Но Фома Колисандр думал по-другому.
– Нет!!! – крикнул он и стал клочьями рвать седые волосы и царапать морщинистое лицо.
Его гребцы повисли ему на руках. Отставной полководец вырывался и кричал неизвестно кому полным страха, боли и запоздалого раскаяния голосом.
– Нет!!! Нет никакой вашей Валгаллы и никакого вашего Одина, глупые викинги! Есть суровый суд того, кто создал этот свет! Он ждёт после смерти каждого и не загубленными душами хвалятся на нём люди! Создатель простит солдата, который вынужден убивать, простит мирного человека, который убивал, защищая семью, но не простит того, кто убивал из мести! Потому что ЕМУ отмщение, и ОН воздаст! А я решил отмстить сам! Я знал, что Он будет после смерти судить меня той же мерой, что судил я! Но я верил, что Мессия за меня заступиться перед своим отцом, если это будут те, кто никаким раскаянием не получит рая! А что я теперь скажу Ему?! Кто-то из жрецов учит, что вы все язычники, а значит, злодеи, и убивать вас угодно Мессии. Но я-то знаю, что это чушь, потому что за полвека в армии перевидал викингов больше, чем они прочитали священных книг! Я знал это, потому что видел среди вас настоящих людей! Неужели Мессия бы не простил нечестивых заблуждений тому же Эрику Достойному – гвардейцу, что спас целый город ценой своей гибели?!..
Страшен был крик Фомы Колисандра, и никто не смел перебить его, хоть и непонятна была печаль старого полководца тем, кто верит в Тора и его молот.
– Я убийца! Я убил много людей, но убийцей не был, потому что был солдатом! А теперь я убийца! Будь ты проклят Олаф-рус со своим молчанием! Будьте вы все прокляты со своей тупой ненормальной логикой! Пустите меня! Я не стану себе ничего делать! Мне и так предстоят сорок посмертных мук за убийство невинных людей, чтобы я добавлял столько же за то, что убью себя!
Имперские викинги отпустили несчастного командира и отошли в сторону. Плачущий, как ребёнок, старик уткнулся лицом в собственные колени. Он ещё не знал, что испытания на сегодня не закончены. Что участь его ещё страшнее, чем он представлял.
– Старый шакал! Как ты. – крикнула с обидой девушка пустыни и бросилась на Фому Колисандра с кулаками.
Викинги Империи успели её схватить. Девушка пыталась вырваться, горько плакала и от волнения говорила на родном языке. Флоси Среброголосый переводил:
– Она говорит, что всё это время не могла понять, за что её сестёр похитили. Говорит, что пострадала ни за что. Ты решил, что именно её отец виновен в твоих бедах, но она клянётся, что род Абул-Масухара никогда не занимался набегами. Что некогда в пустыне было столько ненавистников её отца, что вместе им хватало денег нанять разбойников, выступающих под отцовским флагом, чтобы опозорить род Абул-Масухара.
Флоси сделал паузу. Девушка продолжала говорить.
– И ещё она ругает тебя словами, какие стыдно переводить.
Полководец Фома отнял руки от заплаканного лица и сказал:
– Не верь ей, скальд. Нечестивые служители лживого пророка не знают слова «правда».
– Она клянётся его именем. Именем пророка, в которого верит.
После этих слов Флоси отставной полководец вскочил с палубы. Воины отпустили девушку, и она, потратив все силы на рыдания, рухнула на колени. Гуннар Поединщик пополз к ней на одной руке. Старик с выпученными от ужаса глазами грыз пальцы.
– Не переживай, человек, подаривший нам Великий хольмганг, – попытался утешить его Флоси. – Может статься, твой бог не так суров, как ты считаешь.
– А ты? Ты бы на моём месте разве бы не плакал и не рвал волосы?..
Флоси удивился такому вопросу.
– Конечно же, нет. Великий Один не стал бы меня наказывать. Он накажет закрытыми вратами Валгаллы тех, кто не смог её защитить. Они – настоящие виновники, а не ты. Так бы я рассуждал на твоём месте.
Фома оставил обкусанные до крови пальцы в покое и обратил к Флоси горький взгляд.
– А Чёрные братья? Разве бы ты не переживал?
И снова вопрос удивил бродячего скальда.
– Разумеется, мне было бы горько от мысли, что истинные виновники сбежали от меня в морские пучины, но доброе вино быстро бы заглушило голос боли. А Чёрные братья?.. Марви был убит в честном бою, а Ваги Острослов если имел натуру нитинга, то рано или поздно всё равно бы её обнаружил. У этой саги хороший конец: Марви умер жестокой, но славной смертью, а его братья попали в легенду. Почему я должен переживать?
– Да, он прав, Фома Колисандр. Выпей вина и всё забудется. Это был славный хольмганг и никто из нас не понимает твоей печали. Выпей! В Стране Льдов у меня есть славные запасы вина, которому позавидовали бы асы, ваны и светлые альвы, – Гуннар постарался придать голосу вкрадчивый оттенок – он очень хотел, чтобы Фома оставил ему девушку.
– Да, старик. Гуннар Поединщик редко говорит вещи, к которым стоит прислушаться, но в этот раз я бы не стал отмахиваться от его слов. Они убиты в честном бою, выпей и забудь о своей ошибке, ничего страшного не произошло, – наконец подал голос Эрик Одержимый.
– Вот именно, даже я так не переживаю из-за своей руки! – с обидой сказал его племянник.
– Мы совершили грех, неугодный Мессии, но может быть, всё не так плохо? Это же был язычник, – сказал один из крещёных викингов странного драккара.
– Выпей, старик! Выпей и живи дальше как жил! Марви умер в честном бою, значит, Валгалла для тебя не закрыта! – стали кричать с соседних кораблей сочувствующие русы.
Их проницательный соплеменник молчал. Он уже сказал, что хотел.
Старик не двигался с места. Его глаза покинули слезы, но не покинула печаль. Его душу покинуло отчаяние, но взамен пришла пустота. Гребцы стали молча расходиться к вёслам. Корабли русов, поняв, что соплеменнику больше ничто не угрожает, подняли паруса.
– Олаф! Мы доиграем сегодня партию или нет?..
– нетерпеливо спросил юноша с обрубком вместо левой руки.
Олаф не стал задерживать племянника Эрика Одержимого. Сам Эрик опять лёг на палубу и продолжил смотреть в небо такими же безразличными глазами. Флоси вернулся к саге, а Гуннар Поединщик, забыв обо всех своих многочисленных ранах, гладил дочери шейха волосы и жарко шептал какие-то безумные слова на языке Империи. Человек, бывший когда-то его побратимом, отвернулся к морю.
Фома Колисандр наконец «ожил». Он не мог поверить, что викинги вернулись к тому, чем занимались ранее, словно ничего страшного только что не открылось. Даже те, кто родился в Империи, расстроились не так, как должны были расстроиться те, кто верит в Мессию. Когда подули холодные морские ветры, северная кровь победила в них воспитание стольного града.
Отставной полководец остался наедине со своей печалью.
– Глупцы. Слепые глупцы. Даже кровь матерей из народов Империи не смогла побороть эту северную глупость. Они сотворили страшный грех и не понимают этого. Но они язычники, даже те, кто принял крещение Мессии. А я?.. Меня ты должен был предупредить!.. Почему ты не предупредил, что я иду не той тропой? Почему ты меня не предупредил, о Мессия?..
