– Одну, о кузнеце Зигфриде, – ответил Феодор.
– Две, о кузнеце Зигфриде и конунге Эрике Удачливом, – сказал Гаилай.
– Если эта сага об Эрике Удачливом столь же интересна как та песня о нибелунгах, которую знаю я, то не спеши отходить ко сну, поведай мне её. Я всегда рад послушать хорошую историю их уст хорошего рассказчика, – попросил викинга Феодор.
Он знал, что варягов хлебом не корми, а дай спеть какую-нибудь сагу, но Олаф-рус решил удивить своего нанимателя.
– Нет. Я сегодня плохой скальд. Пусть тебе поведает эту историю твой потешный раб. И запомни, Феодор Отважный, я потомок волхвов. Я вижу, что это золото изменит даже тебя. Ты был храбр, пока у тебя было малое богатство, которое не страшно потерять. Теперь ты станешь таким же осторожным, как другие купцы Империи. Я знал, что ты мечтал о великих деньгах ради великого дела.
Феодор вздрогнул. Он был уверен, что никто на этом свете не знает о его планах по поводу партии прасинов, веры монофизитов, и новой династии на троне стольного града. Что никому неизвестно о тайных складах с оружием и доспехами.
– Ты мечтал об этом ещё вчера, но сегодня уже похоронил свои мечты.
Да, похоронил, но не ради себя, а ради счастья детей! Кто тебя научил в твоих скалах читать мысли людей, проклятый варяг?!
– И мне больше нет смысла служить тебе. По возвращению в стольный град, ищи себе другого предводителя дружины.
Феодор покачал головой.
– Мне не нужен другой. Я не из тех, кто забывает в светлый день того, кто не оставил его в трудную минуту. Если дело в деньгах, я готов на любую сумму.
– Нет, – викинг улыбнулся, – скажу тебе больше. Из тех сокровищ, что лежат в трюмах, я не возьму ни монеты, потому что мы взяли их без боя. Мне не нужны деньги, в которых нет моей доблести. Может быть… если повезёт, на обратном пути встретятся пираты… тогда я подумаю, разумеется, если удача будет опять на нашей стороне.
– Пираты?!.. Типун тебе на язык! – крикнул Феодор, когда викинг хлопнул дверью.
– Потешный раб?!.. – возмущался тем временем Гаилай, – Так оскорблять нашу дружбу! Феодор, ну почему меня считают твоим рабом?! Ну, что с того, что я ем твою еду и живу за твой счёт?! Это не повод называть рабом свободного человека!
Кулак Кривого Купца просвистел в ладони от носа Гаилая.
– Замолчи!
Учёный муж немедленно исполнил приказ.
– А теперь рассказывай эту… легенду о нибелунгах. И рассказывай на языке Империи, я слишком пьян, чтобы понимать сейчас другие, да и Гамбе будет интересно послушать. Правда, Гамба?!
– Мне интересно то, что интересно хозяину, – прошептал чернокожий.
Раньше эта преданность купца умиляла, а сейчас раздражала. Он вдруг понял, что будет тосковать по прямым как дороги Вечного города речам немолодого викинга. Речам, в которых никогда не было даже намёка на подобострастие. Как это у него водилось, раздражение Кривой Купец сорвал на Гаилае.
– Я же велел тебе рассказывать, негодяй! Почему ты ещё молчишь?! Или ты затосковал по акулам?!
Странствующий историк прокашлялся и сказал.
– Феодор, ты же мне не хозяин, а друг. Друзей, когда о чём-то просят, делают это более вежливо. Например, говорят одно слово.
– Быстро!!! – Феодор схватился за булаву.
– Ну, я имел в виду «пожалуйста», – учёный муж обречённо вздохнул, – но ты сегодня в плохом настроении, поэтому я тебя прощаю.
И он стал рассказывать.
Феодор любил рассказы учёного мужа больше, чем его записки. На пергамент легенды Гаилай заносил слово в слово такими, какими их услышал, а когда пересказывал, расцвечивал иногда сухой стиль повествования яркими сравнениями и красивыми эпитетами. Словно придумывал это сказание заново.
Да, у Гаилая было много недостатков, но рассказчиком он был хорошим. У него сменился даже голос, стал более мужественным и более старым. Кривому Купцу временами даже казалось, что это говорит не Гаилай, а где-то в углу сидит невидимый седой скальд и плетёт певучими словами ткань старинной легенды. Через минуту Феодор перенёсся душой из тёплой каюты на палубу варяжского драккара. Палубу заливал дождь, поэтому Феодору было немного холодно.
– …снова боги послали победу могучему конунгу Эрику Удачливому. Захватив богатую добычу и много пленных, конунг направил свой драккар домой. Погода стояла мрачная…
* * *
Погода стояла мрачная, но настоящий мрак царил в душе конунга. Буйное море терзало обшивку судна, мечи молний рубили тёмное небо, а само небо нещадно забрасывало борт копьями дождя. Но конунг не покидал палубу, потому что в сердце его бушевали страсти сильнее.
Его гребцы, пытаясь перекричать оглушающий гром и шум дождя, обсуждали недавний бой, благодарили богов за победу и восхищались мужеством командира. Они были рады. Несколько дней назад, воины снова убедились, что те, кто связал судьбу с конунгом Эриком Удачливым, не знают слова «поражение».
Десять лет конунг Эрик водит хирд в походы. Десять лет назад в хирде было сорок бойцов. И десять лет спустя те же сорок бойцов делят с конунгом добычу. Видно и вправду великий Один во время каждой схватки укрывает невидимой накидкой, хранящей от клинков и копий, войско своего любимца. Эрику Удачливому везёт и на ратном поле, и в игре в кости, и даже в любви. Самая красивая девушка земель соседнего ярла отвергла сотни более знатных воинов, чтобы разделить ложе супружеской любви с их командиром. За девять лет после свадьбы Астрид подарила ему трёх дочерей. Прекрасную Хельгу с волосами цвета весеннего солнца, как у матери. Милую Хари с волосами цвета летней ночи, как у отца. И добрую Мару с волосами цвета зимней долины, как у славного деда, конунга Тьярви Белого.
Эрик Удачливый с великой злобой слушал хвалебные речи хирдманов.
Конунг не радовался богатой добыче – Что толку от золота, если его некому завещать? Не радовался удачному бою – Что толку, когда боги хранят тело, чтобы ранить душу? Не радовался славе – Что толку в славном имени, если род твой угаснет вместе с тобой?
Эрик Удачливый имел всё, но не имел сына, и это его печалило.
Он молил богов о наследнике, хотя знал, что боги ничего не дают просто так. Что если Один дал тебе великую силу, то не блистать тебе великой мудростью, а у того, у кого самый зоркий глаз, рука не так тверда, как у остальных воинов. И если ты удачлив сверх меры в бою, то не жди везения на другом поприще.
Эрику боги северных морей, добрые и могучие асы, позволили побеждать и в жестокой схватке и в мирной жизни. Они послали ему верных сорок друзей, красавицу-жену и трёх прекрасных дочерей. Они послали ему больше многих и отняли самую малость. Но именно этой малости и не хватало конунгу для счастья. Конунг боялся, что когда-нибудь его мошна везенья иссякнет, и копьё врага верней влюблённой девы найдёт путь к его сердцу. Он бы променял посмертные пиры в Валгалле на страшные мучения в аду, только бы умереть, зная, что род его будет жить. Он поклялся со смирением принять будущую потерю – то, что отнимут у него боги за сына.
