В каком смысле? Неужели уже всем заметно, что Анастасия поправилась? Капитан считает, что она много ест?
– А всё остальное у вас здесь имеется?
Она ведь не успела даже оглядеться.
– Все остальное имеется, – пряча улыбку, подтвердил стармех.
Капитан сердито взглянул на Анастасию. И нечего так на неё глядеть! Конечно, она не имеет отношение к органам юстиции, не может быть защитником обвиняемого, но она может считаться представителем Красного Креста и проверять, в каких условиях содержатся арестованные? Как вам, кэп, такой расклад?
Через несколько минут оба покинули каюту, причем капитан самолично закрыл помещение на ключ, который положил в свой карман.
Анастасия некоторое время молча шла впереди, с некоторой опаской поглядывая по сторонам. Невольно.
Атмосфера на судне изменилась в момент. Весь экипаж больше не ходил по палубе, а передвигался. С отрешенностью во взглядах. Те, кто не участвовал непосредственно в поисках, всё равно бросали боязливый взгляд на море, словно ждали оттуда ещё какой-то особой неприятности.
Демидов тоже зыркал по сторонам, и матросы тут же разбегались по своим рабочим местам – он шёл по судну и будто раздвигал одним взглядом сбившуюся в кучку команду. Чувствовалось, что гнева его побаиваются. Боцмана не было видно, потому и ощущалось вокруг наличие некоей анархии, которую вынужден был подавлять капитан.
– Что, по вашему мнению, я опять не так сделал? – он догнал её и остановил своим вопросом.
Анастасия взглянула ему в глаза, – в них по-прежнему горела злость, но упрямо сказала:
– Это не хорошо, что матросы вроде бы за представителем комсостава надзирают…Чуть было не скрутили стармеху руки. Боцману оставалось только моргнуть. Как будто Петров сможет куда-нибудь убежать из своей каюты!
– Вот именно, матросы! Не мотористы, не механики. Те, кто по работе с Петровым не сталкиваются. А у меня в штате надзирателей и нет. Матросы – на всё, про всё! Понятно?
– Понятно, – прошелестела Анастасия, не совсем понимая, почему капитан на неё так злится?
– Вы думаете, мне это приятно? Да, если хотите знать, для меня это клеймо на всё то время, что я буду работать в море! Убийство на судне! Хоть в порт не возвращайся.
– Но вы-то здесь при чём?
– Кто станет в этом разбираться? Скажут, значит, недосмотрел, недоучел, и ещё куча всяких «не»! Это знаете, как в старом анекдоте: то ли он украл, то ли у него украли, но зря говорить не станут…
Значит, первым делом капитан подумал даже не о Марии, не о старшем механике. О себе, о своей теперь испорченной репутации. Вот потому он и злится, что никак эту ситуацию уже не исправить.
– Как вы думаете, это все-таки убийство?
Вопрос, конечно, дурацкий, ну а что ещё можно подумать, видя проклятые нунчаки с прядью волос.
– Кого интересует, что я думаю? – неожиданно Демидов тяжело вздохнул и остановился у борта, чтобы взглянуть на море. Даже как-то навалился на поручни. Но тут же выпрямился, тряхнул головой.
Он не привык сдаваться! –несколько восторженно подумала Анастасия, в момент забыв о недавно владевшем ею раздражении. Он только на минуту позволил себе расслабиться. И вот уже собран, готов к дальнейшим действиям. Дознаватель, надо же!
Демидов между тем кивнул каким-то своим мыслям и сказал:
– Вы знаете, я почему-то довольно отчетливо представляю себе, как всё случилось. Скажем так, лица мужчины я пока не вижу, а всё остальное – будто я сам при этом присутствовал. Итак. Мужчина ждет Марию там, где она должна появиться, с нунчаками в руках. Конечно, он не держит их на виду, а скорее всего спрятал за пояс. Вряд ли это его нунчаки – тут вы правы, но он использует их как инструмент для убийства. Накидывает Маше на шее, душит, а когда она, обмякнув, валится на палубу, быстро привязывает ей на шею огнетушитель и сбрасывает за борт.
– А почему именно огнетушитель? – содрогнулась от нарисованной картины Анастасия.
– Потому что боцман доложил мне, что с пожарного щита пропал именно огнетушитель. Куда бы ещё он мог деться?
Чего это капитан так смотрит на Анастасию? Думает, она поверит его дурацкому утверждению? Разве хватит веса одного огнетушителя, чтобы он не давал телу девушки всплыть? В нём же всё-таки пена, а не камни. Или убийца привязал ей на шею что-нибудь еще?
– Конечно же, огнетушитель – это даже не смешно, – согласился Демидов. – У Анатолия от горя просто в голове помутилось. До него второй механик заходил. Двигатель, говорит, пропал.
– Какой двигатель?
– Сгоревший. Вроде, накануне исчезновения Рюминой его сняли на замену, а наутро – не нашли.
– Двигатель – это серьезно. Тогда тело Маши никто никогда не найдёт.
– Не найдёт, – согласно кивнул Олег Николаевич, – это-то и страшно. По крайней мере, для её родителей…
То, что говорил капитан, сбивало доктора с настроя.Как ни хотелось бы Анастасии самой разобраться во всем, ей не хватало знания психологии замкнутой человеческой ячейки. Так уж получилось, что она никогда не жила в коммунальной квартире. Или, к примеру, в общежитии. Да что там говорить, в доме, где она сейчас живёт, Анастасия даже не знает как следует соседей по лестничной клетке!
Что произошло? Неужели столкновение между мужчинами из-за женщины? Неужели эта хрупкая девушка с невинным, почти детским личиком, и в самом деле делала авансы сразу двум мужчинам? Или трем?
– Как бы то ни было, Фёдор вел себя неосторожно. На судне желательно обуздывать свои страсти и не давать разгораться чужим. Особенно, если это твои подчиненные…
Как сказал бы её бывший муж Пётр: косой кривому глаз колет. Или совсем недавно он не давал волю своим страстям?
– Разве дневальная подчиняется старшему механику?
– Не передергивайте, Анастасия! Подчинялась ли она ему по штатному расписанию или по личной симпатии, какая разница. Главное, в своих отношениях Фёдор задел интересы кого-то третьего, и теперь, возможно, будет платить своей жизнью за чужие грехи.
– И вы так спокойно об этом говорите?
– Что же мне теперь волосы на себе рвать? – передразнил капитан. – Пока что все улики показывают на деда. Эх, предупреждал же я его! Опасные это игры, а он не захотел слушать… Ладно, Анастасия Львовна, ежели что, я на мостике. Из пароходства, небось, уже телега пришла. Обвинят меня во всех смертных грехах. Так что, не один Петров окажется виноватым. Я – перед пароходством, он – перед законом, и не знаешь, что лучше!
А всё-таки, про какие такие опасные игры говорил капитан? То есть, она, конечно, может догадываться, но в таких делах желательно знать всё точно… Надо будет осторожненько узнать у Игоря Валентиновича, что опасного было в отношениях стармеха и дневальной?
Глава двенадцатая
– Думаю, наш босс чересчур увлёкся. Как вы говорите, Анастасия Львовна, он считает, что Фёдор играл в опасные игры? А я считал и считаю, что не было между фигурантами такой любви, из-за которой убивают! – попытался разбить её доводы в пух и прах некий штурман Игорь Валентинович. – И у вас уже глаза загорелись. Женщины, пожалуй, куда больше мужчин крови жаждут. Их хлебом не корми, дай только узнать, что кто-то совершил преступление из-за любви! Женскими любовными романами увлекаетесь?
