О странном поведении немецких специалистов доложили Сталину. Тот, сняв трубку прямого телефона, дал задание Берии разобраться в происходящем и доложить ему. Спущенная сверху команда завертела колесо расследования: пошли запросы в архивы, для сбора сведений были подключены историки и искусствоведы, а в группу экскурсоводов в Пушкино (так теперь называлось Царское Село) включили оперативных работников. Информация накапливалась и концентрировалась в специальном отделе, учрежденном именно для этого. Было проведено обследование комнаты, которое показало, что янтарные панели в силу различных причин начинают менять окраску, темнеть и принимать другую конфигурацию. Периодически в ночное время комната наполняется то тусклым, то ярким светом, который вспыхивает внезапно и распространяется вверх, выходя за рамки комнаты. Отмечена была также определенная зависимость интенсивности свечения от частоты посещения янтарного кабинета немецкими экскурсантами: чем чаще они посещали его, тем активнее и интенсивнее становилось свечение. Это сказывалось и на поведении немцев: после посещения кабинета они становились очень нервно возбудимыми, гиперактивными, особенно в ночное время; собирались группами, пили пиво, пели национальные песни и танцевали. После подписания договора о сотрудничестве с Германией эти процессы активизировались. На базе полученных данных была подготовлена информационная записка Сталину. Однако Берия не знал, как доложить ему об этом так, чтобы не оказаться посмешищем перед вождем. Помог случай. Как раз приближалась годовщина подписания договора между двумя странами, и у Сталина зародилась мысль каким-то образом отреагировать на важное событие, в связи с чем он собрал совещание и поинтересовался у присутствующих, что они думают по этому поводу. Кроме обычных предложений о проведении торжественных собраний, концертов и так далее прозвучало предложение о возвращении Германии янтарного кабинета или создании нового оригинального изделия из янтаря. Тут Сталин вспомнил, что он уже сталкивался с этим, и дал Берии задание разобраться с янтарным кабинетом.
Вызвав своего заместителя на следующий день, Иосиф Виссарионович в конце беседы спросил:
–Помнишь, Лаврентий, я просил тебя разобраться с поведением немцев в этой янтарной комнате в Пушкино? Что там происходит? Может, они в нетрезвом виде ходят на экскурсии и поэтому ведут себя странным образом? Ты сам-то видел этот кабинет?
–Нет, – ответил Берия, -не довелось.
– А, вот это зря! Для того, чтобы более детально изучить предмет, надо с ним познакомиться поближе.
– Я завтра же отправлюсь туда, – заявил Берия, вскакивая со стула.
–Не торопись, ты нужен здесь, – осадил его Сталин, выпуская клуб дыма из только что раскуренной трубки. – Ну, так что ты можешь доложить?
Берия встал, раскрыл коричневую папку и стал зачитывать справку, подготовленную для Сталина. В ней говорилось об истории создания кабинета, его перестройке и передвижениях, о местах дислокации и о тех непонятных процессах, которые происходили раньше и имеют место сегодня. Кроме этого в докладе отмечалось, что Гитлер просто обожает янтарь, считая его «немецким золотом», поскольку этот камень помогает ему от судорог и ревматизма. На фюрера работают многие предприятия по производству янтаря. Среди его окружения существует устойчивое мнение о том, что, для того чтобы угодить Гитлеру, надо подарить ему оригинальное изделие из янтаря. Сам он часто посещает свои предприятия в Кенигсберге, как бы купаясь в этом, как он говорит, «теплом» камне, так как врачи советовали ему регулярно находиться в теплом янтарном поле. Вполне возможно, что янтарный кабинет может сыграть какую-то роль в этом процессе.
Во время чтения справки Сталин ходил вдоль кабинета, покуривая свою трубку. Закончив доклад, Берия осторожно положил листы на стол и вопросительно посмотрел на Сталина.
–А что по этому поводу говорит наша наука? – спросил Сталин.
– Учёные пока не могут определиться по этому вопросу. Они считают, что те процессы, которые происходят там, в янтарной комнате, имеют больше не научный, а метафизический характер.
– Значит, получается, что в этой комнате заложено что-то такое, чего мы не знаем?
–Я затрудняюсь на это что-либо ответить, – сказал Берия, поворачиваясь в сторону прохаживающегося вождя.
– А как в Германии реагируют на это? Ведь они же не могут оставить без внимания все то, что происходит здесь.
