Риторический вопрос, который задал Эдвард в отношении янтарного кабинета, был достаточно проблематичен. И я решил направить свои усилия на выяснение его дальнейшей судьбы, тем более, что после недавнего пожара сохранившиеся панно были разобраны и складированы. Фактически янтарный кабинет прекратил свое существование как ментальная система, ради которой она создавалась. Последний ее выброс в пространство произошел в период пожара. Очевидно, это был такой вопль о помощи, который, как ни парадоксально, отразился на фронтах боевых действий: немцы неуклонно покатились назад, оставляя ранее захваченную территорию. Сказать, что Роде был шокирован, – это будет достаточно мягко. Он был сломан и растоптан происшедшими событиями. Расследование причин пожара не дало ничего. Умышленный поджог не был выявлен. Получалось, что ни с того ни сего комната вдруг сама загорелась. И это янтарь, который плавится при достаточно высокой температуре! А причиной могло быть то, что комната, находясь в уменьшенном объеме, перестраивала свои связи и пыталась восстановить программу. Однако у нее не хватило ресурсов, от перенапряжения произошло «замыкание», и она запылала в местах соединения с новыми элементами, которые не имели необходимой зарядки. Разгневанный Э.Кох вызвал к себе профессора и целых два часа делал ему разнос в своем кабинете. Он был страшно зол, так как об этом случае сразу стало известно в Берлине, и, во-вторых, он лишался так ему необходимых янтарных ванн. Перед Роде была поставлена задача: используя все возможные ресурсы в кратчайшие сроки восстановить янтарный кабинет. Для этого он был освобожден от всех других дел, в том числе и от участия в работе лаборатории №13.
Роде сразу же взялся за дело: прямо в замке оборудовал мастерскую и собрал туда лучших мастеров по янтарю; пересмотрел оставшиеся панели и мозаику янтарной комнаты. Наиболее сохранившиеся части заставил очистить от копоти и сложить отдельно, остальное перебрать и заменить испорченные детали, строго сверяясь с фотографиями. Сам, снова надев на себя резиновые «доспехи», отправился в карьер для выявления необходимых по цвету и размеру кусков янтаря. Отобранные им образцы сушили и отправляли в мастерскую, туда же завезли куски серебра для изготовления оплывшей от огня серебряной основы. И работа закипела: резчики трудились круглосуточно, о результатах реставрации постоянно докладывали Э.Коху, а тот ставил в известность Берлин. Иногда он сам приходил в мастерскую и наблюдал за работой резчиков. Затем брал в руки понравившуюся ему фигуру и любовался ею, поворачивая в разные стороны, восторгаясь чистотой линий и прозрачностью преломляемого сквозь изделие света.
Практически, создавалась новая янтарная комната. Она делалась из совершенно новых янтарных камней, на абсолютно новой серебряной основе. Старые панели, изготовленные так, что каждая из них несла свою нагрузку и программу, переформатировались, тем самым разрывая ранее устоявшиеся и заложенные в них связи. Особенно большая проблема возникла с рецептом клея, на который должен крепиться янтарный элемент. Состав его был утерян, поэтому пришлось экспериментальным путем подбирать соответствующие компоненты, которые, естественно, отличались от старинных. Заложенное в янтарном кабинете «нечто», выжившее при различных обстоятельствах и даже периодически исполнявшее свое предназначение, теперь ломалось, дробилось и уничтожалось, оставляя лишь небольшие сохранившиеся участки, которые были не в состоянии выполнять заданную миссию. Поэтому по ночам, когда мастера уходили на короткий отдых, в мастерской вспыхивали молнии и летали небольшие огненные шары, натыкаясь, как во сне, на отдельные элементы панно. Но новый янтарный камень их не воспринимал и оставался безучастным к попыткам зарядить его своей энергией. Результатом этих безуспешных действий становились оплавленные стекла окон мастерской да грязные потеки на красных кирпичных стенах, за которые в отчаянии прятались энергетические шары. Дошло до того, что резчики отказывались работать по ночам. Тогда им предоставили круглосуточную охрану, чтобы в мастерской постоянно кто-то находился. Однако полностью решить эту проблему не удавалось.
Активная работа профессора дала свои результаты. Практически новая, в плане внутреннего содержания, комната была создана в кратчайшие сроки. В июле 1942 года она была смонтирована и открыта для посещения. Специальная комиссия, приглашенная из Берлина и ни разу не видевшая янтарного кабинета, была поражена яркостью красок и игрой света. Некоторые даже не выдерживали и подходили к панно, трогая янтарный камень руками, тем самым насыщая его своей энергетикой. Особенно был доволен директор Дрезденской картинной галереи, личный представитель Гитлера доктор Пассе. Он скупо похвалил Роде и сообщил, что фюрер будет удовлетворён его работой, и теперь этот янтарный шедевр можно будет переправить в Берлин. Его откровения привели доктора Роде в шок, он не мог представить себя без янтарной комнаты, поэтому он сразу после презентации отправился к Э.Коху и доложил ему о разговоре. Гауляйтер минут пять ходил по кабинету, переваривая свалившуюся на него новость, а затем, подойдя к Роде, сказал:
–Это моя забота, я решу проблему, а вы идите и работайте. И имейте в виду: больше никаких пожаров, нам никто не простит, если вы еще раз угробите достояние нации.
