– Разогревали, – сказал мне муж. – Даже два раза.
– Что поделаешь, я пока не могу рассчитывать время, которое нужно затратить на дорогу. Получилось дольше, чем я ожидала.
– Мама, ну как ощущения? – продолжал допытываться Алёшка, считая, наверное, что отец не по-детски на меня наезжает, а значит, надо возникшее напряжение разрядить. – Нашла общий язык с машиной?
– Нашла, сынок, ещё как нашла. Саша подарил мне классную тачку.
Получилось отчаянно, и даже с вызовом. Но Ивана так просто было не достать. Он свирепо взглянул на сына и прочеканил.
– Алексей, иди в свою комнату, нам с мамой нужно поговорить!
– Папа, я маленький что ли!
– Иди, Лёшка, я зайду к тебе позже, поговорим.
– Поговорят они! Мол, отец – самодур, придирается к матери почём зря. Между прочим, у него завтра экзамен.
– Думаешь, не сдаст? – невинно спросила я.
Я пыталась разрядить напряжение, делая вид, что не понимаю его возмущения, и пыталась всё обратить в шутку. На самом деле, ерунда ведь. Подумаешь, чуть позже пришла домой. Но я же предупредила.
– Не знаю, может и не сдаст. Вместо того, чтобы заниматься, он только и делал, что в окно выглядывал, когда мамочка домой приедет.
– Не задирайся, Ивушка, – нарочито ласково проговорила я, и доверительно положила руку ему на грудь. Муж воинственно запыхтел, не желая мира. Но он не привык ни к ссорам, ни к моему такому поведению, и слегка растерялся, не зная, как нужно реагировать. – Проблема не стоит выеденного яйца.
Он терпеливо ждал, пока я переоденусь, приму душ, сяду за стол, а потом сам сел напротив, наблюдая, как я кладу себе на тарелку разогретые тефтели. Несмотря на раздражение, пока я была в душе, он догадался накрыть на стол.
– И кто этот человек, которому ты помогала выбираться из беды – твой любовник?
Я от удивления всплеснула руками и чуть не смахнула со стола тарелку с тефтелями.
Любовник, ну и загнул! У меня никогда не было любовника. И до сих пор не имелось среди моих знакомых ни одного мужчины, которого я могла бы назначить на эту роль. Но уже после первого напоминания я мысленно оглянулась в поисках оного: как интересно! Выходит, муж подозревает меня в том, о чём я даже не подумала. По мнению Илоны в жизни надо всё испробовать, чтобы в старости не жалеть об упущенных возможностях. Может, проконсультироваться у неё, что и как?
– А откуда ты это взял? Про любовника. Считаешь, мне пора его завести?
– Не притворяйся! – Иван кипел. За последние два дня уже второй раз. Заставить кипеть лед, это круто.
Как в старом анекдоте: вы не разменяете сто долларов? – Нет, но спасибо за комплимент!
Мне было смешно, хотя настроение мужа не позволяло смеяться в открытую.
– Алёшка в самом деле не подготовился к экзамену? – спросила я. Не продолжать же глупый разговор.
Но Иван вовсе хотел переводить поезд на другие рельсы.
– Не уходи в сторону. Я спрашиваю, кого ты катала на своей машине?
– Ты считаешь, интересоваться нашим сыном, значит, уходить в сторону? Просто я не хочу поддерживать глупый разговор.
– Я же говорил: Алексей ждал, когда мамочка вернется со своей конной прогулки.
– Чего бы ему меня ждать? Разве он грудной ребенок? И я уже давно не пою ему на ночь колыбельные.
Кажется, процесс самопознания у меня продолжался. Если прислушаться, я даже по-другому стала говорить. Прежде мои фразы были тяжелые, правильно выстроенные, а теперь с них будто отшелушивалось что-то каменистое, ороговевшее, и обнажалась нежная задорная кожа, придававшая им легкость и юмор. И некоторое хамство, чего уж там!
Вот именно, сейчас я мужу откровенно схамила, что тоже было невозможно для меня бывшей.
– С тобой стало трудно разговаривать! – рассердился Иван.
– Но это всё же лучше, чем вообще не разговаривать.
– Ты упрекала меня, что в последнее время я стал уделять тебе слишком мало внимания, но обстоятельства складываются таким образом…
Он осекся, заметив, что я перестала его слушать, а взяла мобильник, собираясь звонить.
– Чёрт знает что! – он вскочил из-за стола и вышел на балкон.
Саша ответил сразу, как если бы мобильник уже был у него в руках.
– Мама, ты нашлась, ну слава богу! А то я уже получил от отца нагоняй. Мол, додумались подарить человеку машину, который теперь уже никогда не научится её водить.
– Гнусные инсинуации, – хихикнула я. – Инструктор сказал, что я – лучшая его ученица за последние десять лет!.. Скажи лучше, сынок, чья это зажигалка была в бардачке? В форме пистолета.
– Наверняка Васькина. Он увлекался этим: что-то в форме чего-то, понимаешь?
– Нет.
– Ну, как фонтан в виде писающего мальчика. Зажигалка в форме оружия, брелок для ключей в форме человеческой руки, браслет в форме змеи и так далее. Я не помню, как это называется. По-нашему, по рабоче-крестьянски, дурь, да и только.
Он засмеялся.
– Васька не стал эту зажигалку брать с собой, а то, говорит, на таможне кто-нибудь привяжется. Но рубль за сто, за кордоном он себе тут же купил что-нибудь подобное.
– Будешь с ним разговаривать, скажи, что его зажигалка, возможно, спасла жизнь человеку… Жизнь, не жизнь, а здоровье – однозначно.
– Мама, кажется, я начинаю понимать, почему папа разволновался: это на тебя так непохоже. И при том, тебе твое нынешнее настроение нравится, признайся.
– Ну, нравится.
– А машина?
– И машина нравится. Спасибо тебе, мой дорогой! Не так много на свете сыновей, которые могут подарить матери машину.
Саша явственно смутился.
– Ничего особенного. Просто так совпало, я же тебе говорил про Ваську…
– Машина, знаешь… по-моему, это ступенька на пути вперед: освоил машину, поднялся выше. Сегодня я наездила на ней почти пятьдесят километров. Такое пьянящее чувство…
– Представляю… Ой, извини, мама, Катя меня зовет. Я пару ящиков клубники привез, а она на ночь глядя варенье надумала варить. Теперь мне нужно банки закатывать. Я говорю ей, что сейчас никто уже не консервирует, а она не верит.
Сын довольно рассмеялся.
– Поговорим завтра, хорошо?
– Хорошо.
Я обернулась к мужу.
– Ну, и чего ты всполошился?
– Столько лет я тебя знаю, вернее, думал, что знаю, а теперь получается, что и не знал вовсе. Между прочим, той прежней, моей Юлианой, ты мне больше нравилась…
– Пока не наскучила, – подсказала я.
– Не говори глупости!
