– Прошу садиться, ваше благородие, − сказал он, быстро глянув на мою форму и жестом показывая на великолепное кожаное сиденье, скромно выглядывающее из-под тени поднятого козырька фаэтона.
Рядом на сиденье лежало шерстяное одеяло из овечьей шкуры, которым в случае необходимости можно было прикрыть ноги. Я встал на подножку фаэтона, который прогнулся под моей тяжестью, и сел на прохладное кожаное сиденье.
– Но, милай, − крикнул Федор и щелкнул кнутом.
Мы стали медленно подниматься по дороге, ведущей вверх, выезжая на основную магистраль к Симферополю. Поднявшись на гору, лошадь, тяжело вздохнув, потихоньку пошла рысью. Дорога была не очень широкой, но вполне достаточной, чтобы разъехались два возка. С горной вершины открылся великолепный вид на море, которое искрилось и играло серебряными бликами в лучах поднимающегося солнца. Вскоре мы выбрались на основную дорогу, и сразу подул сорвавшийся с гор легкий ветерок, достаточно прохладный, чтобы ощутить его «дружеское» прикосновение. Пришлось накинуть шинель. По дороге вскоре стали встречаться крестьянские возы и двухколесные арбы, перевозившие всякую всячину. Разминаясь с ними, порой было жутко смотреть вниз на открывающуюся панораму крутизны, так как фаэтон почти вплотную прижимался к обрыву. На дороге периодически встречались следы обвалов и оползней. Спустившись к подножию горного хребта, дорога выпрямилась и лошадь пошла ровнее, так как кучер перестал сдерживать ее вожжами. Интересно, что на фаэтоне было ручное приспособление в виде тормоза, которое Федор периодически использовал на крутых спусках, подкручивая ручку тормоза левой рукой. Через какое-то время по дороге стали попадаться не только телеги, но и фаэтоны с дамами и военными. А ближе к середине дороги до Симферополя я увидел военные грузовые машины, легковые и тяжелые армейские фуры, перевозившие раненых и военные грузы.
Дорога была утомительной и сложной: то резко поднималась вверх, то, падая вниз, петляла либо влево, либо вправо. Наконец мы спустились в Алушту. Вдоль дороги стояли ряды трактиров и чайных. В воздухе плавал запах жареной баранины, шашлыков, чебуреков и другой снеди, которая готовилась тут же щедро, сдабриваясь разичного рода приправами.
– Надо бы, барин, передохнуть, − прервал мое созерцание Федор, обернувшись ко мне запыленным лицом. − Лошадь устала, ее напоить надобно.
– Надо, так надо. Ты займись лошадью, а я пойду в чайхану. Когда ее напоишь, заходи туда же, бери что хочешь. Я угощаю.
– Благодарствую, − ответил Федор, хмыкнув в свою бороду.
Я легко соскочил с фаэтона, разминая отекшие ноги, а он направился с лошадью к куче телег, пролеток и фаэтонов, которые сгрудились вокруг искусственного корыта с питьевой водой для лошадей.
В чайхане меня окружил шум и стойкий запах острой пищи. Привыкнув к полумраку, я обвел глазами зал и увидел свободный столик возле небольшого окошка, прятавшегося за углом. Пройдя через зал мимо посетителей, я сел за этот столик. Тотчас возле меня вырос молодой татарин с полотенцем на плече и с поклоном спросил, что я буду заказывать.
– Шурпу, баранью голень и чай, − сказал я. − Да, братец, тут зайдет мой кучер, такой с бородой, будь добр, обслужи его, а счет выставишь мне.
– Будет исполнено, барин, − ответил он и в мгновение ока испарился.
Я пристроил свою шинель на рядом стоящий стул и занялся изучением посетителей. В дальнем углу от меня сидела группа крестьян, гонявшая чай за самоваром. Чуть наискось от них сидела группа интендантов, очевидно, сопровождавшая какой-то военный груз. По их лицам было видно, что они пили не только чай, но и более «горячие» напитки. Ближе к центру зала расположились два прапорщика, по всей видимости направляющиеся на службу после училища. Это было понятно по их новеньким мундирам и поведению. Дальше к выходу сидела группа из трех человек, по одежде и манере поведения они походили на купцов, поставлявших продовольствие воинским частям. Вскоре мой взгляд наткнулся на стойку, за которой стоял старый татарин, скорее всего, хозяин заведения и следил за порядком в зале. Именно в это мгновение он внимательно смотрел на меня, очевидно, изучая, так как всех остальных он наверное уже знал. Поймав мой взгляд, он сразу преобразился: лицо расплылось в улыбке, и он приветливо поклонился, однако его глаза оставались достаточно холодными.
Осмотрев видимое мне пространство, я перевел взгляд на дальний столик, стоявший вправо от входа, но из-за освещения ( свет от окна падал прямо мне в лицо) и от того, что он находился как бы в тени, я плохо рассмотрел сидящих там людей, тем более, что они сидели как бы спиной ко мне. Но по силуэтам их фигур я предположил, что я где-то уже их встречал. Во-всяком случае, кого-то из них.
В этот момент половой принес мне вкусно дымящуюся шурпу в глиняной миске, хлеб и деревянную ложку. Положив все это передо мною, он поклонился и снова исчез. Отломив от огромного ломтя хлеба кусочек, я предался чревоугодию, поглощая обжигающую шурпу. В этот момент открылась дверь и в чайхану с шумом вошел Федор. Половой тотчас подскочил к нему и повел усаживать за столик, из-за которого уже поднималась чаевавшая ранее группа крестьян. Усевшись, Федор снял шапку, перекрестился и стал делать заказ. В этот момент крестьяне, открыв дверь, стали выходить на улицу. Переместившееся солнце осветило из приоткрытой двери столик в затемненном углу, который снова попал в поле моего зрения. Один из посетителей автоматически повернулся лицом в сторону яркого света, и я узнал его. Это был мой старый «знакомый», одноглазый бандит, встреченный мною в Царском Селе, а рядом с ним за столом сидели, скорее всего, его подельники.
«Что он здесь делает? Не меня ли выжидает на этой горной дороге? Это уже в третий раз он попадается на моем пути. Неспроста это, ох неспроста. Информации обо мне минимум, значит работает совершенно другое информационное поле, на более высоком уровне контакта. И наверняка это связано с янтарной комнатой!»
Эти мысли промелькнули у меня мгновенно, и я автоматически спрятался за полуизгиб стены возле столика. Во мне сработали навыки, полученные при обучении относительно расположения себя в новой среде, светоощущению и светоосвещению и снятию первых визуальных слепков с лица сидевших здесь посетителей.
Необходимо было найти выход из сложившейся ситуации. Не то, чтобы я боялся, но затевать здесь конфликт и привлекать к себе лишнее внимание мне не хотелось. Продолжая наблюдать, я дождался момента, когда ко мне снова подошел половой, и попросил его пригласить ко мне Федора. Закончив свою трапезу, тот степенно перекрестился и подошел ко мне.
– Чего изволите, барин?
– Друг мой, ни о чем не спрашивай, а ответь мне на вопрос: сколько тебе надо времени, чтобы подогнать коляску ко входу?
– Ну, дак минут пятнадцать, двадцать, пока я …
– Все ясно, − прервал я его, − давай договоримся так: через двадцать минут я выхожу, сажусь в коляску, и мы галопом летим отсюда. Тебе все понятно?
Федор внимательно посмотрел на меня, но лишних вопросов задавать не стал, сказалась выучка.