Как он решил проблему, неизвестно, но о докторе Пассе вскоре забыли, так как он скоропостижно отправился в мир иной.
Перепуганный Роде стремительно выскочил из кабинета и сутки просидел у себя в музее, думая о том, как обезопасить янтарную комнату. В итоге он написал свои предложения и предоставил их гауляйтеру, чтобы снять с себя ответственность. Тот их одобрил, и с этого момента поток посетителей в янтарную комнату был ограничен и строго регламентирован. На экскурсию допускались: высший командный состав, выздоравливающие после ранений солдаты, команды, отправляющиеся на фронт, и фольксштурмовцы. Все они в янтарном кабинете обязаны были проникнуться величием немецкого духа и самоотверженно защищать фатерланд. Естественно, по утрам сюда продолжал приходить и Э.Кох. Однако после таких посещений у него начинались головные боли и головокружения, поэтому он ограничил свое присутствие здесь всего двумя днями в неделю, прислушавшись к рекомендациям Сергея, которые получил по телефону.
А все дело оказалось в том, что при сборке новой янтарной комнаты были разрушены все каноны, по которым она создавалась, при этом различные элементы панно делало множество мастеров, а не один, как ранее, которые, сами того не осознавая, заряжали эти части своей далеко не положительной энергией. Кроме того, не были проведены очистка основных элементов и соответствующая настройка панелей, в результате чего возник диссонанс. Внутри панелей началась борьба противоположностей, и вследствие этого в пространство устремились жуткие выбросы, вызывавшие панику у тех, для кого они были предназначены. Всё, вместе взятое, отразилось не только на простых обывателях и солдатах, но и на верхушке Третьего рейха. Усилились политические дрязги, интриги, заговоры, резко ухудшилось положение германской военной машины на фронтах боевых действий. Развернулась волна репрессий против начавшей задумываться немецкой элиты. А янтарная комната, работающая в таком непонятном режиме, все больше нагнетала обстановку.
Внешне все было нормально, но по ночам в комнате вспыхивал свет, летали огненные шары и стоял треск, словно кто-то хотел разорвать панно и выбраться наружу. Так продолжалось до весны 1944 года. Страстные призывы янтарного кабинета привели к тому, что Кенигсберг был объявлен зоной первой категории воздушной опасности. Таким образом, война пришла в Германию. Профессор Роде, боясь за свое детище, кинулся с просьбой к Э.Коху и получил разрешение на демонтаж шедевра. Когда первые бомбы упали на Кенигсбергскую крепость, янтарный кабинет был разобран и находился в деревянных ящиках в подвале, прямо под кабинетом профессора. Как-то, принимая очередную порцию любимого «Блютгерихт №7», он в порыве пьяной откровенности сказал директору ресторана, что янтарный кабинет уйдет только вместе с ним, он его никогда не покинет. А пока шедевр не подавал никаких сигналов, будучи изолированным в деревянных ящиках, на которые периодически сыпалась штукатурка от взрывов огромных бомб. Особенно сильному бомбометанию подверглась лаборатория №13. Это было связано с тем, что Черчилль почему-то невзлюбил этот город и настаивал на непрерывной его бомбежке. Очевидно, он интуитивно чувствовал ту угрозу, которая исходила отсюда лично для него. Самая мощная бомбардировка состоялась в ночь с 26 на 27 августа, в которой участвовало около двухсот бомбардировщиков. Но как ни странно, при всех попытках летчиков поразить это место прицельным бомбометанием даже на малой высоте ничего не получалось. Ни одна бомба не взорвалась на этой территории, и старинные здания в первозданном виде, в печальном одиночестве торчали среди обломков крепостных стен и битого красного кирпича. После каждой бомбежки Роде стремглав бежал в подвал и стряхивал с ящиков пыль, а иногда и оставался там на время бомбежки. Несмотря на то, что янтарный кабинет как единое целое уже не существовал, заключенное в нем существо, созданное злым гением, оглохшее, ослепшее, полупарализованное, пыталось выбраться наружу. Оно рвалось из этого заточения всеми оставшимися в его распоряжении силами. Иногда эти порывы были настолько мощными, что ящики подбрасывало вверх, а некоторые из них даже совершали полеты, ударяясь о стены. Профессор, видевший беспорядок, приписывал все это действиям английских бомбежек и снова приводил ящики в надлежащий вид. Такая ситуация и слухи о том, что янтарный кабинет, скорее всего, придется отправить в Берлин, толкнули его на активные действия. Он срочно, собрав оставшихся мастеров, возобновил работу мастерской и стал готовить запасные элементы панно, оправдывая это интенсивными бомбежками. На самом деле, боясь расстаться с кабинетом, он придумал план, по которому решил отправить в Берлин, в случае необходимости, вот эти новые янтарные элементы, а комнату спрятать здесь, чтобы присматривать за ней. Фактически он относился к этому янтарному шедевру как к живому существу, за которым нужен постоянный уход. Все эти детали всплыли после окончания войны, а пока профессор был обеспокоен проблемой сохранности янтарной комнаты. В связи с осложнением положения на фронте и сжатием кольца вокруг Кенигсберга интенсивность попыток янтарного существа вырваться наружу все увеличивалась. Оно считало, что помощь уже близка и надо приложить еще немного усилий, и те, которых она все время призывала к себе, придут к ней на помощь, и она заключит их в свои объятия. И вот этот день настал.
