Теперь же даже ангелы просят меня сделать столь «очевидный» выбор. Выбор без выбора, верно? Они не имеют права вмешиваться в политику смены власти в Аду. Могут высказать свои мысли, но всё, что происходит в Аду, принадлежит только Аду. Да и единственное, что они мне посоветовали, — убийство сестры. Причём так, словно это проще, чем дышать.
— Она — зло, — заверяли ангелы, и в чём-то они правы.
Все демоны по своей сути — сплошное зло. Разве не такова наша сущность?
— Нужно уничтожить её, — продолжали ангелы. — Она больше не услышит голоса сердца. А зло необходимо уничтожить.
Что ж… и с этим я согласна. Но если я уничтожу так называемое зло, то кем буду в итоге? Разве добро, которое уничтожило зло, не займёт место предыдущего зла? В таком случае какой в этом смысл?
— Довольно! — неожиданно воскликнул Анак, ударив ладонями по столу и тем самым заставляя ангелов замолчать, а меня вырываться из хмурых мыслей. — У… у… у… — заикаясь мальчик, но, в итоге, стиснул руки в кулаки и крикнул: — Убирайтесь! Вы ничего не знаете! Пошли вон!
Ангелы не нашли, что сказать, но украдкой переглянулись, продолжая сидеть на месте.
— Я сказал: вон! — продолжал кричать мальчишка, при этом было видно, как его хрупкое детское тело трясётся то ли от страха, то ли от лютого гнева.
И… это помогло.
Напоследок ангелы вновь переглянулись, словно вели немой разговор, после чего всё же поднялись на ноги и спокойным шагом направились к выходу из небольшого домика. При этом на пути к двери приговаривали:
— Бедное, потерянное дитя… Твоя душа пала жертвой очарования демонов. Ты этого не понимаешь, так как юн. Тебя обманула красота принцессы Ада, но, в итоге, когда ты придёшь в себя, уже будет поздно. На твоём месте я бы молил о спасении, а не гнал бы нас.
— Не понимаю?.. — ахнул мальчик. — Нет… это вы ничего не понимаете. Где вы были, когда мой родной отец отправил меня в Ад вместо себя? Разве я тогда не молил о спасении? — Ангелы не нашли, что сказать, поэтому просто молча сглотнули, меняясь в лице. — А теперь уходите, — требовал Анак, и только после этих слов Ангелы покинули дом, оставив меня и Анака одних.
Мальчишка медленно выдохнул и сел на стул, продолжая слегка трястись. Он всё ещё ребёнок. Вот только мысли далеко не детские. Я до сих пор удивляюсь тому, насколько же Анак взрослый. Пусть не телом, но духом точно.
— Моя принцесса, — робко произнёс Анак, поворачиваясь в мою сторону, а после неуверенно потянулся ладошкой к моим рукам. На больших лиловых глазах наворачивались капельки слёз. — Моя принцесса, у вас всё получится, я уверен!
— Что? — растерялась я, не понимая, к чему он клонит.
— У вас всё получится! — повторил Анак. — Всё, что только захотите! Всё получится, уверяю! Я в любом случае вас поддержу.
Анак смотрел на меня такими большими и преданными глазами, что мне даже как-то неловко стало. Столько веры в меня, а я тем временем даже не уверена в завтрашнем дне. Да уж… мне бы хотя бы частичку этой непоколебимой веры.
— Что ж… — протянула я, задумываясь над тем, чего я хочу. Нет, я, конечно, много чего хочу, на сейчас на первом месте стоит Калла и её безумные поступки. Тогда остаётся только одно: — Нужно как можно быстрее вернуться в Ад и остановить Каллу, пока она не наделала глупостей.
— Отлично! — отозвался Анак, всплеснув руками. — Как мы туда попадём?
— Эм… — только и смогла отозваться я, не зная, что сказать.
— Всё просто, — прозвучал голос подростка со стороны двери. Голод уверенной походкой приблизился к нам и, откинув зелёные пряди за спину, произнёс: — Я отыскал призывателя. Если Госпожа исполнит его желание, то она сможет спокойно вернуться в Ад. Вот только не стоит медлить.
— Вот как… — вздохнула я, чувствуя, как желудок внутри морским узлом сворачивается. — Звучит как план. Что же у него за желание?
— Ах! — вырвалось у Всадника, после чего тот почесал затылок. — Насчёт этого…
***
Если честно, все желания смертных очень похожи. Зачастую люди просят что-то, либо окунувшись с головой в пучину отчаяния и понимая, что больше ничего их не спасёт, либо когда они погрязли во тьме своих греховных желаний, о которых никому нельзя сказать.
Зависть, похоть, злость, гордость, жадность — это именно то, с чем я вечно имею дело, так что меня этим особо не удивишь. Однако я переживала, что меня могут попросить воскресить умершего или сделать то, что противоречит моим моральным принципам. Хотя, если подумать, тут всё противоречит моему этическому кодексу, но иначе никак.
Мой призыватель оказался сорокалетним мужчиной. И, если честно, когда смотрю на него, в уме всплывает всего одно слово — неудачник. Мужчина далеко не молодой, огромный, тучного телосложения, обросший бородой, в заляпанной едой одежде. К тому же от него исходил зловонный запах тухлого сыра… Он настолько хмурый и погружённый в свои мысли, что мрак, который сгущался вокруг него, резать ножом можно было.
При этом он работал строителем. Не особо завидная должность, но, как бы то ни было, работа есть. Однако из-за его вечных опозданий, прогулов и нелепых оправданий он вот-вот лишится и работы. Дом также есть, хотя он перешёл к нему в наследство от родителей. Дома вечный бардак, да и вообще его жилище изнутри напоминает, скорее, свинарник, нежели жилое помещение. А зловоние настолько сильное, что я украдкой подумала, что попала обратно в Ад. Но, нет, это просто дом призывателя.
Я, Голод и Анак некоторое время следили со стороны за призывателем, чтобы понять, что это за человек. Следили за его работой, его домом, его окружением… Я хотела знать, к какому желанию мне следует приготовиться, но боюсь, что в этом парне так много всего, что одним желанием не обойтись. Хотя особо сильных грехов в жизни он не совершал, так что отказать ему пока не получится.
Подходящая душа для сделки с дьяволом.
Эх…
— Думаю, — задумчиво протянул Голод, — он попросит фигуру атлета или молодость. А может, и то, и другое.
— Я слышал, что он на грани увольнения, — отметил Анак. — Может, он попросит денег. Много денег.
На это Голод лишь пожал плечами, не отрицая и такого варианта. Но тут они одновременно замолчали, так как мой призыватель вышел из здания, у которого мы следили за ним, и направился куда-то вдоль улицы. Мимо его огромного тучного тела прошли две миниатюрные девушки, о чём-то звонко хохочущие. И каково же нам было, когда этот сорокалетний здоровяк со слюной у рта наблюдал за проходящими мимо девушками! Он буквально пожирал их взглядом, хотя у них разница в возрасте как минимум двадцать лет.
