Она смутилась и закашлялась. Как нехорошо получилось: и вы! Вроде, она сомневается в том, что Антон– мужчина, который может заинтересовать пусть и молодую женщину.
– Простите.
– Ничего… Думаю, никто из команды не желал ей зла.
Он помолчал, будто прислушиваясь к своему удивлению и добавил.
– Никто, кроме убийцы.
– Антон Захарович…
– Давайте, просто – Антон, а то я чувствую себя рядом с вами каким-то совсем старым.
Анастасия подумала: интересно, как в минуты близости звала его Маша – Антошка? Но смутилась собственным мыслям и покорно произнесла.
– Послушайте, Антон, ведь тела Рюминой не было найдено. У следователей это грубо звучит, но верно: нет тела – нет дела. А до тех пор она считается пропавшей без вести. Даже нунчаки Петрова… с её прядью… трудно считать уликой, потому что сравнить не с чем… В смысле, чья на самом деле эта прядь.
Анастасия и сама не знала, откуда в голове взялось это знание, которым она сейчас делилась с поваром. Она читала, что дело возбуждают и по косвенным уликам. Да и как найти человека, упавшего за борт, спустя три часа после падения?
Нет, в море у них всё не так, даже преступления. Оттого и Анастасия, обсуждая с моряками случившееся, чувствовала себя не в своей тарелке. Будто она лезет туда, о чём ничего толком не знает и чего никогда не поймёт.
– Вы подозреваете кого-то?
– Антон, вы говорите с врачом, а вовсе не со следователем. Что я могу знать, а тем более подозревать?
– Но вы же, вроде, решили попробовать, разобраться.
– Кто вам об этом сказал?
Анастасия только собирается поговорить с мотористом, а её уже в мисс Марпл определили.
Нет, на судне кое-что всё же можно утаить. Да и как могла бы остальная команда узнать об их подозрениях, если старпом на эту тему ни с кем не разговаривал? Но даже в этом случае к истине подобрались почти вплотную.
– Наверное, вы думаете, чего вдруг я лезу туда, куда не просят. Думаете, что может знать простой повар! Между прочим, у меня незаконченное высшее образование. Я ушел с четвертого курса торгового института… По семейным обстоятельствам.
– Перестаньте, Антон, ничего такого я не думаю! И вообще считаю, что для простого кока вы слишком образованы.
Ну польстила слегка хорошему человеку, что в этом плохого?
– И у меня, как ни у кого другого, много времени для размышлений. Руки заняты, но голова-то свободна, вот и передумываешь событие то так, то эдак. Команда у нас в основном постоянная. Плаваем вместе по несколько лет, и знаем друг друга как облупленных. Если на такое кто-то решился, то он не из наших!
– В каком смысле? – удивилась Анастасия. – Вы думаете, на судно пробрался кто-то посторонний? С моря пришёл…
– Нет, конечно я имел в виду вовсе не это. Но у нас новенькие, и двоих из них я вижу впервые.
– Скажите, а вы с капитаном на эту тему не говорили? – вырвалось у неё. Сейчас он ей непременно что-нибудь выдаст. Все же в курсе их так называемого любовного треугольника. Или теперь все уже в курсе того, что треугольник распался на две любовные пары?
– С капитаном? Нет, с ним не говорил. Да и станет он разве кока слушать?
– Что же вы совсем сереньким прикидываетесь! – рассердилась Анастасия. – Даже я – человек на судне новый, и то заметила, что он вовсе не считает вас простачком, чьим мнением не обязательно интересоваться.
– Хорошо, не буду, – легко согласился он. – Никак не изживу привычку: строить из себя сироту казанскую. Мои-то бывшие однокурсники сейчас – кто директор ресторана, кто своё кафе имеет, а Степанов всё плавает. На большее ума не хватает…
Уловив насмешливый взгляд Анастасии, он фыркнул.
– Ладно, уже и пожалеть себя нельзя.
– Лучше давайте, излагайте свою версию.
Она подумала, что их с Игорем версия «эха войны» какая-то и в самом деле книжная. Слишком много времени прошло. Правда, говорят на Кавказе срок для мести не ограничен. Конечно, можно попытаться, поговорить с этим Темирболатом… Кажется, они все забыли главное: спросить, как назывался аул или село, возле которого стояла часть Фёдора Петрова.
Она вроде ненадолго отвлеклась, но услышала уже конец произнесенной коком фразы.
– … Судья суди, да и за судьей гляди!
– Не слишком ли заумно? – сказала Анастасия.
– Не без того, – согласился кок, – а только я подумал…
Анастасия с надеждой взглянула на него.
– Да нет, быть такого не может, – покачал головой Антон Захарович. И больше ничего Анастасии не сказал.
То есть, они продолжали говорить обо всём, кроме этой его мысли, которую кокне стал озвучивать.
Но у Анастасии и без того имелся вопрос, вертевшийся на языке.
– Ладно, спрашивайте, чего уж там! – глядя на её метания предложил кок.
– Скажите, а Маша… у Маши имелся ещё кто-нибудь, с кем бы она так же дружила, как… с вами.
– Фу, наконец-то произнесла. Эх, вы, интеллигентные женщины, без реверансов не можете. Не могла спросить проще: с кем ещё Мария спала?
– Ну, а какое я имею право? Вы могли бы послать меня подальше с моим интересом.
– Мог бы, а только и вы должны понимать, что начиная расследование…
– Ничего такого я не начинаю! – опять попыталась откреститься Анастасия.
– Хорошо, начиная расспрашивать людей о таком интимном предмете, вы всегда можете получить по носу, как та любопытная Варвара… Кажется, склонность к мудрствованиям потихоньку делает из меня зануду. Ни слова в простоте не говорю… Так вот, дружила, как вы говорите, она ещё с парочкой матросов. Между прочим, хорошие ребята. Такие, как она, молодые, неженатые. Словом, одно поколение. Ну, и с кем ей было интереснее: с ними или с такими старыми козлами, как мы с Анатолием?
– Но вы-то её не заставляли… приходить к вам.
– Не заставлял, – согласился он и добавил без тени смущения. – Но ей было со мной интересно. Она так и говорила: до чего ты умный, Антоша. И я старался не разочаровывать её, из кожи лез пользуясь чужой мудростью. Распускал перед девчонкой перья, старый павлин! А чем ещё я мог девчонку привлечь?
Человек, не боящийся давать самому себе неудовлетворительную оценку, заслуживает уважения, но тот, кто его слушает, чувствует себя неуверенно: в самом деле, соглашаться, кивая, или отрицать, успокаивая:
– Нет, ты не такой, ты хороший!
В общем, Анастасия некоторое время делала безучастное лицо, а потом заторопилась по своим делам. Ей показалось, что Антон разочарован, думал, наверное, что они посидят подольше, обсудят, что и как. Но она вспомнила про то, что ещё не поговорила с мотористом, и потому ей показалось напрасной тратой времени просто сидеть и неторопливо цедить слова. Не до того ей сейчас – вести разговор ни о чём.
