Я пригнулась. Над головой просвистели пули, разбив вдребезги и переднее стекло. Неизвестно откуда вынырнул черный «феррари». Тра-та-та-та-та-та… — застрочили из него несколько автоматов.
— А, что я говорил?! — Майор Гвоздь резко крутанул баранку. — Это головорезы Вертихвостьевой! Легки на помине!.. Лезь назад! Там пулемет! Покажи этим птенцам, с кем они имеют дело!!
Я перескочила на заднее сиденье. Здесь лежал крупнокалиберный ручной пулемет. Выбив дулом боковое стекло, я начала стрелять по бандитам.
А на летном поле появилась еще одна машина. Коричневый «бентли». Из него тоже раздались лающие звуки автоматов.
Да, веселенькая получалась картинка. Справа в нас палили бандиты из «феррари»; слева поливали огнем головорезы из «бентли»; а сзади наш драндулет обстреливала охрана аэропорта.
Покрышки визжали!.. Пули свистели!..
Боже, как было бы хорошо, если б это был сон. Но, к сожалению, это был не сон. Наша машина уже горела. В кабине стоял дым коромыслом. Если огонь доберется до бензобака, мы взлетим на воздух.
Сделав крутой вираж, майор ударил по тормозам.
— Приехали, Эммочка! Выходим!..
Распахнув дырявую от пуль дверь, Гвоздь плашмя бросился на землю. Я выкинула ему из машины пулемет. Схватив его, Петр Трофимыч отполз за колесо и открыл ураганный огонь по головорезам. Я выскочила из машины со своим «ТТ» в руке и залегла рядом с майором.
— Беги к самолету, Эмка! — не переставая стрелять, приказал Петр Трофимыч. — Вдвоем нам не уйти!
— Нет, я с вами! — ответила я, тоже не переставая нажимать спусковой крючок.
Гвоздь повернул ко мне свое рассерженное лицо.
— Это приказ, Мухина!
— Подумаешь, приказ!
— Что значит «подумаешь»?! Приказы не обсуждаются, а выполняются!.. Из Караганды позвонишь Забабашкину! Пусть срочно дует в Горлодуевку! Надо во что бы то ни стало помешать черным колдунам взорвать частицу «ип»!
Несколько шальных пуль попало в бензозаправщики на стоянке. Со страшным грохотом машины взлетели на воздух.
— А как же вы, Петр Трофимыч?!
— Авось выкручусь!
— Давайте вместе выкручиваться! — перекрикивала я свист пуль.
Гвоздь сделал «страшные» глаза.
— Шевели лаптей, Мухина!! — заорал он.
Эх, была не была!
Вскочив на ноги, я понеслась к самолету, петляя по дороге словно заяц, чтобы затруднить бандитам прицел.
Из самолета выглянула взволнованная стюардесса.
— Девочка, что там такое происходит?
— Быстрее взлетайте! — завопила я, прыгая по ступенькам трапа. — Террористы хотят захватить ваш самолет!
— О Господи! — Она побежала в кабину пилотов.
Все пассажиры сидели в салоне с бледными лицами.
Двигатель взревел. Самолет покатился по взлетной полосе, с каждой секундой набирая скорость. Я посмотрела в иллюминатор. Майор Гвоздь, стреляя на ходу, бежал к охранникам. Видимо, те уже разобрались в ситуации, потому что тоже стреляли по бандитам, прикрывая отход майора.
«Может, все еще обойдется», — с надеждой подумала я.
Но тут на поле аэродрома влетела спортивная машина с открытым верхом. За рулем сидела Вертихвостьева. Она мчалась прямо на Петра Трофимовича. Не доехав до майора каких-нибудь десяти метров, Вертихвостьева резко остановила машину и встала во весь рост с противотанковой гранатой в руке. Благородный Гвоздь, конечно же, не мог стрелять в женщину. Даже в такую, как Вертихвостьева. Воспользовавшись этим, преступница, размахнувшись, бросила в него гранату.
Петр Трофимыч кинулся навстречу гранате, пытаясь ее поймать. Но… не сумел.
Оторвавшись от бетонной полосы, Ту-154 взмыл в черное от копоти небо. Последнее, что я видела, — это яркая вспышка на том месте, где секунду назад находился майор Гвоздь.
Уткнувшись носом в иллюминатор, я разрыдалась как первоклашка, получившая первую в своей жизни двойку. Бедный, бедный Петр Трофимыч. Опять он погиб.
И теперь уже навсегда.
ВОЛОДЬКА И ЗАБАБАШКИН ДЕЙСТВУЮТ
Прилетев в Караганду, я первым делом нашла дядю Карла, мужа тети Клары.
— Эмма?! — Открыв дверь своей квартиры, он выпучил глаза. — Откуда ты взялась?!
Я, разумеется, не стала ему рассказывать о своих приключениях. А сочинила вполне правдоподобную историю о том, как наш директор, Спартак Сократыч, отправил группу лучших учеников на экскурсию по Казахстану и Сибири. И вот вся группа улетела в Старосибирск, а я отстала от самолета.
Дядя Карл принял мой рассказ за чистую монету и побежал в аэропорт покупать мне билет до Старосибирска. А я, воспользовавшись его отсутствием, позвонила в Москву, Володьке Воробьеву.
Воробей страшно обрадовался, услышав мой голос.
— Мухина, — закричал он в трубку, — ты где?!
— В Караганде!
— Где?
— В Ка-ра-ган-де, — по слогам повторила я.
— Кончай прикалываться. Я тебя серьезно спрашиваю.
— А я тебе серьезно отвечаю.
На том конце провода возникла долгая пауза.
— А разве Караганда в Англии? — минуту спустя спросил Володька.
— Да я уже не в Англии, Воробей, а в Казахстане! А до этого была в Арабских Эмиратах!
— Мухина, ты в своем репертуаре, — рассмеялся Володька. — А майор Гвоздь с тобой?
Я замялась.
— Потом, Воробей, все расскажу. А сейчас ты должен, вместе с Забабашкиным, срочно лететь в Старосибирск.
— Ничего не понимаю, — снова встал в тупик Володька. — Какой еще Старосибирск?
— Прилетайте, я вам все там объясню.
— Скажи хоть, где он находится?
Я вспомнила карту Петра Трофимыча.
— Посредине Сибири. Пока. Увидимся.
— Ну пока, — ответил Воробей.
Не успела я положить трубку, как из аэропорта позвонил дядя Карл. Он купил мне билет на самолет «Караганда — Старосибирск», который улетал через двадцать минут. И я, включив первую космическую скорость, помчалась в аэропорт.
А через два часа уже была в Старосибирске.
То, что это середина Сибири, я поняла сразу, как только ступила на обледенелый трап. Если в эмирате Уллаухия стояла дикая жара, то здесь стоял дикий холод.
Мела свирепая метель.
Все пассажиры шли от самолета к аэровокзалу, держась за специально натянутый канат, чтобы их не унесло ветром. Моя зимняя куртка осталась во дворце принца Бахтияра, и я в мгновение ока превратилась в сосульку.
