Карта старого Филиппа не обманула, и Феодор Корий Гинсавр, он же Феодор Кинтарийский, он же Феодор Отважный, он же Кривой Купец, он же Кинтарийский Циклоп, в одночасье обрёл небывалое богатство, хотя и раньше был не бедным человеком.
Он стоял на палубе корабля, пил роскошное вино, по обычаю предков разбавив его родниковой водой, и наблюдал, как гребцы, превратившиеся на время в носильщиков, подобно муравьям снуют между пещерой и трюмом второго судна, перенося на крепких спинах тяжёлые сундуки с золотыми монетами. Глупец сейчас бы топтался возле пещеры и следил, чтобы ни одна монетка не пропала. Феодор Кинтарийский не таков. Богатство Кривого Купца оттого и не уставало расти, что, гоняясь за ним, он никогда не терял разума. Ну, сколько может утаить полуголый носильщик от хозяина?.. Три, может быть четыре монеты. Если кто-то решится так поступить, то с Феодора Гинсавра не убудет, и это не повод оскорблять недоверием тех, чьё сердце преданно, а помыслы чисты.
Многие его друзья из партии прасинов, такие же, как он, купцы, так не думают. Они презирают гребцов и матросов, относятся к ним как к рабам, словно Мессия девять веков назад не говорил, что рабы – мы все, перед лицом одного Всемогущего Господа.
Они другие, не такие как он, хотя и носят того же цвета накидку, болеют на ипподроме за тех же возниц и занимаются тем же делом. Не раз и не два корабли Кинтарийского Циклопа ходили в дальний поход парус к парусу с их кораблями. Не раз и не два веслом к веслу пытались оторваться от грозных пиратов, а когда это не получалось палуба к палубе принимали жестокий бой. Каждый такой поход завершался доброй пирушкой в хорошей таверне, пожертвованиями во славу Мессии и высокими ставками на ипподроме. И здесь они снова были вместе.
Познав коллег по ремеслу и друзей по партии и в трудную минуту и в светлый день, он имел право судить о них, а они о нём. Но если своё мнение Кривой Купец даже на пьяную голову предпочитал держать при себе, то его обоюдоглазые приятели, опорожнив наполовину амфору фалернского, не стеснялись выразить порицание некоторыми его поступкам. Они пытались понять его мотивы, но Феодор Кинтарийский только посмеивался в ответ и хитро щурил единственный глаз.
Он и без пьяных расспросов в хорошей таверне знал, что его поведение иногда кажется друзьям странным. Знал, что когда начнётся шторм, никто из них не выскочит на заливаемую дождём палубу, не скинет шёлковые одежды, и не станет вместе с матросами убирать парус, подбадривая команду криками, перекрывающими гром. Знал, что когда носильщики будут переносить груз с корабля, давшего течь, даже если счёт будет идти на мгновения, они заставят бегать с мешками по дрожащему мостику и матросов, и дружину, но сами даже пальцем не пошевелят. Знал, что когда злая болезнь свалит половину гребцов, никого из них не увидишь за веслом, даже если в затылок дышат корабли пиратов.
Только он, Феодор, уроженец Кинтарии, прозванный Кривым Купцом, может поступиться ради пользы дела амбициями, и только он настолько отважен, что не отсиживается в трюме, пока на палубе наёмники из числа викингов или словенов рубятся с пиратской ордой, а своей бронзовой булавой и воодушевляющими криками зачастую решает исход сражения.
Он знает, что друзья никогда не поймут его, поэтому и не считает нужным ничего объяснять. Всемогущий Господь пытается их вразумить, но бесполезно. То одного команда бросила на необитаемом острове, то другой потерял в дорожных неприятностях четверть груза, но для остальных не послужил уроком ни первый, ни второй случай. В результате, когда шесть лет назад появилась возможность провернуть выгодное дело на границах загадочной Гипербореи, Феодору пришлось идти в море одному: никто из его друзей не сумел найти матросов, которые не испугаются плыть мимо берегов грозных викингов на край света, в страну белых медведей, клыкастых тюленей и людей с песьими головами.
Никаких людей с пёсьими головами Феодор тогда не нашёл, зато сумел достать легендарного северного медведя, и забил трюмы доверху белоснежными клыками злых тюленей. Тюленьи клыки теперь украшают рукоятки дорогих кинжалов на поясах богатейших людей Империи, а белый медведь – императорский зверинец.
То рискованное дело удвоило состояние Кривого Купца и убедило его, что он ведёт достойную жизнь, угодную Мессии.
И сейчас, стоя на палубе с кубком разбавленного вина в могучей руке, Феодор укреплялся в этой мысли.
Да, по прибытию первым делом нужно отблагодарить Мессию. Разумеется, некоторую сумму придётся отдать в храмы Империи, чтобы не вызывать подозрений, но большую часть пожертвований примет истинный Мессия, а не тот, которому поклоняются трусливые аристократы из ненавистной партии венетов и их лживый император из проклятой Небом и предками Феодора Кинтарийского династии. Три века назад бывший солдат, ставший басилевсом, объявил истинную веру ересью монофизитства, а ложь возвёл в ранг государственного культа. Нынешняя династия продолжает ту же политику, и не проходит и трёх недель, чтобы кто-нибудь из неосторожных на язык прасинов не попал в лапы к палачу. Глупец на троне не видит очевидное: что Господь жестоко покарал правителей, отвёргших свет истинной веры. Что территория Империи уменьшилась вдвое со времён начала их правления. Что набеги варваров, случавшиеся в былые времена от случая к случаю ныне сотрясают наши границы чуть ли не каждый год.
Открой свои глаза, августейший болван, потомок удачливого проходимца, и ты увидишь знаки, которые Небо посылало вашим предшественникам и посылает сейчас вашей династии в надежде, что вы образумитесь! Пока не поздно, возьми кнут и выгони лжецов из храма, и прекрати сам служить лжи! И когда главный собор стольного града займут те, кто сейчас осмеливается отправлять службу только в горах далёкого Кауказуса, то ты увидишь, как изменится отношение Неба к тебе. Увидишь, как границы Империи начнут снова расширяться, а злые варвары в страхе побегут от наших катафрактов.
Но, увы, басилевс так же слеп, как друзья Феодора из партии прасинов. Да, и у первого и у вторых, в отличие от Кривого Купца, на лице моргают оба глаза, однако эти глаза обладают чудесным даром не видеть очевидного. Ни божественный басилевс, ни надменные друзья Феодора Отважного никогда не поймут тех знаков, которые Небо посылает, чтобы один сменил отношение к вере, а другие пересмотрели взаимоотношения со своими людьми. Мнение Кинтарийского Циклопа, высказанное вслух, здесь роли не сыграет, потому он будет хранить его при себе, дабы не лишиться ни друзей, ни головы.
Да, приятели разделяют не все его убеждения, а многие ради спокойной жизни даже отвергли истинную веру, но самый последний из них в сто раз лучше этих спесивых аристократов и их прихвостней, которые носят голубые накидки и лебезят перед болеющим за тех же возниц императором!
Феодор вдавил сильные пальцы в древний кубок, и сжал зубы, чтобы не заплакать, когда вспомнил события пятнадцатилетней давности. Жестокий бой, подаривший ему прозвища «Отважный» и «Кинтарийский Циклоп», но стоивший левого глаза и трёх лучших друзей…
Армия нечестивых детей пустыни подошла тогда к самому стольному граду. Их злые цари отвергли предложение покинуть Империю в обмен на золото. Им не нужны были монеты, им нужны были земли и жизни тех, кто верит в божественного Мессию, а не в их лживого пророка.
