Конунг попытался укрыться в детской, но там сидели три мёртвых дочери. Они качали скелет Грани и пели ему колыбельную. Увидев отца, две из них бросились к нему в объятия.
Эрик носился по всему замку пока не нашёл своих покоев. Он долго сидел с мечом в руках на кровати, но никто не пытался ворваться, и конунгу стало казаться, что это был просто дурной сон. Вывели его из этого состояния могильные черви, вдруг поползшие по одежде, резкий запах мертвечины, ударивший в ноздри, ласковые прикосновения костлявых рук к плечам и знакомые, но почему-то очень холодные поцелуи в шею.
Конунг едва вырвался из рук собственной жены, чтобы попасть в объятия друзей, которые наперебой пытались влить ему в губы глоток вина или ткнуть в лицо жирную свиную ляжку.
Таким и застали Эрика вооружённые родичи убитых им хирдманов, когда ворвались в его замок.
– Помогите!!! – закричал конунг, вырываясь из рук утопленников, но люди, побросав оружие, уже разбегались.
В ту же ночь все жители покинули остров. С тех пор никто там не был, но говорят, что и сейчас в обезлюдевшем замке конунг Эрик Удачливый мечется между мертвецами, проклиная себя, богов и проклятое золото проклятого народа.
* * *
Страшная легенда. Страшный народ. Страшные люди, что русы, что словены, не зря они так сошлись. Почему в сказках, которые ему рассказывала бабушка, удачливый человек, умеющий извлечь из всего на этом свете выгоду, получает счастье, а глупых сказках Волока-анта, коими он веселит народ, когда людям скучно, счастье получает глупец?! Почему в сагах этого проклятого викинга боги карают безумием тех, кто меньше всего это заслужил?!
Феодор выгнал Гаилая и Гамбу после того, как учёный муж закончил пересказ легенды, и ещё долго сидел, буравя взглядом стену, и пил маленькими глотками неразбавленное вино.
Он знал, что это глупо, однако всё равно проверил монеты в сундуках. Но подозрения оказались ложными: никакого карлика, никаких птичьих ног.
Он должен был радоваться богатству, но счастья не приносили даже мысли о черноглазых наследниках. В душе купца поселилась тоска, а в голову лезли совсем другие мысли. Мысли, от которых Феодор Отважный мечтал навсегда избавиться, и которых страшился.
– Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал?! Чтобы выбросил золото и оставил детей нищими?! Я не понимаю тебя, варяг!
Феодор был очень пьян, впервые за долгое время. Варяг сидел на песке, смотрел на тихое море и не отвечал на вопросы Кривого Купца.
Что мне было сделать с новым кораблём, который мне подарил «неизвестный» доброжелатель в диадеме императора?.. Отвергнуть и продолжить ловить удачу на доживающем свой век судне?..
Всего один раз! Это было всего один раз! И я же взял на себя заботу о его вдове и сыне! Его сын получил такое воспитание, какое ему не смог бы обеспечить его философствующий отец! Его вдове я дал такое содержание, что она смогла вторично выйти замуж и не за кого-нибудь, а за самого полководца Льва Тансавра! Об этом случае никто не знает кроме меня, басилевса и тебя, Мессия! И ты знаешь, что я был вынужден так поступить! Ты знаешь, что на другой чаше весов лежала даже не судьба восстания, а жизнь, которую моя благословенная супруга носила в своём чреве! Вот почему я замарал свою честь оговором! Вот почему я его предал! Не потому, что меня раздражали его речи, его сказки, что богатство – это испытание, посланное Господом, а золото – не благосклонность, а проклятие! И не, потому что он был арианин, наследник того самого нечестивца, что получил пощёчину от Николая Святителя три века назад, а я монофизит, наследник тех, кто не бросал знамя истинной веры в самый тяжёлый год!
Но ты знаешь, что с тех пор я ни разу не поступился твоими заветами. Что я искупил этот грех. Так почему же ты до сих пор посылаешь мне эти мысли, эту тоску, от которой не хочется жить?!
– …верь мне, варяг. Я сказал правду, там в каюте. Честным путём невозможно из нищеты, попасть в мир роскоши. Нужно иметь хотя бы один корабль, чтобы развернуть честное торговое дело.
Да, вот только кораблём было стыдно называть то, что мне оставил вместе с долгами отец. Десять лет я работал как проклятый с худшей командой в стольном граде и ничего! Я потерял глаз, сражаясь за Империю, но имперских ростовщиков не интересовала моя доблесть!
Но ты же знаешь, что оговорил его не поэтому! А только ради неё и того, кто жил в её чреве!
– …! Варяг! Я сегодня пьян, как никогда в жизни! И я тебе скажу то, что не говорил никому! Мои люди считают меня хорошим человеком, но Мессия знает, что я негодяй! Я ненавижу ложь, но сам один раз в жизни вынужден был солгать! И заставил меня это сделать тот самый жалкий человек, по недомыслию Мессии занявший трон, которого мне завещали ненавидеть предки, и с властью которого я поклялся бороться, когда он погубил моих друзей! Пятнадцать лет назад мои друзья погибали под копытами конницы служителей нечестивого пророка, а басилевс равнодушно наблюдал за этим с вершины холма! Оружием всадников пустыни он избавлялся от тех, кого жаждал увидеть в лапах палача, от лучших людей беспокойной зелёной димы. И именно этот жалкий человек напугал меня! Меня, великана, гнущего подковы и отламывающего щипком край от дубового стола! Он заставил солгать того, кто ненавидит ложь!.. Помнишь, как мы ловили медведя для его зверинца?!.. Так вот, я мечтал, что этот медведь когда-нибудь вырвется из клетки и загрызёт его! Как я его ненавижу!.. С тех пор, как басилевс сделал меня предателем, я возненавидел его ещё больше и планы, которые были зыбкой мечтой, обрели твёрдые контуры! Но сегодня, когда у меня есть деньги, чтобы скинуть с трона не одного палача, а сотню, я похоронил свои мечты! У меня не один сын, а трое! Трое! И я люблю их!..
А что если этот лжец на троне опять поставит меня перед выбором?! Опять заставит служить лжи?!
Феодор говорил очень долго, потому что об этих вещах он молчал всю жизнь. Увы, а может к счастью, но когда Кривой Купец коснулся варяга, выяснилось, что он спит.
Кинтарийский Циклоп оставил его, и некоторое время шёл по колено в морской воде, шепча имя того, кого надеялся навсегда забыть, того, кто пал жертвой его оговора. Потом он упал в море, в надежде, что его солёная свежесть, как обычно, принесёт ему облегчение. Но этого не произошло. Тогда он вышел на берег, и снял с себя одежду, чтобы просушить.
– Высоко сижу, далеко гляжу, всё, прохвосты, вижу!
Гребцы вскочили с сундука, как ужаленные, с ненавистью глянули на Волока-анта, и вернулись к работе. Волок-ант пригрозил им шутливо пальцем и снова притворился, что спит.
Эти гребцы были новичками в команде. Когда хозяин пригласил их побороться, они поддались. Этого Феодор не любил, и чтобы впредь неповадно было, раздражённый купец приказал им упражнять силу всю ночь, то есть таскать с места на место сундук, пока остальные гребцы спят. Разумеется, что когда тот, кто за ними присматривал, ушёл спать, провинившиеся решили отдохнуть, но Волок-ант, ради собственного развлечения решил поиграть в надсмотрщика.
