– …гучий Тор, что за схватка?! – прошелестел немыми губами Флоси и привстал с разложенных на земле шкур.
Второй раз Адилс и Олаф достигли центра острова одновременно. Их мечи упёрлись друг в друга лезвиями, а взгляды пересеклись. Затем Чёрный брат вышел из этого положения прыжком назад. Молодой рус чуть не упал, но успел отразить клинок, летевший в голову. А дальше четыре меча закружились в причудливом танце.
Восхищённый Флоси и не пытался считать удары. Он знал, что когда сага достигнет финала, ему придётся завлекать поклонников своего слога чем угодно, но не услаждающими сердце северного воина скрупулёзными подсчётами «кто кого и на каком ударе?». Ему надо будет писать рунным письмом о последнем поединке самыми общими, но красивыми фразами. Общими, потому что уловить, где здесь атака, а где защита, было невозможно. А красивыми, потому что в этих едва уловимых мельканиях четырёх клинков была особая красота.
Самый знаменитый сын карелки и свейна наблюдал поединок и понимал, что его дар сказителя будет подвергнут тяжёлому испытанию. Даже в его голове, полной красивых и необычных слов, как короб бонда по осени полон грибами, было мало бронзы, годной на отлив рельефа «Адилс Непобедимый охотится за жизнью Олафа-руса».
Но такой вихрь ударов продолжался недолго. Вскоре темп движений и Адилса, и Олафа снизился, и теперь можно было разобрать, что же делают оба бойца.
Адилс Непобедимый понемногу теснил Олафа-руса с вершины острова. Он был опытнее в сражениях на двух мечах и уже справился с тем волнением, которое испытал, только-только обнажив оружие против друга детства. На тьеснуре молодой ауг чувствовал себя рыбой, попавшей в родной водоём. Звон клинков и крики зрителей пусть не сразу, но прогнали из его головы любые мысли, кроме желания победить.
Адилс теснил Олафа ещё и потому, что в отличие от него активно применял уколы. Друг детства вынужден был защищаться, убирая тело с линии атаки мелкими шагами или длинными прыжками.
Олафу пришлось тяжко не только из-за того, что у Адилса были немного длиннее руки. Олаф-рус отступал, и виной этому было не только то, что его противник рубил из любых положений и переходил от рубки к уколам без особого труда, как и от блока одним лезвием меча к атаке другим. Главная причина заключалась в том, что Олаф при всех его бойцовских навыках не умел, как Адилс, одновременно атаковать или защищаться и правым, и левым клинком. Не умел – и поэтому выбрал соответствующую стойку и манеру боя.
Меч, купленный после боя на Чёрном Острове, почти не участвовал в сражении. Олаф изредка пытался им атаковать, но чаще ему приходилось защищаться, а всю защиту он поручил простому, дешёвому и вроде бы как тупому клинку. Рус держал этот примитивный меч в левой руке и нещадно ломал его худую кромку о клинки Адилса Непобедимого.
В отличие от работавшего в левосторонней стойке Олафа, Адилс как боец, достигший в классе «два меча» вершин мастерства, не имел стойки совсем. Он мог работать правой рукой по траекториям, независящим от движения левой. То, что другие назвали бы стойкой, у Адилса Непобедимого было лишь переходным положением тела, ног и рук. Он выдвигал вперёд то правую, то левую ногу; то держал обе ноги на линии плеч; после неудачного удара мог упасть на колени и попытаться одним мечом подсечь врагу ногу, а второй выставить над собой в качестве защиты.
Так или иначе, но Адилс побеждал. Его мечи не раз и не два испытали на прочность кольчугу с серебряным покрытием и порвали в трёх местах кожаный доспех. Адилсу нужен был только один по-настоящему сильный удар, чтобы разрубить врага надвое вместе со всей защитой, и требовалось в десять раз меньше усилий, чтобы убить его ударом в незащищенную ничем голову. Но ни первой, ни второй возможности Олаф-рус ему пока не предоставил. Да, он пропустил немало другого рода ударов – тех, что убивают, но лишь воинов без доспехов – однако на самые опасные движения молодого ауга ещё успевал реагировать.
Флоси Среброголосый симпатизировал умному проницательному русу. И сильно опечалился, когда понял, что сейчас ему настанет конец. Это понимали и соплеменники Олафа, но всё равно не отказывали в поддержке.
– Рискуй, Олаф! Проходи в ближний бой! Покажи ему, что такое железные объятия руса! Сломай Чёрному брату хребет, герой битвы на Чёрном Острове, или разбей голову о камни! Вырежи его сердце ножом и скорми Ваги Острослову! – кричали они.
Русы не без оснований считали, что Олафу, пока есть силы и дыхание, просто необходимо идти на сближение. Да, входить в ближний бой с таким бойцом, как Адилс, рискованно – можно нарваться на смертельный встречный укол, но всё равно это единственный шанс, – думали они. Но Олаф-рус так не думал и потому продолжал отступать.
– Давай, Адилс Непобедимый! Накажи того, кто дерзнул посягнуть на твою честь и на твою славу! Разруби его до пояса, как Гуннара Свирепого! Отсеки ему голову так же красиво, как ты это сделал с Арнульфом Сильным! Проткни ему сразу и живот, и горло, как ты это умеешь! – кричали поклонники молодого ауга, и их было так много, что голоса русов утонули в этом хоре.
И не только многочисленность аугов помогла им перекричать русов. Многие русы стыдливо молчали, ибо переживали за своего, а деньги поставили на чужого бойца.
Тех, кто поставил на противника Адилса Непобедимого, было совсем мало, и они уже прощались с потерянными денежками.
– …он погиб, как гибнут все герои, нет, избито… как гибнут воины, которым равных нет… тоже избито. Хм, а может, как говорят в стране Шарлеманя: погиб, не попросив пощады, как шарлеманев Роланд не просил!.. Нет, не подходит, не будешь же тратить лишний рунный камень на то, чтобы объяснять каждому тупому, как тролль, воину, кто такой Роланд! Да и убеждать юных викингов, что в других землях тоже есть достойные бойцы – дело неблагодарное. Тогда как?.. – шептал, не в силах сдержать эмоции, Флоси, наблюдая за тем, как молодой рус мелкими шагами и длинными прыжками движется спиной в список жертв Адилса Непобедимого.
Но его раздумья были прерваны почти одновременным взмахом двух мечей. А следом другой меч упал на поле тьеснура. И первые два клинка принадлежали, как ни странно Олафу-русу, а тот, что зазвенел о каменистую землю, служил правой руке ауга по имени «Адилс».
– Тьеснур в крови! Тьеснур в крови! – кричал Олаф, отбросив мечи и растопырив руки.
Хмурый Адилс не знал, что ему ответить. За него говорила кровь, залившая всё правое предплечье и брызнувшая на тьеснур. Сейчас он, стоя на коленях, был занят тем, что останавливал алый поток из раны, нанесённой мечом Олафа, и эти заботы помогали пережить унижение.
Зрители молчали. Никто не верил своим глазам.
Судьи объявили Олафа-руса победителем, поздравили зрителей с завершением хольмганга, напомнили стороне Чёрных братьев о праве похоронить, наконец, останки Марви и потребовали уплатить хольмслаунс.
Небывалое свершилось. Адилс Непобедимый перестал быть непобедимым. Но как?!
– Вы не видели, как всё произошло, а я видел! Я видел и расскажу вам!
