Приняв решение, мастер чуть ли не вприпрыжку заторопился домой. К счастью, его пассия была в прекрасном настроении. Перед зеркалом она примеряла обновки, которые ей сшила известная модистка. Накидывая на оголенные плечи ту или иную вещь, она что-то нежно мурлыкала себе под нос, любуясь своим отражением. А служанка, ползая перед нею на коленях, то поправляла ей юбку, то собирала в охапку вещи, брошенные на пол. Зайдя в комнату, мастер был ослеплен сиянием молодого женского тела и той непосредственной женственностью, которая исходила от каждого движения девушки. Она была среднего роста, пропорционального телосложения, с выдающейся вперед грудью и широкими, манящими бедрами, то есть такой, какой положено быть настоящей немке. Ее белокурые волосы мягко ниспадали на тонкую белую шею, а голубые глаза имели всегда наивно распахнутый вид, как и выражение ее лица. Казалось, это ангел во плоти типично немецкой женщины, твердо знающей, чего она хочет, и владеющей чисто женскими приемами достижения поставленной цели.
Увидев ее во всей красе, мастер мгновенно ощутил желание обладать ею здесь же перед зеркалом. Оно заполнило его суть и приглушило разум, толкая на безумный поступок. Он уже протянул руки и сделал шаг навстречу своей мечте, предвкушая минуты «полета», как вдруг резкий голос этого воздушного создания вернул его к серой действительности.
– Даже и не думай, − сказала она. − Во-первых, ты помнешь мне платье, во-вторых, у меня нет настроения для этого, и в-третьих, тебе надо отдохнуть, чтобы не пыхтеть, как ломовая лошадь.
Он оторопел. Конечно, он знал ее вздорный характер. Она всегда поступала вопреки здравому смыслу, руководствуясь только ей понятной логикой. Но он всегда благодаря своей настойчивости и изворотливости находил пути примирения и аргументы для того, чтобы убедить ее в правильности своих действий по отношению к ней. Но в последнее время кроме вздорности в ее характере все больше стало проявляться злости, порой даже лютости, нежелания считаться с окружающими, она стала посещать какие-то тайные собрания, в которых участвовали и ее подружки, и приходила оттуда совершенно другой. Ему некогда было узнать, что за собрания она посещает, но уже то, что она изменилась, по его мнению, в худшую сторону, говорило само за себя. Необходимо было что-то решать и как можно быстрее, пока она не испортилась совсем. Тогда конец всему и не только их личным отношениям. Руководство ему этого не простит.
Нужно было найти к ней подход, найти те струны души, которые дадут возможность осуществить задуманное. И они были. Это тщеславие, которое в принципе присуще каждой молодой и красивой девушке, любящей пококетничать в мужском обществе. Если ей предложить то, что он наметил, и объяснить ей, что она послужит королю и стране, то это возможно и сработает. Кроме того, несмотря на многие отрицательные черты характера, есть и те, которые так необходимы в данном случае. Она любит своих родственников, и они буквально тянутся к ней, получая не только удовольствие от общения, но и кое-какие дивиденды, опять же из его кармана. Она через него пытается пристроить их на «теплые» местечки, расписывая перед знакомыми их и свои достоинства. Это создает ей определенный имидж в обществе как добропорядочной матроны, образ которой она пытается создать. Это то, что как раз надо. Если немножко поднатужиться, то можно выделить эти качества и вложить их в янтарную комнату, которая постепенно станет развивать их, притягивая к себе не только внимание, но и решая те задачи, ради которых она и создается.
Придя в себя от резкого окрика, мастер все же подошел к ней и, сделав знак служанке удалиться, взял ее за руку.
– Дорогая, − сказал он, − мне нужно поговорить с тобой об очень серьезных вещах.
Вместо ответа она выдернула руку, снова крутнулась перед зеркалом и спросила:
– Ну как там король? Ты беседовал с ним, может ли он пристроить племянника тетушки Марты на дворцовую должность? Я же просила тебя поговорить с ним б этом. Ты говорил?
