Кстати, я рассказала Ивану, что решила помочь нашему товарищу, и он был на редкость благоразумен.
– Ну а кто ещё ему поможет?
Правда, я не стала говорить, кто адвокат. Зеленский вызывал у мужа стойкую неприязнь. Хотя казалось, чего бы?
Илону уже выписали из больницы, и, предварительно созвонившись, я поехала на квартиру к Вертышевым.
Открыла мне дверь незнакомая улыбчивая женщина. Видимо, кузина Илоны, ничем, впрочем, на неё не похожая. Представляю, если бы вся родня была похожа на ту, которая до сих пор винила в своих бедах весь род людской.
– Проходите в комнату, – сказала она, – я на кухню, траву Леночке завариваю.
Леночке. Родня звала ее Еленой, а мы – Илоной.
Услышав в трубке мой голос, Илона нехотя откликнулась.
– А, это ты… Вернула все-таки своего мужа. Ни себе, ни людям, да?
Похоже, она не знала, что Иван уехал, и её игры закончились по причине отсутствия напарника… Я дала себе слово, на идиотские шуточки бывшей подруги не реагировать. Если конечно, она совсем уж не станет борзеть.
Зеленский позвонил мне по телефону и спросил, смогу ли я со своей стороны повлиять на Вёртышеву? Как ни крути, а в её руках была судьба Фёдора. Но ведь это её муж, а мне… просто коллега. Я могла бы уйти в сторону, пусть разбираются сами. Но между тем, я уже дала Зеленскому задаток, сняв деньги с нашей общей с Иваном книжки, куда он положил часть денег от проданной квартиры.
Кстати, мой новый знакомый юрист Владимир Андреевич поначалу деньги брать не хотел, а я не хотела быть ему обязанной, потому что вполне отчетливо осознавала: между нами ничего не случится большее, чем просто приятельство. Пока я в лоб ему об этом не сказала, но поговорку процитировала: дружба дружбой, а денежки врозь.
– Хочешь приехать, а зачем? – между тем спросила Алёна, но передумала и сказала. – Приезжай.
Выглядела моя подруга отвратительно. Вся какая-то желто-зелёная, глаза тусклые.
Едва я заговорила насчет Фёдора, как она рассерженно фыркнула:
– Вытаскивать убийцу из тюрьмы, ну уж нет! Он сделал меня инвалидом, а я его избавлю от наказания? Пусть посидит, осознает, как это, поднимать руку на жену!
– Послушай, Илона, но ведь ты сама его спровоцировала.
– Не лезла бы ты не в своё дело, – махнула она рукой, покорно укладываясь на диван по знаку своей сестры. – Федор будет сидеть! От звонка до звонка.
Сестра посмотрела на Алёну, потом на меня и уточнила.
– Вы говорите сейчас о Федоре, муже Лены? Но ведь он чуть её не убил.
– Потому, что застукал вашу Лену в доме любовника, – не стала скрывать я. В конце концов, как аукнется, так и откликнется. Пора и мне переходить на общий с Алёной язык.
– Леночка, это правда? – ужаснулась та.
– Да что ты её слушаешь? Она сама всегда на Фёдора вешалась.
От неожиданности я просто онемела. Такой расклад и во сне не мог присниться. Всё-таки Алёна женщина не слишком умная. Но хитрая. Ляпнет что в голову придёт, а ты оправдывайся, если хочешь.
– А иначе чего бы она стала так его защищать, – продолжала моя бывшая подруга. – Ты бы ещё адвоката ему наняла.
– Уже…
– Что – уже?
– Наняла. И как раз адвокат сказал, что лучше бы ты написала, что не имеешь к мужу претензий… Вот, позвони ему сама.
Я протянула Илоне визитку Зеленского.
– Учти! – крикнула она мне вслед –я решила, что в её квартире мне больше делать нечего и пошла к выходу. – У меня денег нет, я не собираюсь платить твоему адвокату.
Вышагивая по улице к гипермаркету, где я решила снять стресс от встречи с этой… женщиной, я усмехалась про себя. Не подумав, подсунула Владимиру Андреевичу головную боль. Но если он хороший адвокат, сможет отбиться от Илоны.
– Володя, – позвонила я Зеленскому, – насчет оплаты не беспокойся, я заплачу тебе все до копейки.
– А что, у меня может появиться повод беспокоиться? – засмеялся он.
– Ты можешь подумать… Короче, тебе позвонит жена Фёдора Вёртышева. Возможно, она станет говорить, что у неё нет денег.
Гипермаркет принял меня в свое прохладное нутро, и я внушила себе, что про Илону нужно забыть. Что, мне думать больше не о чем!
Надо сказать, что цены здесь не так уж и отличались от цен в маленьких специализированных магазинчиках, но возможность купить всё сразу и погрузить в одну тележку, впечатляла. Приходилось буквально держать себя за руку. Одно дело, покупать продукты на семью, и другое – для себя одной. От этой мысли мой энтузиазм сразу увял, и я медленно покатила тележку в отдел, откуда отчетливо пахло рыбой. В конце концов, много ли надо мне одной? Плюс небольшой запас на случай появления гостей.
Продавщица отдела, отвернувшись от начавшей собираться очереди, что-то горячо доказывала мужчине в таком же как у нее халате.
– Девушка, – с раздражением выкрикнула я, – а нельзя ваши проблемы решить после работы?
Остальные часть речи что называется замерзла у меня на губах. На меня с насмешливым выражением лица смотрел никто иной, как… Николай! Ну да, тот мужчина, которому я не так давно невольно помогла не расшибиться вдребезги, когда он падал с ресторанной лестницы.
– Здравствуйте, Николай, – я поздоровалась первой не иначе, как от растерянности.
– Здравствуйте, Юлиана… – он повернулся к продавщице. – Работай, Людмила, потом поговорим.
– Николай Валерьянович… – крикнула та, которую назвали Людмилой, но поскольку Николай не повернулся на её отчаянный вскрик, стала взвешивать рыбу очередному покупателю.
А он тем временем ненавязчиво взял меня под руку и повлёк за собой.
– Вы всё время меняетесь, – говорил он, приноравливаясь к моим шагам, – мы видимся третий раз, и всякий раз я едва вас узнаю…
– Иными словами, не успеваете запомнить.
– Можно сказать так. Вы появляетесь в моей жизни как шаровая молния…
– Ну и сравнение! – расхохоталась я. – Когда в первый раз вы упали к моим ногам, я передвигалась очень медленно. Спускалась вниз по лестнице и при этом размышляла, почему в день серебряной свадьбы осталась одна? Ненадолго, но всё же… Я была вся в обиде.
– Иными словами, ваша жизнь не слишком вас радует, не так ли? Хотя, если честно, я этому рад.
Он как-то задорно фыркнул, но я не поняла этого его веселья.
– Рады?!
Разве не странно, что человек радуется чужому несчастью? Вот именно, так дословно про себя и подумала. Не знаю, что со мной происходило, но глядя на Николая, я почему-то пользовалась лишь какой-то небольшой частью своего мозга. Остальная пришла в полное отупение. Почему он так странно на меня действует?
