Ян замялся.
– Судя по одежке, ты неплохо живешь, а я пока всего лишь бедный студент. По ресторациям ходить – мне не по карману!
– Ты меня обижаешь! – не отпускал его Фёдор, точно Ян собирался вырваться и убежать. – Если бы ты знал, как я рад тебя видеть! Как я тебя искал, когда ты сбежал тогда из замка.
– Не сбежал, а просто ушёл!
– А почему ушёл? Враг твой умер. Не родного же деда было тебе бояться!
– Мне нужно было о своей жизни подумать, а не мертвецов по стенам развешивать.
Федор засуетился.
– Пожалуйста, пойдём со мной, может, я смогу объяснить тебе, что во всем этом нет моей вины, потому что не я это был, а зверь, что в меня вселился…
– Хорошо, пойдём!
Ресторация оказалась вправду небольшой, но уютной. Ян в такое заведение попал впервые и ему здесь всё было в диковинку: пальмы в деревянных кадках, тяжелые бархатные шторы, дорогие хрустальные люстры, официант с бабочкой, тотчас подлетевший к столику, за который они сели. Ян накануне купил недорого вполне приличную рубашку, так что, сдав свое дешевенькое пальтишко в гардероб, чувствовал себя неплохо. Да и стоило ли расстраиваться из-за плохой одежонки человеку, который собирался стать лучшим врачом в мире!
– Не возражаешь, если я сам закажу ужин? – деликатно спросил его Фёдор, правильно истолковав поведение Яна: парень глазел по сторонам, видать, в таком заведении впервые!
– Горячее неси сразу, – услышал Ян, – мы проголодались!
Официант отошёл, почтительно выслушав Фёдора, а тот опять влюблённо уставился на давнего товарища.
– Смотришь на меня, будто девица красная! – рассердился Ян. – Даже неудобно!
– Эх, Янек, цены ты себе не знаешь! Говорил я тебе когда-то и опять повторю. Беата мне всё рассказала: и про твою операцию, и как я на ваших глазах в дикого зверя превращался… Ещё немного, и это стало бы необратимым, и в аду возрадовался бы пан Бек: добился своего, уничтожил род Головиных! Если бы не ты…
– Всего и дела-то, пулю вытащил…
– Пулю! С того света меня вытащил, Матильду спас, она мне рассказывала. Мы ведь с нею поженились. Сын у нас родился, такой здоровый крепыш – Ян Головин! В честь тебя назвали…
Ян смутился.
– Фёдор, если не перестанешь меня расхваливать, ей-богу, встану и уйду. Я и так уж от твоих славословий весь взопрел!
– Ладно, не буду! Не поймёшь ты чувства человека, чей род чуть было под корень не извели и его самого в могилу не отправили! Я ведь на вокзале Матильду в Германию провожал – к матери второго ребенка рожать поехала. Понимаешь, второго! Опять сына жду… А о твоем даре все эти годы я только и думал. Да что там "думал" – тысячу книг перечитал: и о магнетизме, и о гипнозе. Современные учения и исследования, древние рукописи изучал. Думаю, теперь будет тебе, о чём рассказать… Кстати, ты говорил, что студент. На врача учишься?
– Хирургом хочу быть!
– Хирургом? – Головин казался разочарованным. – С твоим-то даром?!
Ян поморщился.
– Как ты не понимаешь. Этот дар, можно сказать, упал мне в руки с неба… иными словами, достался в наследство. А что я сам в жизни сделал? Да ничего! Быть врачом, толком не зная, как нужно лечить? Притворяться этаким волшебником? А я хочу таким врачом стать, чтобы с самой смертью сражаться – и не только своим даром, а своим знанием и умением…
– Но если можно лечить людей, не прибегая к скальпелю… Разве не об этом мечтали врачи прошлого?
– К сожалению, таким образом я могу лечить очень немногих. На лечение одного человека – тяжелобольного – у меня уходит столько энергии, что я потом часа два не могу прийти в себя. В тот день, когда я извлёк у тебя пулю, я так ослабел, что, отойдя от замка совсем недалеко, упал в обморок прямо на опушке леса!
– Извини.
– Да разве ты в этом виноват? Виновато, скорее всего, мое невежество, неумение пользоваться этим самым даром. И вообще, я много думал об этом и знаешь, что понял: пройдёт сто лет, а может, триста, и люди научатся лечить себя сами. Они будут выбрасывать из организма вредные вещества, исторгать вон клетки, провоцирующие раковые опухоли, восстанавливать поврежденные органы, и кто знает, возможно, именно мне удастся сделать первый шаг на пути к обучению других, если я смогу понять до конца этот механизм…
– А вот здесь как раз, друг мой, я и смогу тебе помочь. Не напрасно же столько времени я посвятил изучению твоего феномена! Теперь, когда большевики утвердились у власти, а я занимаю далеко не последнюю должность в наркомате здравоохранения, мы вместе сможем многого добиться! Не хочу хвастать, но сам Семашко считается со мной… Сначала можно было бы организовать небольшую клинику для самых тяжёлых случаев. Для помощи людям, которые потеряли последнюю надежду… Ты, когда диплом получаешь?
– Через полгода.
– Думаю, этого времени мне как раз хватит, чтобы решить все организационные вопросы. Главное, конечно, найти для этой цели деньги…
Ян помрачнел.
– Чего ты вдруг скис, – заметил его настроение Головин. – Что-то тебя в моём предложении не устраивает?
– Всё меня устраивает, и работать с тобой вместе я не возражаю, но есть одно препятствие, которое ты даже со своим Семашко, боюсь, не сумеешь преодолеть!
Он помолчал, собираясь с мыслями. Как объяснить в двух словах его зависимость от Чёрного Паши? Начать с ним войну – подставить под удар Светку и её семью… Головин между тем вынул из жилетного кармана часы и щёлкнул крышкой.
– Семнадцать часов. Я теперь холостяк. Ты, вроде, не очень занят. Выход один – ты должен рассказать мне всё.
– Все?!
– До мельчайших подробностей. Только так сможем найти правильный выход из твоей безнадежной ситуации… Тебя не смущает, что я говорю "мы"? После того как ты столько для меня сделал? Мы – Головины – всегда исправно платим долги, тем более, когда долг – подаренная жизнь. Да и кто тебе ещё поможет, кроме меня? Согласись, в целом наш народ довольно невежественен. Ещё сожгут тебя на площади! Шучу. Сама судьба кинула тебе под ноги мину, чтобы именно я мог поднять тебя на ноги! Каламбур получился. Потом ты спас меня теперь наши два звена так крепко спаяны, что получилась как бы цепочка – от меня к тебе.
– А ты не знаешь, где сейчас мой… князь Данила? – спросил Ян, словно беря разбег для своих откровений.
– Говорили, перебрался в Польшу… Да, что я всё собирался тебе сказать? Твой дед-то был женат второй раз. И от второго брака у него родилась дочь! Иными словами, кроме деда у тебя есть тётка, которая наверняка имеет детей, а значит, и ты – двоюродных братьев и сестер… Ну как, стоит мое сообщение хорошего рассказа?
– Стоит, – улыбнулся Ян.
– Господи, что я вижу?! – Федор даже всплеснул руками. – Ян Поплавский улыбается? Ты же прежде этого не умел!
