Затем она приложила ко лбу мужчины холодный компресс, и некоторое время спустя Евгений открыл глаза.
– Я попал в перестрелку? – шепотом спросил он.
– Нет. Мы, кажется, споткнулись о камень.
– Мы… Вы врач?
– Нет, я еще учусь в университете.
Эльвира ответила на его вопрос скорее по привычке, потому что тут же запоздало удивилась: о чем Евгений ее спрашивает? Это что, у него шутка такая?!
– Студентка… Мы с вами гуляли? Это какой-то парк? – он с усилием повернул голову.
– Это лес, – пояснила Эльвира, все еще не понимая его состояния.
Вряд ли Евгений притворяется, да и зачем бы ему это? Но тогда что за странности с ним происходят? И вообще, он какой-то неадекватный. Этот блуждающий взгляд и непонимающее выражение лица… Неужели сотрясение мозга сказалось на нем таким вот образом?
– Почему у меня кружится голова? И все тело болит, как будто меня переехала машина.
– Ты ударился головой о камень, -терпеливо ответила она, считая, что болезненное состояние Евгения сейчас пройдет.
– А мы с вами знакомы?
– По крайней мере, вчера мы пили на брудершафт. А ночью…
Она начала говорить и смутилась: кто о чем, а вшивый – о бане! Ему надо себя вспомнить, а потом уже то, что было между ним и Эльвирой ночью…
Теперь она начала не на шутку тревожиться.
– Странно, я ничего не помню.
Он попытался поднести руку к голове, но болезненно сморщился и попросил:
– А у вас нет с собой воды?
– Есть. Здесь поблизости река.
Эльвира приблизила к его губам котелок, поддерживая голову, чтобы он мог пить. Подумала мельком, что могла бы достать из рюкзака кружку, но тут же от собственной мысли отмахнулась: не до того.
Евгению, видимо, трудно было отыскать себя в хаосе собственных мыслей, но он продолжал допытываться у нее, все так же болезненно морщась.
– Вы сказали, мы споткнулись о камень…
– Еще бы, целая глыба… из земли торчала.
– И мы ее не заметили.
Он никак не мог понять, и все пытался добраться до сути, ожидая, что там, за мутной пеленой боли и странных ощущений ему, наконец, откроется смысл того, что с ним происходит. Казалось, еще чуть-чуть, и он все поймет.
– Мы с вами шли пешком?
Эльвира сначала хотела разозлиться: ей не верилось, что человек в один момент может все забыть, но потом решила понять, в чем дело. Неужели это из-за того, что Евгений ударился? Она не раз видела, чтобы люди ударялись головой, но чтобы сразу после этого они становились… идиотами! Не может такого быть.
Она покрутила эту мысль так и эдак. Разве Евгений виноват в том, что случилось? Виноват! Куда он так торопился? Они могли бы уже добраться до шоссе, кто заставлял его мчаться, как на пожар, тем более, что мотоциклом он управлять не умеет!
Вот так всегда. Первым делом Эльвира ищет, кто виноват! Но можно размышлять неизвестно сколько времени. На самом деле, обиднее всего было то, что Евгений забыл о происшедшем с ними ночью, и получалось, что Эльвира… что ею просто воспользовались, и все! Он согревался ее телом, чтобы не простудиться!
Ближе к теме, Городецкая, одернула она саму себя.
– Скажи, ты не мог бы привстать? – попросила она. – А то ты такой тяжелый…
– Могу, – он приподнялся, и без особых затруднений встал.
Эльвира смотрела на него во все глаза: ей казалось, что такого быть не может. Если человек бредит, то он лежит пластом, а если может достаточно легко подняться, значит, он вовсе не болен.
– Ты чувствуешь себя нормально?
– Немного кружится голова.
Все, хватит! А если, а вдруг… Надо выбрать одну версию и ей следовать. У Евгения помутнение сознания. Временное. Потому, что его рана не слишком серьезна. Это пройдет, надо только немного проявить терпения. Помочь ему справиться с недомоганием.
– Нам с тобой надо забраться подальше вот в этот кустарник, – объяснила она, – так, чтобы с дороги не было видно, и переждать до завтра. Говорят же, что утро вечера мудренее.
– Если я что-нибудь понимаю, – он опять осторожно тронул рану на голове, – еще день. Примерно два часа пополудни.
– Десять минут третьего, – согласилась она, взглянув на его же часы.
– Зачем же тогда ждать? Мы вполне можем идти дальше… Ведь мы же куда-то шли?
– Домой… А вдруг тебе станет плохо?
– Вот тогда мы и остановимся.
Она ничего не понимала. Евгений вполне здраво рассуждал, и при том говорил, что не помнит ее. Интересно, а то, что Артур убит, он помнит?
– Вообще-то мы ехали с тобой на мотоцикле, – решилась напомнить она.
– Мы от кого-то убегали?
– Ты считал, что в лесу оставаться опасно, и надо быстрее добраться до шоссе.
– А почему?
– Потому что где-то поблизости расположился лагерь боевиков.
– И они нас видели, – понимающе кивнул он.
– Не знаю, – растерянно протянула она.
– Наверное, теперь я не смогу вести мотоцикл, – сообщил Евгений, без перехода перескочив на другую тему.
Вот, у него начинает проясняться сознание! Теперь он вспомнил про мотоцикл… Или она сама ему об этом сказала?
– Мы бросим его здесь, – решила Эльвира.
– Чтобы нас поймали, как вы говорите, боевики?
Кто говорит, она говорит? Это мнение самого Евгения. Эльвира лишь повторяла то, что он произносил. А ещё её раздражало это выканье. Он общается с нею, как с посторонней!
– Вообще-то они нас точно так же могли поймать и на мотоцикле, так что пешком идти будет куда надежнее.
– Вы его поведете, мотоцикл, – проговорил он как о деле решенном.
У Эльвиры было ощущение, что она разговаривает с инопланетянином. Он слушает, что она говорит, и не слышит. Притом, еще что-то ей приказывает… И как странно себя ведет, и как поводит головой. Что же за напасть-то такая!
– Я не умею, – сказала Эльвира и посмотрела ему в глаза.
Евгений смотрел сквозь нее, думая о чем-то своем. Пытался ухватить остатки утекающего из дырки в голове разума?
Это Эльвира так пошутила сама с собой. В действительности, она не могла решить, что делать. Оставаться здесь еще хуже, чем хоть как-то двигаться вперед. Водить машину Эльвира тоже умеет, как и Евгений, может, и мотоцикл освоит?
Впрочем, следовать его примеру как раз бы и не стоило. Но если Эльвира поедет не спеша, внимательно глядя перед собой… В конце концов, даром, что ли, говорят, что снаряд в одну и ту же воронку не падает. Почему и она должна непременно вылететь из седла?
