– Я всё же думаю, что их отличает чувство ответственности. Умение держать себя в руках. Вот ты хоть стреляй меня, никогда не поверю, будто человек может быть над своими чувствами не властен! Скорее я поверю в то, что клин клином вышибают. Будь это где-нибудь на суше, уверяю тебя, Толя сумел бы утешиться.
– Если бы бабушке колеса, она бы автобусом была.
– Я знаю присказку посочнее, – ухмыльнулся он.
– Мы говорим о чём угодно, только не о смерти Маши. Совсем ведь молоденькая девчонка.
Он посерьёзнел.
– Что поделаешь, её уже не вернешь, потому и говорим про Анатолия. А вдруг ему ещё помочь можно?
Анастасия возмутилась.
– Помочь… избежать наказания?
– Не судите, не судимы будете!
– Я в таком ключе говорить с тобой отказываюсь!
Она поднялась из-за стола.
– Ну, и напрасно, – пробормотал Антон Захарович. – Кому станет лучше от того, что мы заодно лишим нормальной жизни нормального мужика?
Это уже ни в какие ворота не лезло! Получается, Антон если и не оправдывал своего дружка, то и не очень его осуждал. За убийство!
– Как сказал один умный человек; «Око за око – и скоро весь мир ослепнет!» Тебе-то Анатолий ничего плохого не сделал. А Машу ты едва знала. Тогда чего ты так крови жаждешь? Может, заодно хочешь отомстить ещё кому-то? Или в лице Анатолия всем остальным мужчинам?
– Тебе я тоже ничего плохого не сделала, – сказала она, уже идя к выходу, – но это не мешает тебе говорить гадости человеку, который всего лишь не разделяет твою точку зрения.
Внутри неё всё кипело.
Глава двадцать четвёртая
– Игорь Валентинович, товарищ старпом! – забарабанили в дверь каюты.
Анастасия тихонько застонала. Нигде на судне покоя нет. Она пришла к Игорю отдохнуть от мрачных мыслей и от всего того, что в её каюте так и не дало ей заснуть. Но, похоже, здесь о покое можно забыть.
– Чёрт знает, что! – выругался Игорь, осторожно отодвигая голову с Анастасии со своего плеча. – Говори, не говори, всё время одно и тоже. Могли бы вспомнить, что люди уже давно телефон изобрели. Нет, ломятся в каюту…
– Минуточку! – крикнул он, споро влезая в джинсы и футболку на манер тельняшки.
Масло масляное, подумала она, уж на море мог бы носить то, что напоминает о земле.
– А ты спи, – он наклонился и поцеловал Анастасию. – Я скоро.
Но она не в силах была лежать и дожидаться, когда он придёт и всё ей расскажет. Недаром говорят, что хуже всего ждать и догонять. Казалось, Игоря нет целую вечность, так что она оделась и вышла из каюты, закрыв дверь на ключ – знала, где он лежит.
Решила про себя, если Верещагин попытается на неё прикрикнуть, она скажет… что ей зачем-то нужно в лазарет… Вот, Панкратова проведать. А пока она разыскивала его, чтобы отдать ключ от каюты.
Пошла Анастасия зачем-то к каюте боцмана, где тот теперь сидел под домашним арестом, как совсем недавно Федор.
Игорь почти тут же и попался ей – шёл навстречу в сопровождении двух матросов, но вовсе не к себе в каюту, а к капитану.
– Ты ему уже позвонил?
Тот фыркнул, вспомнив свое недавнее возмущение аналогичными действиями матроса.
– Нет, решил доложить лично…
– А что именно доложить? – осторожно спросила Анастасия.
– Боцман пропал!
– Из запертой каюты?
– Вот именно. Даже филенку не стал выбивать, замок раскрутил…
– Ты думаешь, он к Маше ушёл…
Анастасия указала пальцем наверх, будто имела в виду небо, где сейчас пребывает Машина душа.
– Не знаю пока. Мы ещё шлюпки не проверяли.
Всё-таки мужчины даже самые утонченные, по сравнению с женщинами, в чувствах, конечно, куда примитивней. Рационализм рано или поздно у них всегда превалирует.
– Значит, капитан пока не знает?
Игорь взглянул на неё искоса, точно ожидая подвоха, но лицо Анастасии выглядело вполне невинным. Ещё один Отелло! Как будто она и слова в простоте сказать не может!
– Он же совсем недавно чуть ли не в голос орал: почему я обо всём узнаю последним!
И тут только Верещагин оживился.
– Я о том же: хочет узнать, пусть узнаёт. В конце концов, не одному же старпому кайф ломать! Среди ночи… Кстати, а ты почему ушла… со своего места?
Анастасия оглянулась на матросов, но ответила дежурным тоном.
– Подумала, кто знает, может, боцман поранился или вообще плохо себя чувствует?
– Хорошо он себя чувствует! Скрылся, чтобы его властям не сдали. Куда же он уйдёт, дурашка?!
Он обернулся и сказал матросам:
– Идите к себе ребята, капитан решит, что делать. В крайнем случае, по громкой связи объявит своё решение.
Матросы переглянулись, пожали плечами и на радостях испарились. Кому понравится среди ночи идти, неизвестно, куда. К тому же, на поиски своего бывшего начальника… А что, если не бывшего? Он же припомнит им участие в его поимке…
– Пойду, наверное, и я, – решила Анастасия.
– Ложись спать не раздеваясь, – вздохнул Верещагин. – Подозреваю, что тебя могут выдернуть из каюты в любое время.
Но он ошибся. Или сделал всё, чтобы такого не случилось, но Анастасия как заснула в своей каюте, так и проснулась утром по звонку будильника. Пора было идти, снимать пробу. И уже на камбузе узнать последние события.
Антон Захарович как всегда легко двигался от плиты к разделочному столу и что-то напевал при этом. Поскольку прежде Анастасия никогда не видела его поющим, удивленная, она остановилась в дверях и спросила:
– Хорошие новости?
Он вздрогнул от неожиданности, но быстро отпарировал.
– Новости – это давно известные вещи, которые всякий раз случаются с новыми людьми.
– То есть, вы знаете, что случилось ночью?
– Ночью? А что случилось ночью? И разве хорошее утро, соответствующая обстановка и ощущение здоровья недостаточно для хорошего настроения?
– Могу ответить вам вашим же оружием: не называй себя оптимистом, люди могут подумать, что ты не умеешь читать.
– Видимо, я не в курсе чего-то неприятного?
– Надо же, – несколько огорчилась Анастасия, – а я надеялась именно у вас узнать, нашли боцмана или нет?
– Боцмана? А что, он куда-то пропадал?
На мгновение ей показалось, что кок в душе над нею посмеивается, а на самом деле ему всё известно, но, взглянув на его безмятежное лицо, отмела свои подозрения.
– Если вам интересно, – проговорила она, – подробности узнаете у старпома. Или у капитана. В моем изложении это всё равно прозвучит неполно. Без подробностей…
