Ох, как не хотелось вступать в такие отношения! Ну, почему до сих пор Анастасия обходилась без стычек с предполагаемыми соперницами? Даже работая в диспансере, где мир между нею и женой главврача балансировал на самом краю?
Не говоря о той, к которой ушел её муж.
Ну не хочет она воевать, куда эти мореманы её всё время толкают?!
– Ты ждёшь ответа на свой вопрос?
– Послушай, ну, зачем он тебе? Всё равно ничем хорошим это у вас не кончится. Он всё равно ко мне вернется.
– А ты самоуверенная.
– Нет. Просто я его знаю. И он знает, что я знаю, и не буду требовать от него того, что он мне не сможет дать. Понимаешь, всякой новой любовнице придется объяснять, а он терпеть этого не может.
– Что же все-таки Маша, по твоему мнению, нарушила?
– Ничего, это я просто так, со зла ляпнула. К нашему с тобой делу это отношения не имеет.
– Мне казалось, вы с Рюминой друг другу симпатизируете.
– Не могу же я с каждой женщиной на судне ссориться? Машка думала, что никто ей не указ…
Впрочем, Валерия почти тут же спохватилась: наверняка девушка погибла, и говорить о мёртвой плохо совесть ей всё же не позволяла.
– Простите, Настя, мелю, что в голову приходит…
Ну вот, теперь панибратство. Какая она ей Настя? Нашла подружку!
– На самом деле Маша была хорошим человечком.
– А вы… Вы – хороший человечек?
Анастасия терпеть не могла вот этого снисходительного слова: человечек.
– Я – плохой, – отозвалась та без запинки. – Даже, прошу прощения, говнистый. Меня лучше не трогать. Старожилы это знают. Предпочитают не связываться.
Что же это её из стороны в сторону бросает. Никак не подберёт подходящего тона?
– Да кто вас трогает? Просто вы отчего-то решили, будто на что-то имеете право, а значит, никто не посмеет это право оспорить.
– Мудрено говорите, доктор. Если я не имею права на Олега, то кто имеет? Уж не вы ли? Нас с ним так многое связывает, что это уже больше чем замужество… А ещё, я привыкла драться за своё. Босоногое детство рабочих окраин, знаете ли.
От её речи повеяло чем-то таким… образованием, что ли? Почему вообще Анастасия сразу решила, будто Валерия если и не глупа, то и не слишком умна. А образование у неё – так, четыре класса, и пятый – коридор.
– В другое время я, может, и приняла бы бой, – неожиданно для себя призналась Анастасия. – Но теперь… почему-то расхотелось воевать. К тому же выяснилось, и не за что.
– Не за кого? – криво улыбнулась Валерия.
– Можно сказать, и так. Вы были правы, старпом – лучше.
Про себя она подумала: слышал бы это Игорь Валентинович! То-то бы удивился.
Буфетчица казалась растерянной.
– Наверное, и я бы не стала воевать, если бы не привычка. Всё-таки мы вместе четвертый год, и понемногу становится необходимостью видеть рядом на подушке красивое лицо, а не какую-нибудь рожу вроде Щербоноса…
Их отношения перетекали в доверительные. Не то, чтобы Анастасия этому противилась, но слегка недоумевала. Она ожидала чего угодно, только не такого признания.
– Возможно, вы не в курсе, но послезавтра на судно придет следователь и станет расспрашивать всех членов экипажа…
– Пусть расспрашивает. А я ничего не знаю! Если вы помните, во время учебной тревоги я была вместе с вами в лазарете. У меня куча свидетелей.
– Но ведь вы были приятельницами. Возможно, Рюмина что-то говорила вам, делилась какими-то опасениями.
– Не было у нее никаких опасений… В самом деле, Маша ничем таким со мной не делилась… И вообще, будет следователь со мной говорить, не будет, мне всё равно, потому что я ничего не боюсь. Точнее, мне бояться нечего.
– Ладно, я спросила об этом просто так. Вам и в самом деле не нужно каких-нибудь лекарств: обезболивающего или снотворного?
– Нужных мне лекарств у вас всё равно нет. А то… дала бы их Демидову, чтобы он никогда больше на сторону не посмотрел… Между прочим, возможно, вы не знаете, – она нарочито копировала интонации врача, – но у Олега Николаевича жена… скажем так, состоит на учете в психдиспансере. Он никогда её не бросит, потому что сам невольно виноват в том, что у жены съехала крыша.
– В каком смысле, виноват? – не удержалась от вопроса Анастасия.
– В таком. Он ехал за рулем той машины, которая попала в аварию. Причем, у него не оказалосьни царапины, а жена – на всю жизнь инвалид… Потому я просто советую: о психиатре в его присутствии лучше не упоминать.
– Не верите, что он больше мне не нужен?
– Да ты влюблена в него как кошка! – Лера хотела сказать ещё какую-то дерзость, но лишь тяжело вздохнула. – В него все влюбляются. Заметила? Вылитый агент «ноль-ноль-семь»!
Анастасии было стыдно: оказывается, не только она заметила про Пирса Броснана. Понравился ей, видите ли, мужчина – уточним, внешне понравился – и этого ей показалось достаточно, чтобы не только в чувствах себя не контролировать, но и едва не совершить ошибку, которая таки её запятнала бы.
Какие-то отношения с капитаном можно было бы начинать при условии его любви к ней. Но ведь этого и в помине не было. Она опять вспомнила, как он прятался от Леры за дверью, и ей даже жарко стало. От представившейся воображению картины: как всё выглядело бы наутро.
Она подумала бы, что теперь вроде имеет на него право, стала искать его взгляда, каких-то иных действий, а он бы смотрел сквозь неё, как иной раз смотрит на Леру, если она переступает очерченную им границу.
И вся команда наблюдала бы за её метаниями, страданиями, рефлексиями, и посмеивалась. Может, не презирала бы, но жалела…
И это в то время, как судно идёт в иностранный порт, чтобы принять на борт представителя местной полиции.
Наверняка они не станут слишком разбираться, а возьмут Фёдора под белы ручки и повлекут в узилище. Она нарочно говорила про себя таким слогом, над собой и посмеиваясь.
– У тебя и в самом деле ничего не болит? – миролюбиво опять спросила она у Леры. – А то давай, посмотрю.
– Ничего. Сердце болит. Если исходить из того, что ты хирург…
Всё-таки Лера держалась неплохо. Ведь это Анастасия вломилась на её территорию, но она держится, – точнее, старается держаться, истерику не закатывает и даже шутить пытается. Интересно, как бы Анастасия стала воевать, если и врага-то нет. То есть, она не успела заметить, как он отвёл прочь свои войска…
В конце концов кто первым даёт сигнал к миру? Тот, кто умнее.
– Ладно, давай мириться. Я обещаю, больше тебе не придётся переживать моё вторжение.
– Как в «звездных войнах»? – улыбнулась Валерия.
