Я избивал старуху всеми возможными мне способами, не забывая валять ее по всему полю, точнее, по тому, во что превратился двор особняка Мейкшифтов. Валял ее по земле, бил ногами, пытался свернуть челюсть, жег «молниями», взрывал «сферами давления». И не чувствовал ни грамма смущения. Она не была для меня старухой или женщиной – это был враг, которого надо уничтожить. И она явно сдавала. Огрызалась как могла, но ничего серьезного уже не показывала. Тем не менее под конец боя Азуна в очередной раз смогла меня удивить. После очередного удара «воздушной стеной» старуха отлетела в сторону, а я, как и до этого, сделал «рывок», держась к ней как можно ближе. И вот когда я поднял ногу, чтобы впечатать ее голову в землю, мое чувство опасности снова заверещало. Только на этот раз я не замешкался, сделав то единственное, что казалось мне в тот момент правильным – «скольжение» строго вверх. Оказавшись в сорока метрах над землей, а это высота примерно пятнадцатиэтажного здания, если что, увидел под собой поле из двухметровых сероватых лезвий, среди которых находилась Азуна. С моей позиции было не видно, пострадала ли она, но с ее рангом – вряд ли. А потом, то есть почти сразу после появления, лезвия взорвались десятками тысяч лезвий поменьше, которые просто погребли под собой Азуну. М-да. Такое «воздушный купол» мог и не выдержать.
К сожалению, падать с такой высоты – это не то же самое, что лететь вдоль земли, особенно если ты при этом еще и кувыркаешься по этой земле. Не та скорость, не то ускорение. Я, конечно, крутой ведьмак, но, спрыгнув с пятнадцатиэтажного здания, да еще и после шести «скольжений», – особенно после шести «скольжений», – с высокой долей вероятности просто отброшу копыта. Так что мне пришлось в очередной, уже седьмой раз делать «скольжение». Боялся ли я? Пожалуй, что да, но не сильно. Сложно объяснить чувство, когда ты идешь на смерть, но чисто из принципа собираешься выжить. В моем прошлом мире седьмое «скольжение» означало смерть. Не мгновенную, просто в теле накапливалось слишком много повреждений. Ты еще успевал доделать дело, нанести последний удар, но после этого и сам отправлялся в мир иной. Это была неизбежность. Седьмое «скольжение» равно смерти. Я же просто сжал зубы и отказался умирать. Ощущение, будто ты плюешь в лицо костлявой.
Появившись в двух метрах над землей, неуклюже приземлился на ноги. Мне было очень паршиво в тот момент. Болело вообще все. А ведь импульса смерти от Азуны не было, так что надо собрать остатки сил. Найдя взглядом старуху, немного расслабился – ей сейчас было так же хреново, как и мне, только я собирался выжить, а Азуна сдалась. Она лежала на снегу в изодранном платье и вся искровавленная. Правого уха и правого же глаза у нее не было. Тело подрагивало, а изо рта шла кровь. Правая нога болталась на куске кожи.
– Будь… кха-кха… ты… проклят… Тварь! – выдавила она из себя.
– Ты кое-что забыла, – сказал я, доставая катану. – Я Аматэру. На меня не действуют проклятия.
Думаю, меч, опускающийся на ее шею, она так и не увидела.
Эпилог
Они нашли его сидящим на остатках забора – с виду целым и невредимым, но судить по пилотному комбинезону и шлему трудно, когда твой господин может в буквальном смысле вредить себе своими же техниками.
– Какого демона он сидит в шлеме? – спросил Сасаки.
И это был правильный вопрос. Если бой закончился, а, судя по тому, что они видели вокруг, сражение было жарким, то почему он еще в шлеме?
– Син, – позвал Щукин, когда их компания подошла ближе. – Ты как? И где Виртуоз?
Святова с младенцами они брать с собой не стали. Нечего ему тут делать.
– Крайне паршиво, – ответил юный господин. – А старуха там, – слегка кивнул он вбок.
Посмотрев в сторону, куда указывал господин, Щукин никого не увидел.
– Вон, – указал Райт на темное пятно за спиной парня. – Ты ей что, голову отрубил? Сурово.
Переведя взгляд, Щукин увидел то, о чем говорил американец. Безголовое тело в луже крови. Голова валялась рядом.
– Она и правда была Виртуозом? – спросил Щукин.
– Была, – ответил господин, так и не подняв головы. – Только воин из нее так себе. Она толком и драться-то не умела. Техники заучила, а применять их грамотно не могла. Цветок она комнатный, а не боец.
– Но тебя она, судя по всему, потрепала, – усмехнулся Райт.
Подняв наконец голову, господин посмотрел на Райта.
– Ты меня тоже потрепал бы, – произнес он. – И что? На том свете тебе бы это радости не принесло.
– Тихо, тихо, – поднял тот руки. – Мы не враги, помнишь?
– Щукин, – повернул к нему голову господин, – помнишь, каким я был в Малайзии после Флеминга?
– Помню, – ответил осторожно Щукин.
– Ну так забудь, – произнес господин. – Я сейчас гораздо злее.
– Ты чего в шлеме-то? – спросил Райт, вздохнув.
– Да заткнись ты уже, – процедил Щукин.
– Стыдно мне, – сказал господин, поднимаясь на ноги. – Отделает тебя старуха – и тебе стыдно будет. Все, старичье, пошли отсюда. Стоп. Что по вашей миссии?
– Род Хейг уничтожен, – ответил Щукин. – Там вообще все и вся уничтожено.
– Ну и отлично, – повел господин плечом. Сделал он это осторожно, явно испытывая неприятные ощущения. Подняв руку, в которой держал… прерыватель, господин пару секунд помолчал, глядя на артефакт. – Миссия завершена. Возвращаемся домой.
* * *
– Виртуоз? – оторвался от доклада Спенсер Тарворд.
– Во всяком случае, так говорят специалисты, которые осматривали место боя, – пожала плечами его сестра.
– Ну надо же… – пробормотал он. – И почему она проходит по нашим бумагам как слуга рода Хейг?
– Я аналитик, Спенсер, а ты спрашиваешь о данных разведки, – ответила она раздраженно. – Откуда мне знать, почему они решили именно так?
– Хм. Ладно. С этим потом разберемся, – произнес он задумчиво. – Знаешь… Думаю, надо отменить план «А». Не хочу я ссориться с Патриархом такого уровня.
– План «Б»? – уточнила Элиза.
– Да, – подтвердил Спенсер. – Отныне мы белые, мягкие и пушистые.
– Как скажешь, – покачала она головой.
– Заодно и поставки печенек не прервутся, – заметил между делом Спенсер.
– По-моему, Аматэру был прав – ты рехнулся с этими печеньями, – поморщилась Элиза.
– Ты просто их не пробовала, – мягко улыбнулся Спенсер.
– Наркотиками не балуюсь! – отрезала сестра.
* * *
Сидящий за рабочим столом человек размеренно стучал себя по голове стопкой бумаг. А когда ему это надоело, с силой опустил их на стол.
– Ведьмак, который убил Виртуоза, – произнес он внешне спокойно, после чего посмотрел на стоящего рядом Байхо. – Вот теперь у нас, кажется, проблемы.
