– Я подавилась.
Они ей не поверили, ну и не надо.
– Ты говоришь это во множественном числе, – проговорил капитан.
– Два человека для тебя не люди? – жестко поинтересовался Верещагин.
– Ты имеешь в виду Панкратова?
– Он не погиб по чистой случайности. Удар пришелся по касательной.
– Слушай, не нагнетай, а? И без тебя тошно. На моих судах никогда такого не было. Представляешь, за двадцать лет службы – ни одного случая.
– За двадцать лет службы капитаном? – подколол его Верещагин.
– Хорошо, уточню. За двадцать лет моей службы на море, я ни разу не видел ничего подобного.
– Когда-то всё начинается в первый раз.
– Не говори глупости.
Капитан всерьез злился, но он явно был в смятении.
– Лучше бы нам вычислить этого маньяка самим, – смягчил тон Игорь Валентинович.
– Я попрошу Зинаиду Поликарповну посидеть с Михаилом, – предложила Анастасия, – а мы с вами решим, что делать дальше. Возможно, я вам ещё не всё сказала…
– Почему? – опять начал закипать капитан.
– Потому, что не успела, – нарочито спокойно сказала Анастасия.
– Настя, лучше ты бы занималась своими прямыми обязанностями, – вдруг сказал старпом, а она от обиды даже не сразу смогла ему возразить.
Когда это они успели скооперироваться?
– В самом деле, Анастасия Львовна, предоставьте это делать мужчинам, – поддержал его Демидов. – Шутки кончились, и дело становится смертельно опасным.
– Оно было таким с самого начала, – всё же решила не сдаваться Анастасия. Как они, однако, зашевелились. Такие, блин, заботливые, словно опасность пришла на судно только теперь. – Просто вы поверить не могли, что кто-то из команды решился на самое обыкновенное убийство!
– Убийство не самое обыкновенное, – усмехнулся Игорь Валентинович.
– Да, как вы не понимаете! Я узнала достаточно много, чтобы можно было делать выводы…
– Это, кажется, Эркюль Пуаро? – обидно хмыкнул капитан. – Раскрывал преступления, делая выводы. Используя серые клеточки. А у нас с вами вряд ли получится.
– Но мы можем хотя бы ответить на вопрос: почему? Почему это случилось?!
Глава двадцать первая
– Валерия, – обратилась Анастасия за завтраком к буфетчице, – не могла бы ты уделить мне несколько минут?
Та нисколько не удивилась. Посмотрела вопрошающе на Анастасию:
– Примерно в половине двенадцатого вас устроит?
– Устроит.
– Зайти к вам в каюту?
– Давай лучше на корме встретимся.
– В закутке, – улыбнулась она. – У нас все, кто хочет поговорить, там встречаются.
Вот оно как! Анастасия думала, что она открыла это место.
– Давай в закутке.
Когда Анастасия пришла на место, Валерия уже ждала её возле поставленных один на другой ящиков, на которых набольшом подносе – для устойчивости – стояла бутылка красного вина, консервированные персики. Похоже, самая распространенная на этом судне закуска. Вклад Анастасии был поскромнее. Плитка шоколада. Как чувствовала, прихватывая ее с собой.
– Импровизированный девичник? – поинтересовалась она.
– А что, давно пора было организовать, – сказала Валерия.
Всё-таки нелегко было общаться с нею, не нарушая установленной дистанции. Девушка, имея некоторую власть над капитаном, не могла теперь держаться в рамках и сохранять субординацию с остальными членами комсостава. Особенно с женщиной, которая, кажется, до сих пор не оставила намерений увести у Леры её мужчину.
– Да, расслабься ты наконец! – прикрикнула на неё Анастасия. – Не собираюсь я у тебя его уводить.
Лера удивилась: вроде, вслух она ничего такого не говорила.
– Оказывается, это как раз и плохо. То есть, как он только понял, что ты этого не хочешь, так его заело. Просто заклинило. Теперь он будет ходить вокруг тебя, как лиса возле винограда, пока его не достанет.
– И ты уверена, что рано или поздно такое случится?
– Вы именно это хотели у меня узнать? – отошла на прежние позиции Валерия. Чувствовалось, что ей неприятно обсуждать тему в таком ключе.
– Конечно же нет, – опомнилась Анастасия.
Она не переставала себе удивляться. Как будто враз переменилась сама её суть. Зачем вообще ей какой бы то ни было треугольник? Она не хотела ни с кем крутить романы. Правда, раз уж получилось так с Игорем, который свободен и не держит её за горло своими иными привязанностями, то почему бы и не оставить всё, как есть? До тех пор, пока они не сойдут на берег.
– Я хотела поговорить с тобой насчет Маши.
– По-моему, я всё сказала, – заупрямилась Лера.
– Скажи, как ты относишься к стармеху?
– Я считаю его порядочным человеком, – чуть помедлив, проговорила Валерия.
– И разве ты бы хотела, чтобы он пострадал ни за что?
– Но ведь я же ему говорила! – повысила голос буфетчица, но тут же спохватилась. – Простите!
Анастасии было понятно, почему девушка злится. У неё и на языке вертелось: я ведь и вам говорила!
Трудновато ей приходится, бедняжке. Гордячка. Заполучила капитана и думала, что ухватила бога за бороду. Не хотела верить, что её победа так хрупка и непостоянна. Оттого, что бродит в ней обида на жизнь и на всех, она никак не может сосредоточиться на исчезновении Маши. Никак язык не поворачивался сказать, на убийстве.
– Лера, я прошу тебя, подумай. Просто, без затей, скажи, кого бы ты заподозрила в убийстве Маши в первую очередь.
Та подумала, пожала плечами, но всё же сказала.
– В первую очередь – боцмана.
То, что Панкратов подозревает Щербоноса, понятно. В нём говорит обиженный соперник, но Валерия… Ей-то что плохого сделал Анатолий Григорьевич?
Эту мысль Анастасия не высказала вслух, но буфетчица, видимо, что-то прочла в её взгляде, потому что ответила на невысказанную мысль врача.
– Не думайте, Анатолий Григорьевич не сделал мне ничего такого, за что я хотела бы ему отомстить. Но кое-что Маша мне рассказывала. Он ревнивый почище Отелло. Говорила, что кто-то из ребят рассказывал: жену лупит, когда из рейса возвращается, как сидорову козу. Впрок. Как в том анекдоте про цыганёнка, которого посылали с кувшином за водой и предварительно били. Мол, когда кувшин разобьет, поздно будет…
– Я не совсем поняла…
– То есть Машка как раз от Щербоноса уйти намылилась. Он ей так прямо и сказал: от меня можешь уйти только на тот свет.
– Господи, страхи-то какие! – содрогнулась Анастасия.
