Распрощавшись с Эдвардом, который, приводя свои мысли в порядок, выпил три бутылки пива, я стал размышлять о том, что мне надо предпринять в данной ситуации. А для этого необходимо было выяснить, что происходит с янтарной комнатой в нынешний ответственный период. Поэтому, используя доступные мне каналы связи, я запросил своих помощников об этом.
Глава 9
Пока срабатывали каналы связи, случилось то, о чем многие говорили уже открыто: Германия без объявления войны напала на СССР. Различными способами усыпив бдительность советского руководства, немцы стремительно расползались по территории Советского Союза, почти не встречая сопротивления. Глотая сотнями тонн хитрые таблетки от усталости, немецкие солдаты могли без сна находиться почти трое суток. Отсюда и невиданные темпы продвижения немецкой армии. За два с половиной месяца эта огромная масса войск достигла Ленинграда и была остановлена на его подступах. Местами расстояние от линии немецких войск до города составляло от семи до четырех километров. Дальше продвинуться немцы не смогли.
В эти первые ужасные дни войны против моей Родины я принял решение сообщить советскому посольству все, что я знаю о янтарной комнате. С этой целью я написал письмо с просьбой принять меня для беседы. На удивление, несмотря на мое прошлое, ответ пришел достаточно быстро. Мне просто позвонили и назначили время приема. Такая оперативность говорила о том, что там были заинтересованы во встрече. Поставив в известность Эдварда, я в назначенный день подошел к проходной посольского особняка, расположенного в «Доме Харрингтона», построенном пятым графом этой семьи сэром Стэнхолом, по адресу Kensington Palace Gardens, дом №13. Проверив документы, охрана пропустила меня в здание, где меня встретил советник посольства и проводил ко второму секретарю посольства. В кабинете меня ждали два человека – второй секретарь и средних лет мужчина, представившийся советником посольства.
– Чем можем быть полезны вам, мистер Потемкин? – спросил хозяин кабинета, с интересом изучая меня.
– Все очень просто: я как русский человек, офицер, счел своим долгом в этот тяжелый для России период выразить поддержку русскому народу и сообщить некоторые, на мой взгляд, важные сведения, которые, вполне возможно, имеют непосредственное отношение к тому, что сейчас происходит.
– А мы думали, что вы решили передать нам капиталы императора Николая II, – вступил в игру советник.
– Я не уполномочен обсуждать эти вопросы с кем бы то ни было. Если вас не интересуют сведения, которые я вам хочу сообщить, то разрешите тогда откланяться, – и я встал, намереваясь выйти из кабинета.
– Что вы, что вы! – вскочил из-за стола секретарь посольства,– это просто к слову. Мы с большим вниманием выслушаем вас. Нам ценна любая помощь.
– Что касается материальной помощи, то я готов организовать ее среди русских, которые проживают в Англии и которым не безразлична судьба Родины.
– Спасибо за ваше намерение, мы будем признательны вам за содействие, – произнес сидящий напротив меня советник.
–Так что вы хотели сообщить нам?
– Вопрос достаточно сложен для восприятия, особенно вам, так как вы считаете себя материалистами. Но тем не менее, то что я расскажу вам, имеет место и проявляется на физическом уровне, в нашем реальном мире.
И я выложил им всю информацию о янтарной комнате, начиная с ее истории изготовления, заканчивая сегодняшним днем. Однако в своем рассказе я обошел стороной и интерес Сталина к обсуждаемому предмету, и деятельность в этом направлении Мессинга, и направления работ лабораторий «Анненербе», решив не раскрывать свои источники, рассудив, что если моя информация дойдет до адресата, то там сведут все данные вместе и получат необходимую картину. В заключение, чтобы подтвердить всё изложенное, я открыл им тайну немецких таблеток для солдат, сделанных на основе янтаря, и тех артефактов, которые имелись в каждом воинском соединении. Вполне возможно, что эти сведения сыграли определенную роль в том, что в советской армии вместо таких таблеток было решено выдавать солдатам спирт.
Когда я закончил свой рассказ, мои собеседники сидели немного притихшие.
– И вы верите во все это? – спросил меня советник.
– Не только верю, но и принимал активное участие в борьбе с этим злом. А собственно говоря, у вас есть возможность проверить мои слова и сделать соответствующие выводы.
– Так что, вы считаете, что эта янтарная комната и есть причина войны?
– Нет, господин советник, не причина, а я бы сказал – один из инструментов военных действий. Она настроена соответствующим образом на определенные категории и, как вакуум, вбирает их в себя в период своей активности.
– И какова сегодня активность этого инструмента? – спросил секретарь посольства.
– А вы посмотрите на сводки военных действий, и вам станет все понятно, – подвел я итог нашей беседы, собираясь встать из-за стола.
Мои собеседники также встали и, проведя меня до двери, выразили признательность за беседу, вручив меня ожидавшему в приемной советнику. Тем же путем я вышел из здания и отправился домой. По дороге я пришел к выводу о правильности своих действий. Поверят они мне или нет, но доложить будут обязаны. А там, кому это поручено, займутся данным вопросом.
На следующий день, весь в нетерпении ко мне ворвался Эдвард.
– Ну что, беседовал?
–Конечно, – ответил я.
–Ну и как, поверили они тебе, как ты считаешь?
–Честно говоря, не знаю, но реагировали они нормально, не веря, что такое может быть. Я надеюсь, они сообщат по инстанции о нашей беседе и предпримут какие-то шаги в отношении янтарной комнаты. Если ничего не делать, то последствия могут быть катастрофическими, – заметил я ему.
– Ну что ж, будем ждать результатов, – ответил Эдвард и побежал, крича мне на ходу, что опаздывает на службу.
К сожалению, я не мог предпринять никаких активных действий и вынужден был пассивно наблюдать за ходом событий.
А они развивались следующим образом. Пока сведения из посольства дошли до адресата, немцы стремительным броском подошли к Ленинграду. В суматохе этих необычайно тяжелых дней, может быть, и не вспомнили бы о янтарной комнате, если бы не ряд обстоятельств. А главным было то, что во время немецкого наступления невиданно возросла ее активность. Она не только выбрасывала сгустки энергии в пространство, но напрягалась так, что ее панели вибрировали, а от гипсовых декоративных вставок откалывалась штукатурка и устилала пол. Об этом доложили Берии. Он, выбрав удобный момент, сообщил Сталину, который сначала отмахнулся от новости, а затем дал указание провести совещание по этому вопросу. К тому времени подоспело и сообщение из посольства в Лондоне.
Кроме специалистов из ведомства Берии присутствовали представители министерства культуры, янтарных дел мастера, ответственные чиновники других организаций, имеющих хоть какое-то отношение к этому вопросу, и Вольф Мессинг. Подождав пока все рассядутся, Сталин, насупив брови, открыл совещание.
