– Вы это решили самостоятельно? − спросил я.
– Да, не только решил, но и лично осуществил эту операцию.
– В каком же ящике он находится? − спросил я.
– В одном из всей этой сотни. Не обижайтесь, поручик. Указав вам ящик, я тем самым заставлю обращать ваше внимание именно на него, что может вызвать подозрение со стороны окружающих вас людей и спровоцировать их на определенные действия. А так вы будете более бдительно следить за всем багажом, что будет вполне естественно и не вызовет особых подозрений.
– А есть общая опись имущества и вложений в каждый ящик?
– Естественно, − ротмистр с усмешкой посмотрел на меня. − В одном экземпляре, который находится у императрицы. Вам, я думаю, он ни к чему, так как никто не должен вскрывать ящики. Они все заколочены и опечатаны.
– Понятно, − ответил я. − Кто еще знает об архиве?
– Никто. Я да теперь вы. Подозревают, конечно, многие, так как там собрано достаточно большое количество я бы сказал «взрывных» материалов не только на постоянно меняющееся руководство страны и его окружение, банкиров, заводчиков, членов их семей и прочее, но и явных и тайных агентов, которые орудуют сегодня здесь. Поэтому, как я уже говорил, догадываются многие и, естественно, пользуясь сложившейся нестабильной обстановкой, хотят захватить этот материал. Я постоянно чувствую в последнее время, как «дышат мне в затылок».
Наша беседа проходила под аккомпанемент начавшегося представления знаменитого венгерского ансамбля. После зажигательных венгерских и цыганских мелодий зал взорвала модная песенка «Конфетки-Бараночки», вызвавшая восторг в зале. Многие пустились в пляс, подпевая в такт зажигательной песне.
– Деньги на мероприятие возьмете из резервного фонда. Банки заморозили свои операции, и поэтому мы не сможем воспользоваться специальными счетами. Кстати, вы определитесь с помощниками, − добавил ротмистр, допивая бокал с вином и с сожалением глядя на публику, которая от буйного веселия впала в прострацию, внимая старинному романсу, повествующему о неразделенной любви, который исполняла незабвенная Марго.
– Да, − ответил я, − есть у меня надежные помощники, с которыми я проводил уже не одну операцию.
– Хорошо, − сказал ротмистр, − если у вас нет больше вопросов, давайте завершим нашу встречу. Вы уйдете первым, а я еще задержусь на некоторое время и рассчитаюсь. Желаю вам успеха. Меня в ближайшее время не ищите, если понадобится, я вас сам найду. Я займусь немецким посольством. Какая-то подозрительная возня имеет место там.
– Разрешите откланяться, − произнес я, вставая из-за стола.
Ротмистр протянул мне руку, и я пожал ее. Повернувшись и пройдя через танцующие пары, я вышел из зала в услужливо открытую метрдотелем дверь.
Крутая подворотня
Забрав свои вещи в гардеробе и дав чаевые, я вышел на улицу и сразу попал в объятия холодной погоды. Дул несильный, но пронизывающий ветер, изредка вбрасывая на мое пальто еще скупые капли дождя. Крикнув извозчика, примостившегося сбоку нескольких автомобилей, стоящих перед рестораном, я впрыгнул в экипаж и покатил домой, анализируя по пути беседу с ротмистром. Слежки за собой я не заметил, да и извозчик с виду был обыкновенным, ничем особым не выделяющимся, сгорбатившимся на переднем сидении и дрожащим от порывов ветра. Улицы были пустынны и почти без света. Также темно было и в окнах пролетавших мимо домов. И прохожих почти не было, а те, которые попадались по пути, шли быстрым шагом, стараясь как можно быстрее добраться к домашнему очагу.
Лошадь постепенно набирала темп, и вдруг извозчик, громко гикнув, пустил ее в бешеный галоп. Я от удивления привстал на сиденьи, чтобы спросить, что случилось, как он еще раз громко крикнув, натянул вожжи и резко развернул экипаж в проулок. Тележка накренилась, и меня выбросило на мостовую, прямо в черное чрево подворотни огромного доходного дома.
Слава Богу, тренированное тело в полете сумело сгруппироваться, и я, пролетев буквально в сантиметре от распахнутых настежь створок ворот, упал почти в середину входной арки. Не шевелясь, я включил все свои навыки, лихорадочно пытаясь проанализировать возникшую ситуацию под стук удалявшихся в неизвестность копыт и скрипа колес нанятого мною экипажа. Не успев еще как следует прийти в себя, я услышал шорох и приближающиеся шаги нескольких человек, которые с трех сторон окружили меня. Решив не подавать вида, что я в сознании, я стал ждать продолжения, пытаясь понять − случайность это или закономерное явление, которое было организовано на достаточно профессиональном уровне. По шумному дыханию над моим, якобы без признаков жизни телом стояло три человека Может, где-то был еще четвертый, но это меня тем более не радовало.
Оружия со мной не было, но трость, с которой я не расставался, была крепко сжата в моей правой руке. От моих молчавших визави не пахло ситным хлебом и махоркой, значит, это были не солдаты. Не слышно было и запаха спиртного и кислых щей, а где-то как бы издалека пробивался запах хорошего одеколона явно не отечественного производства. Пауза, затянувшаяся минуты на две, дала мне возможность собраться с мыслями и подготовиться к дальнейшим действиям. Я уже почти был готов начать активное физическое наступление в случае необходимости и из горизонтального перейти в вертикальное положение, как раздались чьи-то шаги и моя молчавшая троица, как бы подтянувшись, повернула головы в сторону подходившего. «Ну вот и четвертый, − подумал я. Все становится на свои места».
Остановившись возле моей головы, он резким начальственным тоном с небольшим иностранным акцентом спросил:
– Ну, что тут у вас? Я приказал его не трогать. Он мне нужен живой.
– Никто к нему и пальцем не прикоснулся, − ответил субъект, стоявший справа от меня. − Как вылетел из пролетки, так и лежит до сих пор. Видать, здорово долбанулся об стенку.
– Обыщите его, − приказал начальственный голос, − а затем в машину и на место, а там разберемся.
Стоявший справа от меня, видно, старший троицы, наклонился и протянул руку к внутреннему карману моего пальто, в котором лежало портмоне. Ничего там кроме денег не было, все, что я получил, было надежно спрятано в одном из тайников. Но и то, что было со мной, отдавать неизвестно в чьи руки мне не хотелось. Поэтому его приблизившееся ко мне лицо вдруг столкнулось с моими выброшенными ему навстречу пальцами левой руки, вонзившимися ему в глаза. Дико взвыв и закрыв их руками, он резко отшатнулся назад. В это время трость, направляемая правой рукой вонзилась в солнечное сплетение стоящего слева сухощавого субъекта, который, не успев издать и звука, сложился пополам и стал беззвучно открывать рот, стараясь схватить как можно больше воздуха. Одновременно вскочив на ноги и продолжая движение, я левой рукой нанес удар третьему противнику в район горла, в ту точку, которая отвечала за его моторно-рефлекторные действия. Он закатил глаза и, как тряпичная кукла, молча сложился возле моих ног. На ходу повернувшись к четвертому субъекту, я увидел лишь мелькавшие в лунном свете фалды пальто, затем послышался шум быстро уезжающей машины.