– Я думаю, эти процессы взаимосвязаны. Несмотря на то, что янтарная комната является подарком нашей стране, она по распоряжению министра пропаганды Геббельса включена в список произведений искусства, которые с XY века «помимо воли немцев или в результате сомнительных сделок попали в руки иностранцев». Данный список подготовил Генеральный директор Берлинских музеев Отто Кюммель. С тех пор немцы считают янтарную комнату народным достоянием и планируют каким-то образом вернуть её.
– А не отдать ли нам ее хозяевам, раз уж так они страдают по ней? – изрек задумчиво Сталин. – А может, сделать новую копию и подарить ее, ведь подарок негоже отдавать обратно, плохая примета. Как ты считаешь, Лаврентий?
– Да времени мало, боюсь, не успеем. Кроме этого меня смущают те события, которые, по преданиям, связаны с янтарной комнатой, и особенно та активность, которую она проявляет сегодня. Надо как-то выяснить это, а потом уж принимать решение.
–Ну так выясни, не мне же тебя учить!
–Да дело в том, что обычная наука с этим не справится. Тут нужны специалисты совсем другого уровня, – ответил Берия, вопросительно глядя на Сталина.
Тот остановился напротив него и стал разглядывать в упор, посасывая погасшую трубку. Затем, видимо, решив что-то, подошел к столу, взял спички и, прикуривая трубку, в перерывах между затяжками сказал: – Вот что, Лаврентий, пригласи ко мне завтра Мессинга. Хоть ты его недолюбливаешь, но это, по-моему, единственный человек, который может нам что-то рациональное посоветовать. И кроме этого возьми на контроль в Германии все вопросы, связанные с янтарем.
Берия молча склонил голову, закрыл свою папку и пошел на выход, а Сталин, сев за письменный стол, взял лежащую перед ним справку и углубился в ее изучение.
Зайдя в свой кабинет, Берия тут же приказал помощнику соединить его с Мессингом. Сняв трубку зазвонившего телефона, нарком сказал:
–Здесь Берия. Товарищ Мессинг, завтра в 9.00 за вами заедет машина с моим помощником и вас отвезут в Кремль. Будьте готовы, – и медленно положил телефонную трубку на место.
Мессинг, услышав новость, пришел в смятение. К кому его повезут в Кремль, он сразу догадался. Но вот зачем? Он просто не мог себе представить, зачем он нужен Сталину. Тем более, что в последнее время у него не было никаких видений, да и событий, требовавших его участия, тоже не наблюдалось. Значит, случилось что-то сверхординарное, которое требовало его присутствия. От волнения у него начали подрагивать руки. Чтобы успокоиться, он пошел на кухню и стал готовить себе чай, стараясь отвлечься от всяких мыслей, которые собирались устроить хоровод в его голове. Налив в чашку свежезаваренного чая, он присел за стол и, облокотившись спиной на стул, решил немножко расслабиться. Сделав небольшой глоток ароматного напитка, он закрыл глаза и дал волю своим чувствам, представляя себе, как тягучая жидкость постепенно растекается по всему телу, заставляя его настроиться на совсем другой лад. Постепенно и чувства, и мысли стали приходить в норму. Тогда он решил пойти еще дальше, переведя начавшийся процесс расслабления в стадию ясновидения. Ему необходимо было знать, что нужно Сталину? Определить это хотя бы косвенно он считал возможным только в том случае, если предугадает события, которые могут произойти в будущем. Ведь предсказал же он крах Третьего рейха! Осторожно, шаг за шагом он подводил себя к этому состоянию. Наконец в голове у него прояснилось, и от нее пошли волны, постепенно размывая застывшую темень, из которой по мере просветления стали вырисовываться различные картины, хаотично накладываясь друг на друга. Они состояли из каких-то лиц, фигур, обрывков фраз, музыки, начиная от противных скрипучих нот до нежнейших мелодий. Все это то приближалось, то отдалялось, а иногда и пропадало вообще. Постепенно из этого калейдоскопа начало выделяться женское лицо, которое медленно приближалось до тех пор, пока не застыло перед Мессингом. На него в упор смотрели холодные голубые глаза на красивом, но мраморном лице, обвитом белыми кудрями. Его, Мессинга, как бы изучали, но не приглашали к диалогу, а словно предупреждали о чем-то. Через мгновение лицо начало уменьшаться, кружась по часовой стрелке и постепенно отдаляясь. Затем внезапно оно превратилось в большой огненный шар светло-желтого цвета, который, выбросив ряд огненных сгустков, скрылся из вида, после чего пропали и все остальные картины, прячась за наступающую темноту.
