– А чего вообще ты такую мину состроил? Я что, не могу прийти в гости к подруге?
– Можешь, только вот где сама подруга?
Даже сквозь пожар, бушующий в моей голове стало понятно, что между действующими лицами возникло некоторое замешательство.
Но поскольку главным действующим лицом Илона назначила себя, она и продолжала монолог.
– Ты что ли следил за мной?
– Нет, я приехал в гости к твоей подруге, – передразнил жену Фёдор.
Раздался язвительный смешок Илоны.
– Следил, конечно, следил! Ну, и чему ты удивляешься? Тому, что я нашла здорового любовника, настоящего мужчину, а не того, кто мужчина только по паспорту!.. Если ты импотент, нечего жениться на молодой. Взял бы в жены такую же старушку…
Раздался шум, треск, рёв, долгий, протяжный крик, который послышался вроде не снаружи, а как бы внутри меня.
Некоторое время спустя услышала заполошный голос Ивана:
– Скорая, алло, скорая, срочно, приезжайте!..
И уже тише:
– Дурак, что ты наделал!..
А затем изумленно:
– Юлиана! Откуда ты взялась?
И тут же пол стал стремительно ко мне приближаться.
Пришла я в себя от равномерного покачивания. Пробки из ушей будто вывалились, и стали отчетливо слышаться звуки извне. Как и ощущения. Игла шприца, которую вытащили из моей вены. И голос мой прозвучал почти нормально.
– Где я?
– В машине скорой помощи, – ответил сидящий рядом Иван и склонился надо мной. – Слава богу, ты пришла в себя!
– Что со мной?
– У тебя какая-то нереально высокая температура, – растерянно сообщил он.
– Мужчина, оставьте в покое больную! – раздался где-то у изголовья сердитый женский голос. – Ей нельзя разговаривать.
А потом я, кажется, опять потеряла сознание.
Пришла в себя – судя по солнцу – утром следующего дня или ещё какого, и тут же увидела возле своей кровати женщину в форме, похожей на военную, зеленую. Правда, потом разглядела, что это медицинский костюм. И женщина, судя по решительности, доктор.
– Просто удивительно, милочка, где вы ухитрились подцепить этот вирус! – улыбаясь сказала мне она. – Мы еле сбили температуру. Ваш муж утверждает, что вы никогда не болели…
– Никогда, – подтвердила я, с трудом ворочая пересохшим языком. – Все наши знакомые удивлялись.
– Вот и сглазили! – как-то не по-медицински сказала врач и обратилась к стоящей рядом медсестре. – Какая утром была температура у больной?
– Тридцать семь и восемь, – прошелестела худенькая, дунь – улетит, медсестра.
– Ну, можете пускать посетителей. Кто там к больной рвется? Родственница?
– Говорит, жена сына.
– Надо же! – обидно фыркнула врач. – О свекрови беспокоится. Прямо-таки факт нетипичный…
– Доктор, – решила я вернуть внимание врача к моей скромной персоне. – Хотите сказать, у меня грипп?
– Свиной, – покивала она. – Очень редкий штамм. Мы подоспели вовремя… Надо же, среди лета!.. Девушке скажите, пусть обязательно наденет марлевую повязку.
Притом, что сами медики были без всяких там повязок. Респираторов, то есть.
Выходит, я сама себе поставила правильный диагноз! Может, звучит это нереально, но я прежде и в самом деле никогда не болела. Не знаю, почему. Может, иммунитет был какой-то особенный. Крепкий. Или что там говорят об иммунитете? А только уколы если и получала, то разве что, когда рожала Сашу. Витамины. Врачам казалось, что я слишком худа. До истощения! Ну, если не считать небольшой насморк, конечно, в эпидемию гриппа…
В палату осторожно заглянула Катюша, жена моего старшего сына.
– Можно?
– Заходи, дорогая.
С женой старшенького я всегда общалась с удовольствием. Такая славная девчушка. Моему сыну Саше повезло. Почему-то подумалось, что Алексей такую не найдёт. Он совсем по-другому смотрит на девушек. Без особого внутреннего зрения. Увы. Глаза, ноги и попка есть у многих.
Конечно, про марлевую повязку все забыли. Я рукой отмахнулась от попытки Катюши подойти и поцеловать меня.
– Доченька, не подходи близко. Говорят, у меня какой-то зверский грипп. Не будем рисковать… Лучше скажи, у нас дома ничего не случилось?
В глазах девчонки метнулась тревога.
– Не бойся, у меня температура спала – тридцать семь с копейками, так что любая новость… Единственная просьба. Катенька, дай мне воды!
– Сейчас, мама, я как чувствовала, воду принесла, – кристальная, родниковая.
Мне нравилось, что девочка называет меня мамой. Притом, что Ивана – вот интересно! – Иваном Григорьевичем.
– Катя, наверное, ты думаешь, что я – тяжело больна и меня нельзя волновать, правда? А вообще всё не так! Я что-то слышала, но у меня, говорят, температура была под сорок, и теперь, придя в себя, я не могу понять, что было на самом деле, а что мне привиделось в бреду. И бред был какой-то дурацкий: как будто мою приятельницу Илону Константиновну муж убивает отверткой. Как в дурном кино… Причем, я ничего такого не видела, а только слышала. Мне так и кажется, сейчас объявится любимый муж Иван Григорьевич и скажет: умнее ничего не могла придумать?!
– Скоро Саша придёт, – почему-то не ответила на мой вопрос Катюша. – Он так переживал. Говорят, от этого штамма в крае было два смертельных случая… Ой, простите, ну что у меня за язык такой! Не хотела же волновать… Ах, да, я же вам куриный бульон сварила. У меня никто из знакомых в больнице не лежал, но я читала, что больным очень полезен такой бульон.
Она склонилась к большой хозяйственной сумке, которую принесла с собой и достала из нее огромный термос.
– Я и ночную рубашку вам принесла. Подумала, а вдруг Иван Григорьевич не догадается!
Она была права, Иван Григорьевич не догадался. Мне выдали больничную. Вообще непонятно, почему, придя в себя, я не увидела его у своей кровати?
Невестка не молчала. Она рассказывала, как у них строится дом, что гостиная скорее похожа на большой танцевальный зал и сейчас мастера устилают пол цветным паркетом. Скорее всего, девчонка всё-таки боялась, что я стану настаивать на своём и спрашивать о том, о чём ей вовсе не хотелось говорить. Вот и трещала без умолку, хотя это ей было вовсе не свойственно…
Зато сразу после Катюши ко мне пришли оба сына. У Алёшки радостно светилась мордаха, а Саша наоборот был серьёзен.
– Мама, сестра сказала, у тебя спала температура! Мы с Санькой перепугались, да, Санёк? Но ты оказалась молодчиной, я знал, что у тебя организм крепкий. Что нам какие-то свиньи, их грипп – это не наш грипп…
Саша молчал, лишь кивал в знак согласия со словами брата, но не сводил с меня глаз. Как будто боялся, что у меня вдруг, прямо у них на глазах, опять полезет вверх температура.
