– Конечно же нет!
– Тогда тем более непонятно. Скажи, домашний арест, как я поняла, – это значит он не должен выходить из своей каюты. А его навещать можно?
– Если капитан разрешит.
– Тогда давай сходим к нему и поговорим: может, Фёдор Иванович кого-то подозревает? Может, кто-то ему за что-то мстит?
– Нет, это всё не то! Мстит! Тоже мне, нашла боевик!
– Я ещё ничего не нашла, я просто думаю, что может быть за причина, из-за которой кто-то подставляет его под удар?
– Если обида, из-за которой ему кто-то мстит не сиюминутная, мы никогда не узнаем причины этого…
Игорь Валентинович устремил взгляд куда-то вдаль, на одну ему ведомую точку и угрюмо замолчал.
– Мы когда придем в порт? – спросила его Анастасия.
– Послезавтра.
– Значит, времени у нас – кот наплакал.
– Асенька, – старпом глянул на неё снисходительно. – У кого это, у нас? Неужели ты всерьез надеешься раскрыть убийцу простой логикой на манер Шерлока Холмса. Выкурим трубку, сыграем на скрипке… Кстати, ты умеешь играть на скрипке?
– Только на фортепиано, – холодно ответила она. – Но ты почему-то не задумываешься о том, что если всё-таки произошло убийство, то убийца до сих пор на судне. Живёт себе ненаказанный. Точнее, ускользнувший от наказания. А ещё точнее, повесивший свой грех на другого человека.
– Не могу даже представить себе, кто бы это мог быть, – признался ей старпом. – За столько месяцев общения друг с другом… Как говорится, мы хлеба горбушку, и ту пополам… Может, это кто-то из новеньких?
– А как бы новенькие успели так плотно завязаться с той же Машей?
– Мало ли, – он пожал плечами. – Ходили когда-то на одном судне.
– У Маши такой большой послужной список?
– Вроде, нет, всего лишь четвёртое судно.
– Вот видишь!
Настя и сама-то как следует не привыкла к морякам. Поймала себя на том, что и со старпомом и капитаном не просто разговаривает, а разглядывает, прикидывает – какие они по сути: чего могли, чего не могли…А новенькие… всего-то четвертый день на судне, пусть даже они и встречались прежде с Машей. Нет, новенькие однозначно отпадают.
Она развернулась и пошла к себе в каюту. Правда на полпути передумала и вышла на шлюпочную палубу, чтобы полежать в шлюпке и порассуждать наедине с самой собой. Кажется, на всём судне только Анастасия способна сделать это адекватно.
Лежала и смотрела на синий без облаков небосвод, который слегка покачивался над нею. Интересно, это и есть качка? Тогда откуда Анастасия взяла, что её непременно будет тошнить? Вот так всю жизнь она всё придумывает, а потом в свои выдумки верит…
Не иначе от безделья она крутит-вертит в голове детали случившегося, пытаясь пристроить к ним длинные хвосты своих рассуждений. Дилетанты смешны для профессионалов. Хорошо, что в своих мыслях она свободна и никто не станет смеяться над тем, как именно она обо всём рассуждает.
Глупая девчонка заигралась. Наверное, прав старпом, это она создавала такие взрывоопасные ситуации. Ей не нравилось, что её загнали в положение зверька в клетке. В самом деле, надо же такое придумать: с этим спи, а с этим – не спи! А нравится тебе это или нет, не особенно и интересно. Всем участникам таких отношений.
А почему вообще Анастасия до сих пор не поговорила ни с кем из женщин? То есть, с Лерой перебросилась парой слов, а с той же тетей Зиной… Судя по взглядам, которыми она обменивалась с буфетчицей, уборщица тоже знает достаточно, чтобы иметь обо всём своё собственное мнение.
Интересно, что сейчас делает старпом? Продолжает с командой поиски Маши или решил вздремнуть часок-другой. Война, что ли, чтобы сутками не спать?.. Война, не война, а как бы военное положение… «Вахтит» капитан, и Анастасия нарочно зашла на шлюпочную палубу так, чтобы не мозолить ему глаза.
Надо пойти, поискать Игоря. А если он спит, разбудить и спросить… О чём спрашивать, придумает по ходу действия.
Нет, сначала Анастасия всё-таки даст ему поспать чуток.
И вообще, можно ведь просто позвонить ему из своей каюты и пригласить на свидание. На корме есть такой уголок – точнее, закуток, где они могут спокойно поговорить.
Несмотря на заочно обещанный старпому час, Анастасия просто держала себя за руку… аж сорок минут. Потом всё же позвонила и, конечно, его разбудила. Вот как: солдат… старпом спит, служба идёт!
– Игорь, можно пригласить тебя на свидание? – спросила она, сделав вид, что о его сне не догадалась.
– Опять будешь про Машу расспрашивать? – догадался он.
– А тебе, что, трудно ответить на пару вопросов?
Слышно было, как он с удовольствием зевнул.
– Ни дела, ни покоя, – отозвался он ворчливо. – Где встретимся?
– На нижней палубе, за последним трюмом.
– Разбираешься! – гыкнул он. – Через десять минут. Дай мне хотя бы умыться.
На место встречи Анастасия пришла первой – так ей не терпелось вывалить на старпома свои соображения. Ну, а на кого ещё?
– Игорь, скажи, тетя Зина с кем-нибудь спит? – спросила она с места в карьер.
Он даже не стал тратить усилия на гримасу удивления.
– Наверняка спит, – сказал он. – Она же ещё не старая. Одевается, правда, как старушка. Но зачем-то ей это надо, честно говоря, не представляю.
– Что – это?
– Быть такой невзрачной серой мышкой. Знаешь, как-то после одного из рейсов мы зашли с ребятами в ресторан, а там наша Зинуля с каким-то капитаном за столиком сидит. Я своим глазам не поверил. Сначала думал, просто женщина, на неё чем-то похожая. А потом взял да и пригласил на танец. Говорю ей: «Зинаида Поликарповна, а не мог я раньше вас где-то видеть?» Она расхохоталась. Бывает женщины так смеются. Голову запрокидывают, чтобы показать, какая у них шея лебединая…
– И что? – спросила Анастасия.
– А ничего, потанцевали, посмеялись, ну, и проводил я её к столику и к мореману какому-то крутому. Так что она у нас дама с тайной. Хотя, казалось бы, простая уборщица. Но при этом… У нее всегда такие парни, один другого лучше. Можно сказать, в очередь стоят. На звание фаворита.
– Ты так шутишь?
– Зачем мне это? – старпом пожал плечами.
– Тетя Зина! – Анастасия всё не могла успокоиться.
– С кем спит тетя Зина – всё, что ты хотела от меня узнать?
– Всё-ё.
– И ты из-за этого меня из койки вытащила?! – возмутился он. – Хорошо, будешь должна!
– В каком смысле?
– В таком!
Он повернулся и пошел прочь, что-то недовольно бормоча себе под нос.
Потом они виделись на обеде, и за ужином, но Верещагин по-прежнему казался сердитым.
