьми вёрст от заставы? – спросил Корделаки.
– Так точно, граф! – подтвердил князь. – Именно это обстоятельство вызвало у меня тогда улыбку. Но идём дальше. С сообщением об этих изменениях к вашему родственнику, баронесса, был послан гонец. Это титулованный и занимающий довольно видное положение член Ордена. Его безопасность – и есть ваша забота с этого дня. Доставить господина Джованни живым и желательно здоровым в столицу, вот на что отныне будут направлены все наши совместные усилия. За его дальнейшую судьбу возьмут на себя ответственность другие люди. Что до его преследователей, то решайте их участь на месте. Видимо, рассчитывая на принятие посольства, барон Качинский ожидал неких, возможно даже кем-то обещанных ему преференций. Скорей всего – это должность Казначея при новом Гроссмейстере. Не думаю, что его амбиции простирались настолько, чтобы рассчитывать на само избрание Магистром. Так или иначе, он зашёл слишком далеко! В нашем государстве жизнь человека священна, принадлежи она её поданному или гостю. У вас, корнет, будут полномочия для привлечения местных властей и полиции. Арестуйте барона вместе с подельником и тоже доставьте сюда, как только минует угроза жизни посланца. Теперь нам осталось только изобрести способ, как посетить замок Салтыковой под благовидным предлогом. Задерживать злоумышленника здесь, в Петербурге, было признано не целесообразным – все доказательства против него находятся в Олонецкой губернии. Это и сам раненый, и изъятые у него драгоценности, награды и медальон – его вы узнаете по сходству с предъявленным мной сегодня.
– Злоумышленник? Да я убью его прямо на месте! – вскричал корнет.
– Запрещаю! – не терпящим возражений тоном провозгласил князь. – Он подлежит суду. Мало того, вы сейчас поклянётесь мне, корнет, что до окончания вашей миссии, вы не позволите своим чувствам руководить вами и не вызовете на дуэль ни одного человека. Обещайте! Вы теперь исполняете службу и себе не принадлежите.
– Обещаю, – сквозь зубы произнёс молодой человек.
– Почему бы не послать отряд и не разгромить это осиное гнездо на месте? – спросил у князя Корделаки.
– Государь не желает привлекать внимание к этому и так неблаговидному происшествию. Поэтому решено было действовать частным порядком.
– Вы даёте такие подробные инструкции, ваша светлость, – корнет тоже позволил себе вставить реплику, – как будто, мы должны заучить всё это наизусть. Не проще ли будет корректировать наши действия по мере необходимости?
– Вы, как никогда, правы, корнет! – князь даже вздохнул. – Но дело в том, что меня с вами не будет, я не смогу сопровождать вашу маленькую экспедицию. Через несколько дней я отбываю в Польшу по высочайшему повелению. Вы едете втроём!
Все переглянулись, и в наступившей тишине отчётливо прозвучал звонок колокольчика входной двери, особенно пронзительный в такой поздний час.
– Кто бы это мог быть? – спросила баронесса сразу у всех и ни у кого конкретно и стала ждать доклада слуг. Вошёл Гаврила Никодимович с пакетом и цветами.
– Барыня, посыльный к вам! – и он протянул ей и то, и другое.
– Благодарю, ступай, – баронесса отдала букет подоспевшей горничной, а конверт тут же распечатала и посмотрела вниз листка. – Господа, вы не поверите! Это от барона Качинского.
