Князь по очереди приоткрыл футляры и, что-то высмотрев, выбрал два из них и направился к чете молодожёнов.
– Прошу принять, госпожа Роговская! Ваши смелость и решимость приводят в восхищение даже бывалых мужчин, – и он передал Полине Андреевне малый футляр, а корнету протянул большой. – И вас, господин корнет, прошу!
Те, переглядываясь и улыбаясь в предвкушении, осторожно стали приподнимать крышки своих даров, как в рождественский вечер дети распечатывают коробки с гостинцами. У корнета оказалась великолепная сабля с вензелем на клинке в виде заглавной литеры «А», с рукояткой, покрытой алмазной гранью и вдобавок украшенной крупным сапфиром. Ножны тоже искрились синими огоньками. У его жены в футляре покоился женский алмазный браслет, на котором полностью повторялся рисунок вензеля в миниатюре, и синели несколько крупных сапфиров. Полина Андреевна ахнула:
– Боже! Какая красота!
– Неужто, сам Император… – начал было корнет, но князь перебил его.
– Один из моих высокопоставленных знакомых, корнет! – он улыбался. – Прошу также принять дары и вас, господин Джованни и мадемуазель де Вилье. Сударыня, именно ваша решимость посетить тот злополучный сеанс гадания и положила начало всей этой истории. Я восхищаюсь вашей преданностью, силой чувств и долготерпением. Желаю вам счастья и наград иного толка за все ваши испытания. Государь… Простите. Мой знакомый надеется, что эти предметы станут одновременно и свадебным подарком! Я не ошибся? Я правильно запомнил, вам идёт лиловый цвет?
– Не ошиблись, князь! – Елизавета де Вилье открыла футляр и обнаружила там подобный первому браслет, но с аметистами. – Прошу вас, будьте нашим гостем на свадьбе. Хотя мы ещё не решили, какова будет церемония, но день уже определён.
– Мой знакомый, зная вашу ситуацию, просил передать вам не совет, но случай из его семейной практики, – князь улыбался, но подбирал слова медленно, стараясь не сказать лишнего. – Его родной брат избрал себе спутницу тоже иной конфессии, так они вышли из положения, совершив в один день две церемонии – утром по православному, а в полдень по католическому обряду. Теперь довольны родственники с обеих сторон.
– Благодарим за совет, – в благодарном поклоне опустил голову господин Джованни. – Мы не преминем им воспользоваться, князь! Но, я не понимаю, чем заслужил этот дар? Мне кажется, что я как раз выполнял роль пассивной жертвы, которую так мужественно спасали эти господа и не менее отважные дамы!
– Как же, герцог! – Нурчук-хаир выказывал свою полную осведомлённость о мельчайших подробностях недавних событий. – А ваш меткий выстрел? Ведь это именно вы сберегли жизнь Полине Андреевне, подоспев так вовремя!
– Ах, не напоминайте мне, прошу вас, об этом постыдном случае, – итальянец помотал головой. – Когда Илмэйтар прибежала за мной в лес, и мы помчались с ней к дому барона, я прихватил заряженный пистолет. Увидев в окне злодея с девушкой, я не имел и секунды на размышления. Но это так не достойно дворянина – стрелять в спину! Даже врагу!
– Ну, так вы и не в спину ему попали, как оказалось, дорогой герцог! – со смехом вступил в беседу корнет. – Вы прострелили ему нечто гораздо ниже, говорят, он до сих пор не может сидеть – только стоять или лежать. Как ни старались наши враги, а им не удалось обезобразить день нашей свадьбы убийством.
– И слава богу! – вздохнула Полина Андреевна. – Пусть их осудят по закону.
– Слишком много чести им в наших упоминаниях, полно! – Нурчук-хаир взял со столика последний оставшийся малый футляр. – Дорогая баронесса! Вы настоящий боец и заслужили этот браслет своей доблестью и выдержкой. Примите, прошу вас! Не ошиблись ли мы с моим знакомым в ваших предпочтениях? – князь откинул крышку футляра и протянул его Туреевой уже открытым.
– Ах, какие изумруды! – баронесса была восхищена. – В сочетании с этими бриллиантами они бесподобны! Благодарю! Но, неужели и про меня ваш… знакомый что-то слышал?
– Да-да! Он знает ваши похождения досконально! И отдаёт должное вашим мужеству, отваге и смекалке, дамы и господа! И это всё благодаря вашим письмам, граф! – поклонился Нурчук-хаир Корделаки. – Мой приятель как-то воскликнул, что автору подобных отчётов недурно было бы заняться литературным трудом. Подумайте об этом, граф! И примите на память.
– Вы читали мои письма госу… Вашему другу, князь?! – опешил Илья Казимирович.
– Каждое из них, граф! – улыбался Нурчук-хаир. – Вслух! И не по одному разу. Ваша дружная компания стала настоящими героями в узком варшавском кругу этой осенью. Так что принимайте дар, но уж не обессудьте – все комплекты делались парами, поэтому на вашей сабле не рубин, а изумруд.
– Я счастлив служить Отечеству и государю на любом поприще! Благодарю за высокую оценку моего скромного вклада! – Илья Казимирович разглядывал вензель и великолепную сталь клинка.
– Надо же! Парами! – баронесса закатила глаза и покачала головой, а Корделаки, умеющий не краснеть, отчего-то опустил голову и посмотрел на неё исподлобья.
– Да! Вот ещё! Чуть не забыл! – Нурчук-хаир достал из бумажника кусочек картона. – Своим восклицанием о парах, вы напомнили мне ещё об одном поручении, баронесса! Оно адресовано лично вам. Вот вам ещё один автограф Его Величества, начертанный при мне собственноручно.
Баронесса прикрыла рот ладошкой.
– Что это, князь? – спросила она, обращаясь взглядом за помощью то к Елизавете де Вилье, то к Полине Роговской.
– Прочтите! – улыбался Нурчук-хаир.
– «Ма-ри-я Ту-ре-е-ва», – почти по слогам прочла баронесса. – О господи! Что это означает?
– Это означает, что император хочет узнать у вас судьбу невесты, чьё имя он выбрал сам, – глаза князя совсем сузились от улыбки. – Впишите на оборот этой карточки имя жениха, как вы это делаете для других. И на первом же рауте сезона! Ну, конечно, если свадьба не состоится ещё раньше!
Баронесса нахмурилась, Корделаки почувствовал, что, несмотря на все усилия воли, уши его всё же запылали, а дамы радостно зааплодировали, улыбаясь такой удачной шутке государя.
* * *
– Позволите вас проводить, сударыня? – церемонно спросил Корделаки у баронессы, когда стало ясно, что вечер близится к завершению.
– Да я, право, не знаю, стоит ли, – тон её был неясен графу. – Думаю, мой кучер найдёт дорогу самостоятельно.
– Позвольте проводить вас хотя бы до кучера, то есть – до кареты, – терпеливо настаивал граф. – Мне нужно поговорить с вами.
– Ах, да! Я всё забываю поблагодарить вас за цветы, граф. Они восхитительны.
– Или вы рассчитывали уйти с кем-то другим? – Корделаки решил выяснить всё для себя окончательно на этот раз. – Тогда не смею мешать вам, сударыня.
– Нет, граф, – баронесса посмотрела на него с укоризной. – Я не умею ничего «рассчитывать». Говорите, что вы там хотели?
– Давайте сначала уйдём отсюда.