Казалось, ее рот не закроется никогда, так как она слышала только себя и видела только свое отражение в зеркале.
– Дорогая, король будет рад оказать нам содействие, но и ты должна кое-что сделать для этого. Если ты захочешь, то мы получим благосклонность короля на многие времена и в первую очередь ты, я уже не говорю о твоих родственниках. А так было бы чудесно, когда при дворе ты стала бы фавориткой, а твои племянники, сводные братья и прочие занимали бы ответственные посты в государстве!
Поначалу она пропускала его слова мимо ушей. Но постепенно смысл сказанного стал доходить до нее, ее щеки раскраснелись, а дыхание участилось. Очевидно, в своей голове она уже нарисовала себе картину своего взлета и готова была действовать незамедлительно.
– Что я должна сделать для его величества? Говори скорее, не тяни!
– Ничего сложного, дорогая. Я хочу, чтобы ты своею красотою и энергетикой зарядила одну из панелей янтарного кабинета. Тем самым ты принесешь пользу королю и твоя красота станет вечной.
– Всего лишь! Так пошли, чего мы стоим?
– Не так быстро, дорогая. Если ты согласна, то надо подготовиться и провести соответствующий ритуал.
– Да, я готова, говори, что надо делать.
– Ну, во-первых, три дня поститься, а во-вторых, привести свои чувства и эмоции в порядок: никаких нервных раздражителей, никаких гостей и родственников − одно спокойствие и созерцание. Только после этого мы приступим к ритуалу, во время которого ты должна думать исключительно о своих хороших качествах, доброте, любви к своим родственникам, к королю, ну и, конечно ко мне.
– Еще чего, − фыркнула она громко.
– Когда ты достигнешь этого состояния, когда в тебя войдет гармония и ты сольешься с окружающей природой, можно будет проводить этот ритуал.
– А правда король будет рад этому?
– Ну конечно, дорогая, ты же знаешь, что все эти дни я занимаюсь только янтарной комнатой, даже на тебя не хватает времени.
–Ладно, − оборвала она его, − я согласна, давай начнем с завтрашнего дня.
На следующее утро она начала процесс очищения себя, по тому рецепту, который он составил ей. В течение дня она читала отдельные тексты, призванные усилить ее качества, пила ключевую воду для очистки организма и единения с природой, ела только фрукты и овощи, посыпаные определенным травяным сбором, который тоже подобрал он. К ее чести, надо сказать, что справилась она с подготовкой великолепно. Не было ни одного срыва, очевидно, перспектива, которую нарисовал мастер, сильно заинтриговала ее. За это время мастер, в тайне от окружающих, установил в большой комнате центральную янтарную панель с гербом императора, которая являлась основой всей конструкции комнаты-камеры, для того чтобы провести ритуал ее зарядки.
Вечером ее повели в ванную и обмыли всю в травяных настоях, дали выпить какой-то эликсир и уложили спать. Утром четвертого дня, поднявшись в шесть часов утра, она выпила травяной настой, который привел ее в состояние абсолютного покоя, одели в воздушную шелковую пелерину и мастер торжественно за руку повел ее в ритуальную комнату. Здесь, в центре зала, стоял стол, на котором горели свечи, отражавшиеся в зеркале, поставленном возле стола так, что их свет падал на янтарную панель, лежащую на нем. Двигаясь, как во сне, она позволила уложить себя на эту панель, лицом к зеркалу, а руки развели в стороны так, словно она обнимала панель. Сняв все одежды, на ее голову надели золотой обруч, который соединили с руками и янтарной панелью золотыми и серебряными нитями. Проведя все подготовительные работы, мастер, перед тем как приступить к ритуалу, осмотрелся. Вроде все в порядке, все сделано, как надо. Просматривая каждую деталь, он не мог налюбоваться этим великолепным женским телом, безвольно лежавшим перед ним с широко разведенными ногами и мерно, в такт дыханию колышущейся грудью. Все это отражалось в зеркале, проецирующем под воздействием света всю картину на панель.
